Адвокат Демонов (СИ) - Богатых Ростислав

В мире кота нет места жалости, только инстинкт выживания. Он шипит, как настоящий хищник, и с легкостью собирается атаковать, но вместо того, чтобы схватить свою жертву, пролетает сквозь нее и с шумным звуком грохается на пол.

Шмяк!

— Мяо! — возмущенно протягивает кот, недовольный своим жестким падением. Он поднимает голову и смотрит на головастика, который, кажется, наслаждается ситуацией.

— Опять ты за свое, котяра? Никак не надоест? — неожиданно произносит головастик, и его голос звучит насмешливо.

Берендей, отряхнувшись, смотрит на него с недоумением. Впрочем, как и я. Какой-то странный ребенок, который выглядит так, будто только что пришел с детского утренника, но что-то в его облике было неоднозначным.

— Ну, сколько раз коту твердили — я тебе не по зубам… глупый, глупый Берендей! — издевательски протягивает этот злобный пацаненок.

Берендей, отряхнувшись, смотрит на него с негодованием и щепоткой недоумения. Коту все никак невдомек, почему он пролетел сквозь противника вместо того, чтобы раскрасить его самодовольную физиономию, как Пабло Пикассо.

— Не смей оскорблять моего боевого котэ! — выкрикиваю я и впервые, кряхтя, переворачиваюсь со спины на живот, чтобы смотреть этому карапузу прямо в глаза.

— А ты что у нас такой шустрый? — обращается злобный малыш ко мне. — Ты из рода магов-индиго? Развиваешься быстрее остальных.

— Впечатлён? — не могу не порадоваться я сам своему ускоренному развитию. Всего заполдня мои мышцы окрепли до уровня четырёхмесячного. То ли ещё будет.

— Да, я, если честно, впервые перевернулся ближе к пяти, — отвечает малыш.

— А сейчас-то тебе сколько? Год? Полтора?

— Полтора, — серьёзно отвечает малыш, а затем разом мрачнеет.

— Стой, а ты что, меня видишь⁈ — удивлённо восклицает он.

— Да, и знаешь, этот грязный пыльный мешок тебе не к лицу… — говорю я.

В этот момент в моём мозгу происходит напряжённая работа. Перед глазами появляются части уравнения.

X + Y = Z

Где X — способность быть невидимым,

Y — эфирное тело…

И решение приходит само.

Z — этот озлобленный малыш…

— Ты призрак! — восклицаю я.

Карапуз, раздувая ноздри, хмурится.

— Да, и что с того! — отвечает он с вызовом. — Я призрак, и в этом пакете меня закопали в гербовом кладбище на заднем дворе имения. Так что уж извольте извинить меня за внешний вид, — ершится малыш.

— А звать тебя как, призрак в пакете? — дружелюбно спрашиваю, понимая, что от него нет никакой угрозы.

— Мстислав. Я сын графа Дамирова из оного поместья.

— Приятно познакомиться. А я Мирослав — сын Софии, твоей сестры, получается. Выходит — ты мой дядя.

— Дядя? — призрак аж оживает.

Гордо выпятив грудь вперед, он наконец выходит из своего укрытия, не обращая внимания, что кот продолжает на него недобро шипеть.

— Ну что ж, племянничек, слушай мой совет — вали отсюда, пока жив. И да, самое главное. Не пей молоко — оно убивает.

Я аж икнул. Ну нет, отказ от молока смерти подобен. Не могу же я развиваться на воде и святом духе. Вот чисто на пенном бы смог… Но сильно сомневаюсь, что оно подходит для раннего детского развития.

— Не веришь? — продолжает карапуз нагло читать мои мысли. — Посмотри на меня. Я живое, ну, то есть мертвое тому доказательство. Я жертва грудного вскармливания.

— Да ладно тебе, не бывает такого, — отмахиваюсь я ладошкой. — Тут явно что-то нечисто. Ты сдавал молоко на экспертизу? И вообще, твое вскрытие проводилось?

Призрак белеет от этих слов. Хотя, казалось бы, дальше белеть некуда. Но мой взгляд, как глаз эскимоса, умеющего определять вплоть до пятидесяти оттенков белого, это изменение все же улавливает.

— А ты что же, эксперт? Эксперт-молокосос? — ядовито спрашивает он, ущемлённый прямолинейностью вопроса. — И почему ты меня видишь? Никто меня не видит здесь, не считая кота.

— Мяо, — подтверждает кот, не сводящий с призрака ненавидящего взгляда.

— Вижу, наверное, потому, что сам наполовину призрак. Я умер в своём мире и возродился в теле малыша. Так что фактически мы с тобой в одной шкуре…

— Ага, малышовой! — это почему-то радует Мстислава. — Я вижу, ты зачётный аристократ. Предлагаю дружить.

Предложение не вызывает у меня отторжения. Хотя и помахаться кулаками я был бы тоже не прочь. Но какой смысл драться с призраком? Это то же самое, что разговаривать со стеной. А с Мстиславом мне как раз нравится разговаривать. Он пока единственное существо в этом мире, которое меня полностью понимает. Не считая кота.

Берендей, в подтверждение моих мыслей, запрыгивает на кровать и начинает ластиться.

— Мур…. Мур… Мур….

— Фу, иди отсюда! — не слишком-то яростно прогоняю кота. По правде говоря, его телячьи нежности мне даже приятны. Но ему этого лучше не знать.

— Эй, это я не тебе! — кричу вслед призраку, который, понурив плечи, уже идёт в сторону двери. — Друг, стой! В этом мире мне действительно не помешают союзники.

Призрак оборачивается и за секунду подлетает к моей кровати, присаживаясь на край.

— А хочешь узнать, что творится в стенах этого имения⁈ — зловещим шёпотом спрашивает он. — Интриги, скандалы, расследования…

Расследования? Адвокатские расследования — это как раз то, что я люблю!

Помню одно из своих последних дел. В нем прокурор в конце каждой страницы своей апелляционной жалобы жирным шрифтом и CAPS LOKOM писал: «Интриги. Скандалы. Расследования», пытаясь привлечь внимание судей. Но это его не спасло. Мой подзащитный демон, оправданный 13-ю присяжными заседателями, так и остался на свободе, несмотря на то, что он совершил немыслимое преступление…

— Эй, — прерывает мои приятные размышления призрак. — Смотреть будешь или нет?

— О чем речь, конечно, буду! — говорю я.

— Ну, тогда лезь в мою голову, пока воспоминания ещё свежи.

— Лезть к тебе в голову? Что-то не хочется. А другой способ есть?

— Ладно, — сдаётся Мстислав. — Есть, но он потребует больше времени… Целую минуту.

— Минуту я готов подождать, чтоб не влезать ни в чью башку.

Призрак смотрит на стену, проецируя свой взгляд на белой гладкой поверхности. Постепенно на ней начинает загораться бледно-голубой свет, и на фоне этого свечения появляются две фигуры — граф Орлов и его сестра, молодая жена графа Дамирова.

Они стоят в темном коридоре имения. Высокие потолки с хрустальными люстрами, отбрасывающими тени, создавая атмосферу таинственности. Вдоль стен выстроились массивные дубовые двери, ведущие в различные комнаты. Приглушенный свет от старинных канделябров освещает коридор золотистым сиянием, отражаясь в начищенном до блеска паркете.

Они ведут тихий, но напряженный разговор, их голоса едва слышны в этом величественном коридоре. Настасья выглядит встревоженно.

— Эту идиотку Ангелину, похоже, ангелы берегут.

— Скорее, демоны. Удар был просчитан до миллиметра. Она встала за секунду до выстрела.

— А твой глупый оруженосец точно не выдаст, что стрелял ты, а не он?

Руки Настасьи нервно сжимаются.

— Нет, ему храбрости не хватит выдать хозяина. Знает, что за такое разговор один — голова с плеч.

— Я бы на твоем месте не была столь уверена, — заявляет молодая графиня. — Эти слуги порой выходят из-под контроля и творят полную дичь.

Граф Орлов хмурится.

— И что прикажешь с ним делать?

— Убей его на охоте! Подстрели, как оленя. А я всё обставлю так, будто это был промах моегомужа. Тогда он не станет поднимать шума.

— Как скажешь, сестрица. А Ангелину тоже подстрелим?

— Слишком опасно. Придется выждать месяц-другой, тогда устраним её каким-нибудь другим способом. Таким, что ни ангелы, ни демоны ее не спасут.

Внезапно графиня замолкает, ее взгляд устремляется куда-то в сторону, словно она почувствовала чье-то присутствие.

Проектор в тот же миг отключается.

— Эта новая жена графа меня чуть не спалила, пришлось сматывать оттуда удочки, — недовольно говорит призрак. — Она ходячее исчадье ада. Сколько раз я пытался её пугать — ей все нипочем.