Правильный лекарь. Том 11 (СИ) - Измайлов Сергей

— Так, прекращаем эти слёзы, успокаиваемся, — начал я говорить нараспев, осталось только начать по голове гладить, но я не рискнул. — Разберёмся мы с этими таблетками. Я расскажу о них Обухову, он кинет клич по клиникам и мы его быстро распределим, так что никакого мёртвого груза.

— Ты так думаешь? — спросил Готхард, глядя на меня с сомнением, но всхлипывать уже перестал.

— Уверен, — сказал я и улыбнулся, глядя на него честными глазами. — А почему вы раньше мне не сказали, что у вас есть такой чудесный препарат?

— Так ты занят всё время, — ответил он с невинным видом и пожал плечами. — У тебя там то онкология, то ангиология. У меня, кстати, и по этому поводу полезные изобретения есть.

— Так рассказывайте, мне очень интересно! — сказал я и улыбнулся ещё шире.

— А давайте сначала чаю попьём, — предложил старик. — Такие оказывается пирожные вкусные. Зря ты, Саш, отказываешься, ты попробуй!

— Я обязательно попробую, дядя Гот, — сказал я, вытирая остатки крема с его лица взятой со стола салфеткой, пока он не начал им никого угощать. — Давайте Катя сделает вам массаж головы, у неё это здорово получается. А потом мы уже и чаю попьём, и пирожных поедим, и о лекарствах поговорим. А там глядишь и до тортика доберёмся, чтобы оценить вашего нового кондитера по всем параметрам.

— Массаж головы? — спросил Курляндский и наконец улыбнулся. — Ну давайте попробуем. Это же делается без масла?

— Без масла, — подтвердила Катя.

А что мне для этого надо делать? — поинтересовался он с готовностью на необычный эксперимент.

— Ничего не надо делать, — ответила Катя и встала у него за спиной. — Просто сядьте прямо, расслабьтесь и закройте глаза.

Старик выполнил её рекомендации и Катя на полном серьёзе начала делать массаж. Я удивлённо вскинул брови, а она в этот момент остановила пальцы у него на висках и хитро подмигнула мне. Из первоначально расслабленного состояния Курляндский быстро погрузился в сон. Руки повисли, плечи опустились, приоткрылся рот. Катя закрыла глаза и продолжала свой сеанс. Я чисто машинально засунул в рот какое-то небольшое пирожное. Почему-то сразу вспомнил предложенный мне крем на пальце. Это было как-то очень неожиданно.

Через несколько минут Катя глубоко вздохнула, убрала пальцы от головы Курляндского и отправилсь к своему месту. Только вместо того, чтобы сразу же съесть пирожное для восстановления сил, замерла и уставилась на Курляндского.

Готхард Вильгельмович открыл глаза, проморгался и начал озираться по сторонам, словно оказался здесь впервые. Эта мысль меня начала выводить из равновесия. ещё не хватало, чтобы он потерял память.

Глава 7

— Саша, ты представляешь, я видел такой чудесный сон! — воскликнул Курляндский и вскочил со стула, как молодой. Его лицо так светилось счастьем, сейчас он не был похож ни на одно из своих проявлений. — Катенька, вы кудесница! Я даже не представлял себе, что массаж головы — это так здорово!

Готхард Вильгельмович поклонился моей сестрёнке, поцеловал ей руку и выглядел при этом, как сама любезность. Немного портили картину остатки крема на висках и на подбородке. Я хотел было предложить ему пойти умыться, но он сам быстро обнаружил этот недостаток.

— Одну минуточку, ребята, — виновато улыбнулся Курляндский и поклонился кивком головы. — Я схожу умоюсь и сразу вернусь. Пора бы уже отведать приготовленные моим новым кулинаром чудеса. Уверен, что они годятся не только на приведение в чувство строптивых стариков.

Князь развернулся и вышел, а мы с Катей застыли, как персонажи пьесы «Ревизор» в финале, проводив его взглядами. Через некоторое время мы переглянулись с недоумением на лицах, хотя, как мне показалось, Катя была не сильно удивлена в этот раз.

— Я сейчас попробовала кое-что новенькое, — сказала она и не спеша направилась к своему месту. — Если получилось именно так, как я хотела, то за эти несколько минут у него в голове пронеслось сновидений на добрый час. У него в голове сидело столько детских обид и вычурных комплексов, что трудно представить.

— И что, теперь всё это осталось позади? — спросил я, изо всех сил надеясь на положительный ответ.

— Вполне возможно, но за ним надо будет понаблюдать, — сказала Катя, присматриваясь к пирожным на столе, потом махнула рукой и вздохнула. — Сложный персонаж. По сравнению с простым примером на сложение у тёщи градоначальника, здесь в расчётах без интегралов не обойтись.

— Когда я увидел, как он открыл глаза, — начал я, вспоминая своё первое впечатление. — Мне показалось, что ему память отшибло. Я реально испугался, это была бы невосполнимая потеря.

— Брошенное в лицо пирожное он прекрасно помнит, — рассмеялась Катя. — Причём, что самое интересное, совсем на это не обижается. Наверно у меня всё-таки получилось.

— Очень надеюсь, — сказал я и вздохнул. — Если бы ещё его агорафобию убрать, было бы неплохо.

— Почему ты решил, что у него агорафобия? — удивилась Катя.

— А то, что он много лет не выходит из своего дворца, тебе ни о чём не говорит? — спросил я.

— Так-то да, но мне кажется, что здесь что-то другое, — произнесла она задумчиво. — Мне кажется он не боится улицы, как таковой, а просто не хочет покидать родные стены ни под каким видом. Здесь тоже кроется какая-то тайна. Из мелькания образов во время сеанса «массажа» мне показалось, что он пропустил что-то очень важное, пока его не было дома. После этого он сильно страдал и в итоге перестал выходить из дома вовсе.

— Надо предложить ему прогуляться по саду после ужина, — сказал я. — Тогда будет понятно, прошло это или нет.

Дверь распахнулась и перед нами предстал умытый и причёсанный Готхард Вильгельмович. Вопреки моим опасениям он оставался таким же довольным и улыбающимся, каким и ушёл. Значит там по пути никакой тумблер у него в голове не перещёлкнулся.

— Ну что, так и сидите меня ждёте? — спросил он, увидев, что содержимое блюд практически не тронуто.

— Ну, как бы, да, — улыбаясь пробормотал я, по привычке ожидая в его поведении какой-нибудь подвох. — Ждали хозяина дома.

— Тогда давайте начинать, — сказал он, потирая руки и приглядывая первое лакомство. — Пожалуй, я начну с этого.

Готхард взял с блюда такое же пирожное, которое буквально четверть часа назад полетело ему в лицо. Отличная реклама, он же уже попробовал крем. Я взял такое же. Катя решила не отставать. Чёрт, а оно реально вкусное! Если бы я знал, наверно слизнул бы крем с его пальца тогда. Да ладно, шутка.

Минут десять мы молча дегустировали кулинарные шедевры, запивая их вкусным чаем с нотками цитрусовых, а когда желудки подзаполнились, перешли к неторопливой светской беседе.

— Дядя Гот, у меня есть к вам предложение, — сказал я, воспользовавшись паузой. — Пойдёмте погуляем по саду. Хочется подышать свежим воздухом и пирожные так лучше провалятся.

— Саш, я сейчас скажу тебе две странные вещи, — тихо произнёс он и подмигнул, мило улыбаясь. Я поневоле напрягся. — Во-первых, я вовсе не против прогуляться, чего уже много лет сам от себя не ожидал. А во-вторых — у меня нет верхней одежды, я её не покупал дольше, чем ты живёшь на этом свете. Старые вещи пришлось выкинуть, когда делали ремонт, всё съела моль.

— Тогда у меня будет другое предложение, — улыбнулся я, глянув на часы. — Поехали прямо сейчас в торговый центр и купим вам новое пальто.

— А что, отличная идея! — засиял Курляндский и восторженно развёл руки в стороны.

— Я подъеду поближе к крыльцу, чтобы вам не мёрзнуть, — сказал я, первым вставая из-за стола.

— Не замёрзну, — махнул рукой Курляндский, — не кисейный. Только попрошу подождать меня минут десять, пойду переоденусь в парадное. Первый раз выйду из дома больше, чем за тридцать лет.

— Не возражаете, если мы подождём вас в машине? — спросил я.

— Ждите, — кивнул Готхард и, находясь в приподнятом настроении ускакал переодеваться.

Мы с Катей не без труда встали из-за стола и направились на выход.