Правильный лекарь. Том 11 (СИ) - Измайлов Сергей

— Кажется, всё получилось, — сказала Катя, когда мы вышли на улицу.

— Похоже, да, — кивнул я.

Всё равно я решил подъехать с парковки поближе к крыльцу. На улице разыгрался ветер и впервые вышедшему на улицу затворнику точно комфортно не будет. Катя выглядывала в сторону входа во дворец, чтобы открыть дверь Курляндскому, когда тот добежит до машины. Я ожидал увидеть на нём какой-нибудь шитый золотом камзол под старину, но сильно ошибся, дядя Гот оказался тем ещё модником. И шляпа на нём тоже была самое то.

— Ямщик, трогай! — хохотнул Курляндский, усаживаясь рядом с Катей и закрывая за собой дверь. — Знаешь, куда ехать?

— В торговый центр на Большой Конюшенной, — улыбнулся я. — Куда же ещё?

— А он за столько лет никуда не делся? — удивился Курляндский. — Когда я там был в последний раз, дела у них шли не очень хорошо.

— А теперь это лучший и самый дорогой торговый центр в Санкт-Петербурге, — сказал я.

— О как, ну значит едем туда, — снова заулыбался Готхард. — Деньги у меня есть, значит мне подходит.

Торговый центр на Большой Конюшенной удивил многолюдностью. Вроде ещё не выходной и даже не пятница, а народу полно. Потом только обратил внимание на то, что в каждом втором магазине сегодня скидки. Ну тогда понятно, даже богатые рады купить хорошие дорогие вещи, которые стоят чувствительно дешевле, чем обычно. Для нас это с одной стороны хорошо, а с другой — возможно мы далеко не одни захотим приобрести хорошее пальто.

Мы стройной шеренгой шествовали по коридорам и водили взглядом по витринам. Там слишком просто, тут слишком вычурно, здесь остались слишком большие размеры, всё как обычно.

— Вот это хочу! — воскликнул вдруг дядя Гот, ткнув пальцем в витрину, где на важного вида манекене красовалось довольно элегантное молодёжное пальто. Ценник и бирка говорили о том, что это солидная качественная вещь. Правда я никак не ожидал, что новый дизайн оценит человек возрастом глубоко за шестьдесят, который к тому же больше тридцати лет ничего подобного не видел и не покупал.

— Вы уверены? — спросил я, заглядывая ему в глаза, надеясь, что он просто пошутил.

— Ну да, а что? — удивился он. — Разве здесь что-то не так? Название этой мануфактуры я знаю, ей больше ста лет, они хорошие вещи делают, а уж если это на главную витрину выставили, значит это сейчас имеет большой спрос. Логично ведь?

— Это всё понятно, — сказал я. — Ну а внешний вид нравится?

— Вполне, — пожал он плечами, не понимая суть моего допроса.

— Значит идёмте мерять, — резюмировала Катя. — В зеркале станет понятно.

Когда Курляндский надел это пальто, у меня вопросы отпали, на нём оно сидело и смотрелось замечательно. Сам он тоже остался доволен. Только на этом не остановились, обошли все лавки два раза и купили ещё два пальто.

— Вот теперь не стыдно будет и на улицу выйти, — произнёс довольно улыбающийся Курляндский. Из торгового центра он вышел в том пальто, которое мы купили первым, ещё два нёс в пакетах. — Неплохо было бы это дело отметить.

— Послушай, дядя Гот, — начал я, скривившись, когда представил, что опять придётся что-то есть. — У меня только-только пирожные нормально улеглись и начали проваливаться. Есть совсем не хочется.

— Так я же не заставляю тебя пять блюд заказывать, — усмехнулся он. — Посидим, немного перекусим и отметим игристым мои покупки и мою свободу. Или ты считаешь повод недостаточно веским?

— Конечно считаю веским! — возразил я. — Особенно свободу. По этому поводу уже следует закатить грандиозный праздник.

— Значит едем в «Медведя», — сказал Курляндский, когда мы уже садились в машину.

— Да почему у всех на нём свет клином сошёлся? — снова скривился я.

— А что с ним не так? — настороженно спросил Готхард и удивлённо вскинул брови. — Хочешь сказать, что он закрылся? Или там разучились прилично готовить?

— Ни то, ни другое, — покачал я головой. — К работе поваров претензий не имею. Неприязнь даже больше по личным причинам, там я раньше частенько проводил время с не очень благонадёжными людьми.

— Ну сделай одолжение старику! — попросил Готхард. — Всего один разочек, я очень любил ходить туда в молодости, Это одна из главных причин, почему у меня периодически бывало желание нарушить свой обет затворничества. Правда я так и не сходил.

— Ну если это для вас так принципиально, то я не возражаю, — сказал я, а старик при этом довольно улыбнулся. Ну как такому отказать?

На наше счастье, даже нашёлся отдельный кабинет, куда нас проводили. Курляндский сразу начал с большим интересом изучать меню. Катя в заведениях подобного рода раньше не бывала и первым делом обратила внимание на цены. Я ей убедительно сказал не обращать на них внимание и брать всё, что захочет.

— Так что ты там говорил про университет? — спросил Курляндский, когда официант понёс наш заказ на кухню.

— Про университет? — переспросил я от неожиданности. Всё никак не могу привыкнуть, что дядя Гот в хорошем настроении и не превращается уже третий час ни в кого другого. — Я хотел сказать, что ваши подходы к фармации настолько превосходят существующие сейчас во всей Российской империи препараты, что это обязательно должно выйти на более высокий уровень. Все эти пережитки прошлого должны остаться в прошлом. В современном мире нет места всем этим вонючим мазям и бестолковым микстурам. Ваши препараты в корне отличаются от всего этого, вы не хуже меня это понимаете. И я считаю, что эти знания надо передавать новому поколению. И не только само знание, но и другое мышление. Пусть молодёжь изобретает новые препараты и пополняет новинками аптечные полки.

— Дело говоришь, — кивнул Готхард Вильгельмович. Лицо его стало более серьёзным, но оставалось нормальным, без прежних эмоциональных перегибов. — Только у меня будет ряд условий.

— Да хоть три ряда условий, дядя Гот, — улыбнулся я. — Главное, чтобы это произошло.

— Хм, — улыбнулся он. — Тогда слушай. Лекции я, так уж и быть, могу читать в самом университете. Практика будет проходить в моей лаборатории во дворце. Давно уже думаю, где рабочие руки взять. Студенты мне помогут и реконструировать то, что есть, и расшириться, и наладить рабочие процессы, на которые у меня просто рук не хватает. Тогда я тебе не только фармацевтов сделаю, а настоящих учёных.

— Хороший расклад, — кивнул я. — Но и в самом университете обязательно лаборатории должны быть.

— Так в чём проблема? — удивился старик. — Есть человек, который с удовольствием будет заведовать этой лабораторией.

— У вес есть ученик, который сможет продолжать ваше дело и двигать прогресс? — обрадовался я.

— А моя Лизонька тебя чем не устраивает? — хитро улыбнулся Курляндский.

— Но я же не могу лишить руководителя лабораторию в госпитале, — ответил я, задумавшись. — Там сейчас налажено производство, их препараты пользуются спросом, их быстро разбирают и новых заказов полно.

— Я знаю, — кивнул Готхард, встречая взглядом заказанные им блюда и громко сглотнул. — Лизонька рассказывала мне. Она обучила достойную смену, они прекрасно справляются сами, а ей там становится откровенно скучно. Хоть она мне не дочь, а внучка, но вся в меня. Ей надо что-то искать, исследовать, делать что-то новое. Созидание у неё в крови.

— Отлично, — сказал я, мысленно потирая руки. Вопрос с фармакологическим факультетом практически решён.

— Но это ещё не всё, — добавил Курляндский, жуя кусок зажаренной особым образом баранины. — Отбор и судьбу студентов буду решать я. И меня абсолютно не волнует состоятельность их родителей и финансовые провокации, чтобы не выгоняли из университета их нерадивых чад. Если уж создавать работников фармации будущего, то достойных.

— В этом плане я абсолютно с вами согласен, — ответил я. — Тот же подход будет абсолютно ко всем учащимся. Император пообещал выделять на нужды университета достаточно денег, чтобы преподавательский состав даже мысли не допускал, что кого-то можно держать в стенах заведения за взятки. Так что по этому поводу можете не переживать. Единственное, о чём я попрошу, не спешить выгонять тех, кто старается, но не всё успевает.