Архитектор Душ III (СИ) - Вольт Александр

— Так это… пусть дамы кому-нибудь на колени сядут! — предложил он, хитро поглядывая то на Алису, то на Лизавету.

Я метнул в его сторону такой взгляд, что он тут же осекся и вжал голову в плечи.

— Еще одно подобное предложение, Игорь, — сказал я ледяным тоном, — и ты поедешь привязанный к крыше.

— Да я ж пошутил, Виктор Андреевич… — пролепетал он.

Я посмотрел на него строго, глядя сверху вниз, как он чуть ли не вжимается в землю. Тишина вокруг нагнеталась.

Затем я демонстративно смягчился.

— Я тоже.

— А как мы тогда поедем? — спросил Андрей, с искренним недоумением оглядывая машину.

В его взгляде читалась такая детская растерянность, словно он впервые в жизни столкнулся с неразрешимой логической задачей. Эти двое, без сомнения, были прекрасными исполнителями, когда им давали четкие инструкции. Но стоило ситуации выйти за рамки привычного, как их мыслительные процессы впадали в ступор.

— Может, тогда Аркадия Петровича поднапряжем? — спросил он.

— Нечего старого человека после работы дергать. Уважение имей, — сказал я.

— Может тогда такси вызовем? — предложил Игорь.

— Я за него платить не буду. А по ночному тарифу двойная такса, — аргументировал я. — Но, если хочешь — вызывай конечно.

— Да по двойной таксе как-то… — растерялся он, почесывая затылок.

— Так. Все просто, — вмешалась Алиса, окинув всех деловым взглядом инженера. — Машина рассчитана на пятерых. Спереди двое, сзади трое. В чем проблема?

— А шестой? — не сдавался Андрей.

— Господи, какой же ты… — выдохнула Алиса, но тут же взяла себя в руки. — На заднее сиденье можно и вчетвером сесть, если потесниться. Или кто-то поедет в багажнике. Игорь, например.

— Эй! — возмутился тот.

Я смотрел на них. На этих странных, нелепых людей, которых судьба связала со мной в один тугой узел. Мои ассистенты, мои… почти товарищи. И на мгновение я почувствовал не раздражение, а что-то другое. Странную, почти отеческую ответственность за этот балаган.

— Значит так, — скомандовал я, принимая решение. — В связи с комплекцией тел поступаем следующим образом: Игорь, ты за руль.

Он опешил.

— Я? За руль… вашего «Имперора»?

— У тебя же есть права?

— Есть, но…

— Значит, идешь за руль. Андрей рядом с ним на пассажирском. На заднее сиденье — я, Лидия, Лизавета и Алиса, как самые худые. Лиза, ты самая стройная, сядешь посередине. Алиса сядет на колени к Лидии.

— Она помнет мое платье! — возмутилась та.

— Тогда ты, Лидия, сядешь на колени к Алисе.

— Ну или я к тебе, — сказала Лиза спокойно.

— Или так, — подтвердил я.

Лидия поджала губы, но спорить не стала. Она с грацией королевы, вынужденной воспользоваться общественным транспортом, села на заднее сиденье, заняв место у окна. Следом с деловым видом устроилась Лизавета. Затем втиснулся я, и последней села Алиса со стороны Лидии и уселась к ней на колени.

Мы ехали, плотно прижавшись друг к другу. Я чувствовал тепло тела Лидии слева и Лизаветы справа. Пахло их духами и шампунем.

Игорь вел машину с такой осторожностью, словно вез не нас, а хрустальную вазу династии Мин.

— Так, тут направо, — сказал Андрей. — Только не врежься в трамвай, пожалуйста.

Игорь судорожно сглотнул, но поворот выполнил безупречно.

В этот момент у меня в кармане завибрировал телефон. Я с трудом выудил его. Сообщение от Корнея. Черный крест.

«С поиском этих идиотов совсем к вечеру чугунная голова. Пива бы».

Я усмехнулся. Как вовремя.

«Едем к Торбину. Переезд отмечаем», — напечатал я в ответ.

«О. Поздравляю. Не буду отвлекать».

«Подъезжай. Мозги расслабишь».

«Лишним не буду?».

«Все в порядке».

Я убрал телефон.

Таверна встретила нас теплом, гулом голосов и запахом жареного мяса. Торбин, завидев нас, расплылся в широкой улыбке, его рыжая борода затряслась от смеха.

— А вот и мои дорогие гости! Проходите, все уже готово!

Он проводил нас к большому круглому столу в самом уютном углу, у камина. На столе уже стояли тарелки, приборы и запотевший глиняный кувшин с чем-то пенным.

Мы расселись. Неловкость от тесной поездки прошла, сменившись предвкушением. Торбин лично принес огромное деревянное блюдо, на котором горой возвышались румяные бараньи ребрышки, окруженные печеной картошкой с золотистой корочкой и зеленью.

— Ну что, коллектив, — сказал я, поднимая свою кружку. — За новый кабинет. И за то, чтобы работа в нем была такой же продуктивной, как наш сегодняшний переезд.

Мы чокнулись. Звон кружек смешался с треском огня в камине и шумом таверны. Атмосфера была почти семейной. И я, глядя на эти разные, но почему-то ставшие такими близкими лица, впервые за долгое время почувствовал, что я не один в этом чужом, безумном мире.

Тяжелая дубовая дверь таверны скрипнула, впуская внутрь порыв прохладного вечернего воздуха. В проеме показалась знакомая фигура. Корней. Он был уже без своей инквизиторской формы, в простом свитере и джинсах. Он нашел нас взглядом, усмехнулся и направился к нашему столу.

Глава 8

— Не помешаю? — голос Корнея, лишенный обычной инквизиторской стали, прозвучал так, словно ему было неловко вклиниваться в нашу компанию.

Он стоял у нашего стола, чуть ссутулив плечи, в простом свитере грубой вязки, и в нем не было ничего от того грозного Мастера Инквизиции, который мог одним взглядом заставить человека исповедаться во всех грехах, начиная с кражи яблок в соседском саду в пятилетнем возрасте. Сейчас это был просто уставший мужчина с тяжестью всего мира в глазах, заглянувший на огонек к старому приятелю.

Алиса и Лидия посмотрели на него, и я увидел, как исчезает последняя тень настороженности. Они привыкли. Привыкли к этому абсурду, к гремучей смеси из коронеров, инквизиторов, проклятий и офисной рутины. Корней стал неотъемлемой частью пейзажа, странным, но уже знакомым элементом их новой реальности. В их взглядах читалось нечто вроде спокойного гостеприимства.

— Садись, — сказал я, протягивая руку и подтаскивая тяжелый дубовый стул от соседнего столика. Он со скрипом проехался по дощатому полу. — Это Мастер Корнелиус, Святая Инквизиция, — представил я его Игорю, Андрею и Лизе, которые замерли с кусками баранины на вилках.

Их реакция была бесценной. Глаза Игоря и Андрея распахнулись до размеров блюдец, а рты слегка приоткрылись в немом изумлении. Они смотрели на Корнея так, словно в таверну вошел сам Император, да еще и в компании ручного дракона. Лизавета хоть и сохраняла больше самообладания, тоже не смогла скрыть удивления — ее идеально очерченные брови взлетели вверх.

Корней, видя произведенный эффект, усмехнулся и, тяжело опустившись на стул, поднял руки в примирительном жесте, словно сдавался в плен.

— Прошу., просто Корней. Я не на работе.

Торбин, который как раз подошел с новой порцией пенного, тут же поставил перед Корнеем большую глиняную кружку.

— Мастеру за счет заведения, — прогудел он, подмигнув. — За то, что бережете наш покой.

— Ох, если бы мы его еще и сберечь могли… — вздохнул Корней, но кружку принял с благодарностью.

И лед тронулся. Напряжение, повисшее над столом, рассеялось как утренний туман над морем. Разговор полился сам собой — легкий, непринужденный, согретый теплом камина и запахом жареного мяса.

Игорь, осмелев после второй кружки, начал травить байки из своей недолгой, но, по его словам, бурной практики, рассказывая, как однажды на вызове перепутал покойника с его пьяным братом-близнецом, который просто уснул рядом. Андрей поддакивал и хохотал, Лизавета вставляла едкие, но остроумные комментарии, а Корней, отставив в сторону свою инквизиторскую серьезность, слушал, улыбался и рассказывал в ответ забавные случаи из своей аколитской юности.

В углу седой, изможденный жизнью лабух, казалось, играл только для нас. Его пальцы, привыкшие к тяжелому труду, легко порхали по пожелтевшим клавишам старого рояля, извлекая из него то задорную мелодию портовой польки, то грустный, тягучий мотив старой баллады о любви моряка и русалки. Его музыка смешивалась с гулом голосов, звоном кружек, треском поленьев в очаге.