Моя Академия. Тетралогия (СИ) - Син Евгений

Игорь прожигает меня глазами. Федор Ильич разводит витаминный комплекс и протягивает мне стакан.

– Выпейте, – говорит. – Ваше состояние может ухудшиться в любой момент, – целитель кидает осуждающий взгляд на следака. – Перестраховка не помешает.

Выпиваю оранжевую жидкость с чуть кисловатым привкусом. Напиток похож на тот, что готовила мне Ариадна.

– Кольцов сказал передать в сыскной приказ, – продолжаю, отставив стакан. – Собственно, вы его сотрудники, вам и передаю.

– Получается, он находился рядом всё время и сказал только это? – щурится следак, но его мысли явно заняты чем‑то другим.

Сам тоже прислушиваюсь к своим ощущениям. Тело отлично отзывается, но при малейшей попытке напрячь мышцы магическим образом, тело наполняется фантомной болью. Думаю, некоторое время придется перетерпеть. Нужно возвращаться к магической разминке уже более подготовленным или хотя бы отдохнувшим.

На вопросы следака отвечаю больше на автомате. Тем более что сам Кольцов передал мне, в общем‑то, немного.

– Ларион, вернитесь, пожалуйста, к нам, – щелкает пальцами бритый следак.

Видимо, замечает, что я погружаюсь в себя и своим мысли.

– Вы свою часть уговора выполнили, – заявляет Игорь. – Но всё‑таки я бы хотел уточнить пару моментов.

– Да, давайте, – спокойно отвечаю.

Почувствовать напряжение в палате не составляет труда. Следак сдерживается только благодаря присутствию целителя. Клишенко пару раз спрашивает Федора Ильича про других пациентов. Намекает, что ему нужен разговор со мной тет‑а‑тет. Но как такового права на это следак не имеет. Настаивать глупо.

– Ладно. Чего именно хотел от вас Кольцов? – задает вопрос Игорь.

– Сначала – просто спрашивал о прорыве, – рассказываю. – Во второй раз…

– Орлов! Меня интересует последний разговор! – срывается следак и тут же поднимает руки, вроде как извиняясь.

– Сложно сказать, – задумываюсь. – Я нужен был ему живым. Сказал, что боится меня. После этого сразу развоплотился.

– Это правда, – с изумлением для себя подтверждает следак. – Так. Я теперь вообще ничего не понимаю. Искать вас, Орлов, чтобы умереть? Серьезно⁈

Игорь подрывается с места и меряет шагами небольшую палату. По напряженному лицу видно, что факты у него в голове не складываются.

– Мне сложно сказать, – пожимаю плечами. – Но факт известный. Монстры прорыва от моего воздействия умирают сразу же. Мы проверяли.

Снова играю словами, но говорю правду. Следователь останавливается посреди палаты и поднимает взгляд.

– В каком смысле? – спрашивает он.

– В прямом – стоит мне связаться с монстрами прорыва, как они рассыпаются пеплом. Поэтому нечасто получается на них заработать. Ничего не остается. Может, Кольцов искал меня для этого?

– Погоди, парень, – хмурит брови Клишенко. – Тогда как ты объяснишь, что его труп остался целым и невредимым?

С этим заявлением я бы поспорил, но не буду. Следователь и так периодически забывает о субординации. Накалять обстановку смысла нет.

– Но тело Кольцова никак не относится к монстрам прорыва! – говорю очевидную вещь. – Да и не факт, что тот, кто его контролировал, был именно таким. Как реагирует нежить на мои попадания, мы не проверяли – у Академии нет таких возможностей. Я рассказал всё, в чем уверен. Превращать монстров прорыва в прах – чуть ли не единственная моя особенность и отличие от других студентов.

Опять играю на недосказанностях – вряд ли я смогу самостоятельно сходить в туман и вернуться оттуда. Такой самостоятельной особенности у меня пока нет, поэтому все слова, которые слышит следак – правда.

– Еще Кольцов просил помочь, – добавляю. – В чем тогда смысл просить именно меня и так все усложнять?

– Только если у тебя есть то, чего нет у других, – озвучивает мои домыслы следак.

– Но это только догадки, естественно, – вторю его словам.

Клишенко внимательно смотрит, будто пытается разгадать загадку или понять, где я ему не договариваю.

– Он хотел пройти сквозь водопад прорыва, – немного играю с текстом.

– Что за глупость? – спрашивает следователь.

– Вот и я также подумал, – соглашаюсь с ним. – Кто вообще пробирается против течения водопада? Не знаю. Я бы не смог сделать ничего подобного.

Игорь делает глубокий вдох, будто совершает над собой усилие и возвращается к более официальному тону.

– А почему он обратился именно к вам? Наверняка же сказал, – Клишенко подбирает слова и периодически поглядывает на целителя.

Разговор со мной следаку принципиально важен. Я единственный свидетель. Ради этого разговора он готов держать эмоции в узде и выцеживать факты по каплям.

– Сказал, – подтверждаю. – Потому что я единственный знакомый ему маг. Он меня шантажировал жизнью Ариадны. Но сделать то, чего не умею, даже в этом случае сложно.

– И после этого он вас отпустил? – в голосе следака сквозит недоверие.

– Нет, после этого он перестал существовать, – говорю как есть. – Думаю, что ему не хватало сил или еще чего‑нибудь еще. Мою пелену на разуме он в любом случае преодолеть не смог. Хотел, но не получилось. Хотя может, и вовсе не пытался – не знаю.

– Допустим, – следак сжимает губы. – Тогда ещё вопрос: зачем ему баночка с вашей кровью?

– Мне пришлось её отдать, – пожимаю плечами. – Кольцов собирался экспериментировать.

– У нас запрещена магия крови, – чеканит Клишенко.

– Знаете, меня это очень сильно радует. Вы мне баночку вернёте? – уточняю.

– Она приобщена к делу в качестве доказательств, Ларион, – сообщает целитель.

Федор Ильич внимательно слушает наш разговор. Иногда открывает книжку и записывает туда несколько предложений. Думаю, у него свой интерес.

– Хорошо, – говорю. – Нет так нет.

Снова прислушиваюсь к ощущением. Все ещё чувствую этот якорь. Сейчас он очень далеко. Судя по всему, следаки собрали и вытащили из того домика всё, что смогли. Примерно понимаю, почему – им требовалось закрыть дело о подделке магического отпечатка. Получается, что Кольцов просто находился под контролем, значит, подделки нет – выдыхаем, и дело они успешно закроют. Но, судя по реакциям следователя, видимо, откроют, другое, попроще. Меня это касается постольку‑поскольку.

– Ларион, – снова говорит следак, – а что вы знаете по поводу Ариадны?

– В каком смысле? – не понимаю, к чему ведет мужик.

Целитель решает добавить пару слов.

– Знаете, Ларион, последние исследования показали, что у девушки неожиданно прорезался сильный потенциал ментального мага, – сообщает он.

– Завидую, – говорю без особых эмоций.

Следователь крайне недоволен вмешательством мага, но ничего ему не говорит. Вот только я это все равно чувствую.

Ничего нового для себя не узнаю.

– Это нечастое явление, но подобное случается после потрясений, – продолжает пояснять целитель. – Очевидно, что потрясение у Ариадны случилось серьёзное. Девушка не помнит, что с ней происходило с того момента, как она встретила Кольцова.

Оба мужика ждут от меня ответов. Думают, что я знаю намного больше, чем говорю. И ведь это правда, но делиться знанием у меня нет никакой заинтересованности. Даже напротив – это попросту для меня опасно – одно сразу же потянет за собой другое.

– К сожалению, тут вам никак не помогу, – отвечаю. – Про озвученный период её жизни ничего не знаю, меня не было рядом. Лже‑Кольцов или контролируемый Кольцов говорил о том, что его тело умирает, – и тут тоже рассказываю абсолютную правду. – Судя по всему, он почти полностью потерял мобильность. Поэтому использовал Ариадну для своих целей.

– Для каких таких целей? – спрашивает Клишенко.

– Для обычных. Например, найти что‑нибудь, пойти в определенное место, – перечисляю. – И в том числе, чтобы привлечь меня. Лже‑Кольцов наверняка раскачал ментальный потенциал девушки. Он же несколько дней общался с миром только посредством Ариадны.

– Ларион, вам простительно, вы просто не в курсе, что у нас таких техник нет, – сообщает следак общеизвестный факт. – Никто не может раскачать, как вы говорите, ментальную составляющую. Поэтому, конечно, жаль, что ничего не знаете.