Адвокат Демонов (СИ) - Богатых Ростислав

— Ну как… Из своего ружья каждый лося убить может. Спор у нас и так слишком легкий, а без перчинки и вовсе потеряет всякий интерес.

— Разумеется, — кивнул Дамиров. — Так и вправду интереснее всего.

Граф Дамиров обменялся ружьями с шуриным и вновь прицеливаясь, но теперь его внимание было сосредоточено не на кабане, а на том месте, куда указывал ему граф.

— Готов? — спросил Орлов.

Дамиров, не отводя взгляда от места, где должен был появиться лось, кивнул.

— На счет три…

* * *

Пятью минутами ранее

Звук вызывает чувство животного ужаса у Луки, который в этот миг уже успел углубиться в лес. Внезапно его конь резко уходит в сторону, увидев как что-то шевелиться в кустах.

БАХ! — раздается громкий хлопающий звук в ту же секунду.

Слыша выстрел, Лука резко останавливается. В его груди замирает дыхание, и он оборачивается, но уже слишком поздно. На его глазах замирает жизнь в глазах величественного лося. Король леса падает, его огромное тело, словно в замедленной съёмке, оседает на мягкую землю, оставляя за собой облако пыли и опавших листьев.

Луку охватывает паника. Он не может отвести взгляд от лося, который когда-то гордо шагал по лесу, величественный и свободный. Теперь он лежит на земле, его большие глаза, полные жизни и мудрости, уже не сверкают. Лука чувствует, как в груди разливается горечь. Еще минуту назад он сам жаждал доказать хозяину и графу Дамирову свои навыки охоты, но теперь все это кажется ему неоправданной жестокостью, особенно с учетом того, что пуля летела прям на Луку, а лось принял весь удар на себя.

Лука, спрыгнув с лошади, бросается к лосю. Он опускается на колени и, не в силах сдержать слезы, касается его шершававой головы.

— Извини, друг… — шепчет паренек, ещё слишком молодой для охоты, он чувствует, как его сердце разрывается. — Мне придется сказать барину, что это я тебя подстрелил. Тогда, быть может, он сохранит жизнь мне и твоим собратьям. Но может это не поможет. Барин зол на меня, за то, что я могу рассказать семье нрава правду, что это он стрелял в жену графа, а не я. И чем только она ему так сильно пришлась не по нраву?

В этот момент из-за деревьев раздается мужской крик, наполненный ужасом и болью. Это не крик зверя, а крик человека. Похожа, кто-то всё-таки словил шальную пулю на этой охоте.

Лука в панике вскакивает на ноги и мчится назад. Он несется через лес, забыв про коня и не замечая веток, которые хлестают его по лицу. Он не может поверить, что это происходит на самом деле. Он узнал голос, которому принадлежал тот жуткий вскрик. Каждое мгновение кажется вечностью, и он молится, чтобы успеть вовремя и попытаться спасти. Лука обладал навыками врачебного дела, которым его научил дед-лекарь. Лука мечтал, как дед стать лекарем. Ну его семья едва ли могла наскребать себе на хлеб, не то что оплачивать образование. Да и куда Луку без титула потом возьмут. Только что военным лекарем. А с учетом его нерасторопности и «дюжей смекалки» его там в первый день подстрелят, как кролика.

Как только Лука скрывается из виду, в кустах появляется лицо Мстислава. Призрак бросает негодующий взгляд на коня:

— Чего встал и ржешь тут, а ну давай, пррр, или как там у вас? Догоняй своего остолопа-хозяина. Пропадет паренек один в лесу. Зря мы его с тобой что ли от пули спасали?

Заметив призрака конь пугается и рысью бросается следом за своим наездником.

* * *

Пять минут спустя.

Граф Дамиров бледнеет, опуская ружьё и оборачиваясь на шурина, который мгновение назад «тяжелым мешком цемента» упал с коня и теперь безжизненно лежит на траве. Алая жидкость медленно растекается вокруг его головы, образуя зловещую лужу. Дамиров чувствует, как холодный пот стекает по его спине.

— Орлов! — вырывается у него из груди, но звук его голоса кажется чужим и далеким, как будто он сам находится в каком-то ином измерении. Отчего-то вокруг становится очень холодно, будто здесь только что проехал грузовик с мороженым.

Граф соскакивает с лошади, его ноги не слушаются, и он едва не падает, когда мчится к телу. Он не может поверить в то, что видит: только что его шурин был полон жизни, готовым к охоте, смеющимся и шутящим. Теперь это лишь тело, не подающее признаков жизни.

Склонившись над графом, Дамиров пытается нащупать пульс. Его пальцы скользят по холодной коже, но почувствовать хоть какое-то движение ему не удается. Нет, не может быть! Орлов не мог умереть так внезапно.

— Этого не может быть… — бормочет Александр Сергеевич себе под нос. — Как мне теперь в глаза твоей сестре смотреть, а? Она не переживет такой утраты!

Не в силах вынести этой мысли, Дамиров поднимает взгляд и осматривается по сторонам. Вокруг лес, завуалированный тенью, кажется опасным и враждебным. Каждый шорох, каждый звук внезапно становится громким и угрожающим.

Впереди, в тени деревьев, он видит чей-то слабо различимый силуэт.

Лука⁈ Неужели этот волобуй подстрелил своего хозяина? В груди Дамирова клокочет ярость. Зря он отговаривал графа Орлова пришить этого юнца, который чуть не лишил жизни старшую жену, а теперь прибил по неосторожности шурина.

— Лука! Это ты⁈ — что есть мочи крикнул граф. Его голос гулким лесом отразился в тишине леса.

Силуэт медленно приближается, и граф Дамиров, наконец, различает его черты…

Раздвигая ветки руками, из огромных размашистых кустов вышел Лука. Лицо его было бледным, глаза широко раскрыты, и в их глубине застыл неприкрытый ужас. Он перевел взгляд с графа Дамирова на своего лежащего на траве истекающего кровью хозяина. Страх, ледяной и парализующий, сковал его тело, превратив в безвольную марионетку. Он стоял, словно прикованный к месту, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд от того, кто давече угрожал его собственной жизни.

— Что ты наделал⁈ — набрасывается не него граф.

— Я… я не стрелял… я пришел, как только услышал выстрел, — произнес Лука, его голос дрожал, как осиновый лист на ветру.

— Ты не стрелял⁈ — Дамиров не может сдержать возмущение. — Думаешь я поверю в этот детский лепет⁈ Кто тогда стрелял, если не ты! Мы были здесь втроем. Он мёртв, а ты стоишь тут, как истукан! Хочешь сказать, это я убил графа⁈ Признайся Лука! Признание облегчает вину…

Лука отступает назад, словно от удара плетью, его глаза полны страха и смятения.

— Это не я, господин хороший! Вот вам крест!

Лука несколько раз крестит свое белое как простыня лицо.

— Так я тебе и поверил! Я — прокурор империи. Да я таких, как ты, как семечки разгрызаю и в тюрьму сажаю. Готовь сухари, — произнес Дамиров тоном не терпящем возражений.

Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на Луку с таким презрением, что тот сжался в комочек.

— Но это правда не я! — воскликнул Лука, его голос был полон отчаяния.

Внезапно Лука бросился на колени и пополз к своему барину, не в силах сдержать слез. И достигнув цели, он приложил голову к его широкой охладевшей груди. Лука искренне надеялся уловить хоть какой-то призрак дыхания графа. Но не услышав абсолютно ничего, Лука, трясущимися руками приоткрыл веки графа Орлова, заглядывая в его зрачки в поисках признака жизни.

— Пожалуйста, барин, не покидайте меня… Я пропаду без вас, и вся семья моя сгинет, — шептал Лука, как заклинание.

Он охватил запястье графа, стараясь почувствовать пульсацию жизни. Все это напоминало со стороны движения человека, разбирающегося в медицине, но то же время обезумевшего от горя.

Граф Дамиров был не в силах отвести взгляд от этой жалкой картины. Он ощущал, как внутри него разгораются неведомые до толи сомнения. Он перевидал миллион преступлений, знал все виды виктимного поведения, но ни один убийца не вел себя так, как Лука, в глазах которого не было ни злобы, ни страха быть пойманным. Была лишь искренняя тревога за жизнь хозяина, прям как у пса, который не смотря на постоянные избиения, все равно люто любит своего владельца и готов умереть от тоски на его могиле.