Моя Академия. Тетралогия (СИ) - Син Евгений

– Как ты выжил? – Мужик в костюме выглядит удивленным.

Не думал, что таких людей можно хоть чем‑то поразить.

– Не знаю, – говорю. – Повезло, наверное.

– Так, этих двоих в госпиталь. По отдельности и под охрану! – раздаётся знакомый голос.

В поле зрения появляется бритый следователь. Игорь Клишенко.

– Орлов, тебе же было сказано не выходить из дома! – говорит он.

– Не вышел бы – не спас Ариадну, – возражаю ему.

Боль возвращается, но переносится терпимее. Спорить со следователем совершенно не хочется. Да и наплевать на него. Свои ощущения сейчас мне намного интереснее.

– Здание оцепить, этих двоих в госпиталь, – командует Клишенко. – К трупу вызвать местную следственную бригаду. Хотя и так видно, что это наш сотрудник. Бывший.

Что происходит за спиной – не вижу. Только слышу, и то недолго. Вижу носилки, пошевелиться не могу. Два бойца перекладываю меня и уносят в безлошадную карету. Сознание в этот момент решает, что мне пора побыть наедине с собой, и отрубается.

Прихожу в себя уже в госпитале. Стены по‑прежнему спокойного белого цвета. Только сейчас меня селят в комнату с окном. Да и, похоже, с магией – всё вокруг трещит и скрипит. Как только открываю глаза, понимаю, что ко мне в палату направляются двое. Да еще и точно знакомые. Кажется, просыпаюсь именно поэтому. Всё‑таки моё обострившееся чувство никуда не ушло.

Так и есть – буквально через четверть минуты получаю подтверждение. В палату заходят доктор и следователь.

– Господин целитель, – улыбаюсь знакомому мужику.

– Вы меня помните? – спрашивает он.

– Конечно, Федор Ильич, – приветствую. – Как не помнить.

– И вам здравствовать, господин Орлов, – отвечает мужик. – У вас невероятное физическое истощение и аномально быстрое восстановление мышц, связок и костей после перенапряжения. Вы говорите, это был откат? – спрашивает он.

– Да, откат от магической техники, – поясняю.

Язык слушается. Челюсть больше не сводит. Боль полностью отпускает тело. Только легкая слабость.

– Ну, что могу сказать, – продолжает целитель. – Всем бы такие откаты. – Мышцы стали крепче, кости и связки тоже. Поздравляю – благодаря вашему откату вы приобрели неплохую форму. Будто месяц занимались физкультурой.

– Здорово, – отвечаю.

Информация меня радует.

– Только постарайтесь не частить с подобным, – предупреждает Федор Ильич. – Иначе организм подобных издевательств над собой вам просто‑напросто не простит.

– Доктор, не от меня зависело. Сами понимаете, – пытаюсь объяснить причину.

– Да, это понятно, – говорит целитель. – Сам бы на такое не подписался. Вам крупно повезло, что большую часть после вы пробыли без сознания.

– А как долго? – уточняю.

– Сутки, – говорит Федор Ильич.

Недолго. Все могло быть менее приятно. Целые сутки валяться с болью мне уж точно не улыбалось.

– Получается, если бы остался в сознании, то…? – не договариваю, но целитель понимает мой вопрос.

– Да, судя по нашим данным, интенсивно восстанавливаться организм прекратил только час назад, – поясняет мужик. – Вам только‑только последние капельницы поменяли. Примерно час назад вы перестали страдать от боли. Успели поспать.

– Это всё хорошо, – вмешивается следователь. – А меня вы помните?

– Конечно, Игорь Васильевич, ну, как же вас забыть? – улыбаюсь.

– Тогда у меня к вам вопрос, господин Орлов, – Клишенко переходит к делу. – Зачем вы вылезли из окна своей гостиницы?

Понимаю, что следаков слабо интересует, что со мной произошло и как именно себя чувствую. Все, что делает Игорь – кидает короткий взгляд на целителя. Молча просит разрешение на разговор. Федор Ильич только пожимает плечами, но остаётся в комнате.

– Так я вам ещё в том доме сказал, что если бы я не вылез, то девушка бы умерла. Кстати, Фёдор Ильич, как ваша сотрудница? Пришла в себя? – уточняю.

– С ней всё замечательно. Она пришла в себя намного раньше, чем вы, – говорит целитель. – Что смогла, рассказала.

Бритый бросает гневный взгляд на целителя.

– Ну а что? – отвечает Федор Ильич. – Ничего нового мальчик всё равно не узнает. Да и до ваших игрищ мне дела нет, – усмехается мужик.

Кажется, следователей не любят вне зависимости от того, сколько их и откуда они. Не в первый раз встречаю подобную реакцию. Игорь закатывает глаза, всем своим видом демонстрируя: «Боже, и с кем мне приходится работать».

– Орлов, вам же ясно сказали: сидеть дома, ходить по конкретному маршруту, ничего не выдумывать, – нагнетает Клишенко.

Изменить мы уже ничего не можем. К чему этот допрос – не понимаю.

– «Сарай» сгорел, ваши не появились, куда я пойду? – принимаю игру следака. – Оперативной возможности связаться с вами у меня нет.

– «Сарай» сегодня‑завтра восстановят, – говорит Игорь. – Пожили бы немного в этом гадюшнике неподалеку, ничего бы с вами не случилось. Мы потеряли вас на час, к тому же нам пришлось пережить несколько неприятных минут отката от клятв. Видимо, вы подвергались опасности.

– О да, – вспоминаю дорогу сквозь туман, – подвергался.

Теперь понимаю, почему следак ведет себя нервно. Что такое откаты теперь знаю не понаслышке. Сомневаюсь, что откаты следаков были менее неприятны, пусть и другие.

– В помещении обнаружен труп. Вы можете как‑то прокомментировать? – задает очередной вопрос следак.

– Могу. Скорее всего, это настоящий Кольцов, которого вы разыскиваете, – не вижу смысла скрывать. – У нас случилось что‑то вроде разговора‑поединка.

– Магического поединка? – уточняет Клишенко.

– Наверняка, – почти не сомневаюсь. – Лже‑Кольцов не мог взять мой разум под контроль. В результате произошёл разговор, и он перестал существовать, как вы можете заметить.

В принципе, ни слова неправды. Все произошедшее можно интерпретировать и так, включая спор за выполнение условий договора – существо же по факту потеряло что‑то свое, а я приобрел. В мою голову следак залезть не может, ему остается только смотреть за правдивостью разговора. С его опытом, он может понять и без магии – ложь или нет. Так что врать не хочу. А вот сместить акценты…

Целитель молча наблюдает за нашим разговором. Думаю, он не просто так остается в палате. Его присутствие отчасти сдерживает следователя от ненужных эмоций или реакций.

– Да, вы не врёте, – без удовольствия подтверждает следователь, – но в любом случае, удивительно. Кольцов был довольно сильным менталистом. Как его смогли взять под контроль? – рассуждает Игорь. – А ещё изменить внешность… но ладно, это не так сложно. Внешность некросами легко подвергается корректировке.

Кажется, следаки принимают версию, озвученную бойцу. Да и от истины она ушла недалеко – просто Кольцов умирал неделями, а не за пару часов.

– А про раны на Кольцове вы что‑нибудь знаете? – задает вопрос Игорь.

– Знаю. Это не моих рук дело, – рассказываю. – Дело в том, что Кольцова почти убили ещё до того, как я с ним познакомился. И убили из‑за того, что он начал копать. Он сам сказал.

– Что он начал копать? – уточняет следователь. – Что именно он вам передал, Орлов? Не молчите.

Пытаюсь дословно вспомнить слова Кольцова.

– Он сказал, что его убили, – передаю известную мне информацию. – Потому что он начал копать и обнаружил, что прорыв, в который попал поезд номер 003 из Светлогорска, был искусственного происхождения. Он сказал, что все эти прорывы искусственные. Какие конкретно – он не уточнял.

Глава 14

Я рассказываю не всю правду

– Так, а что ещё он сказал? – продолжает опрос следователь.

– Конкретно с Кольцовым я говорил несколько минут от силы, – поясняю. – Всё остальное время он находился под властью того, кто его контролировал. Сомневаюсь, что Кольцов хоть что‑то осознавал. Он, похоже, не очень понимал, где он и что, – вспоминаю. – Плохо видел и плохо слышал. Я не смог добиться от него внятных ответов.