Император Пограничья 8 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Но самый важный звонок я сделал сам. Набрал номер Ракитина — нужно было узнать, как у него дела.

— Алло? — голос молодого воеводы звучал устало.

— Руслан, это Прохор. Как у вас?

— А, привет, — в трубке послышался вздох облегчения. — У нас всё спокойно. Был небольшой штурм — пять сотен Трухляков и полсотни Стриг. Отбились без потерь, твои пулемёты отлично сработали.

— Рад слышать. У нас похуже было — основная масса на нас свалилась. Тысячи тварей со Жнецом во главе.

— Мать честная! — выругался Ракитин. — И как?

— Справились. Девять погибших, семнадцать раненых. Жнеца я лично на тот свет отправил.

В трубке повисла тишина. Потом Руслан тихо присвистнул:

— Ты серьёзно? Древнего завалил?

— Пришлось повозиться, — уклончиво ответил я. — Но главное — первую волну отбили. Теперь готовимся ко второй.

— Думаешь, будет?

— Уверен. Они сейчас перегруппировываются. У меня разведка донесла — в лесу стоят тысячи Бездушных. Ждут чего-то.

— Проклятье… Может, мне людей прислать? Помочь?

Я улыбнулся — парень действительно оказался надёжным союзником.

— Спасибо, но у тебя самого людей не густо. Лучше укрепляйтесь, готовьте запасы. И держите связь — если что, предупредим.

— Понял. Эх, жаль, что мы раньше не объединились. Вместе бы им такую встречу устроили!

— Всё впереди, Руслан. После Гона обязательно скоординируем действия плотнее. А пока — держитесь там.

— И вы держитесь. Удачи, Прохор.

Положив трубку, я вернулся к работе с боеприпасами. Восстановление каждой пули, каждой гильзы приближало нас к готовности встретить следующую волну. А она обязательно будет — я чувствовал это нутром старого вояки.

Ещё через час кропотливой работы ко мне заглянул Черкасский.

— Воевода, все маги собрались в штабе, как вы и просили. Если не секрет, что вы запланировали?

Хмыкнув, я ответил:

— Мы собрали обширный урожай Эссенции. Нужно пустить её в дело.

Глава 8

Раннее утро окутывало Угрюм серой дымкой. После вчерашнего штурма воздух всё ещё пах гарью и кровью, но защитники отстояли стены. Сейчас Бездушные отступили, и на какое-то время установилось затишье.

Дарья, жена кузнеца из бывшей деревни Троицкой, спешила к колодцу с пустыми ведрами. Нужно было напоить скотину и сделать запас воды — кто знает, когда начнётся следующий штурм.

Но у колодца её ждал неприятный сюрприз. Массивная дубовая крышка плотно закрывала сруб, а рядом стояли двое дружинников с автоматами на плечах.

— Эй, служивые, — окликнула их Дарья. — Что за дела? Мне воды набрать надо.

— Нельзя, — отозвался молодой дружинник с рыжей бородкой. — Приказ воеводы. Сутки колодцем пользоваться запрещено.

— Как это запрещено? — возмутилась женщина. — С чего это вдруг?

Из-за угла показалась Феодосья, бывшая соседка Дарьи по селу.

— Дарья, ты что, вчерашнее объявление пропустила? — удивилась она. — Несколько раз проходили, объявляли, все колодцы на сутки закрывают. Велели запас воды сделать.

— Да я с Настькой возилась, у неё зубки режутся, — вздохнула Дарья. — Совсем из головы вылетело. И что теперь делать?

— Пойдём ко мне, — предложила Аграфена. — Я лишнего набрала, поделюсь. Бочонок полный стоит.

— А чего это такое удумали-то? — Дарья кивнула на закрытый колодец.

Дружинник с рыжей бородой хмыкнул:

— Не вашего, бабы, ума дело.

— Ритуал какой-то важный, — понизив голос, сообщила Феодосья. — Я от кума слышала, он те самые крышки дубовые мастерить помогал. Говорят, для обороны нужно.

Дарья задумчиво покачала головой:

— Ну, раз воевода велел в такое время, значит, правда важно. Он зря не станет рисковать.

— То-то и оно, — согласилась Феодосья. — Пошли, водой поделюсь.

Женщины удалились, обсуждая вчерашний бой и то как досталось Восточному бастиону. Дружинники проводили их взглядами и вернулись к несению службы. Солнце поднималось всё выше, обещая важный день в истории Угрюма.

У центрального колодца кипела подготовка. Над срубом возвели просторный шатёр из плотной ткани, защищающий от любопытных взглядов. Вокруг выстроились дружинники и бойцы Северных Волков создав двойное кольцо охраны.

Я в последний раз проверял узлы на верёвках, когда услышал знакомый голос:

— Это безумие, Прохор. Полное безумие.

Ярослава Засекина стояла в проёме шатра, скрестив руки на груди. В её глазах читалась смесь гнева и тревоги

— Ярослава, ты предсказуема. В который раз ты произносишь эту фразу?

— Ты ещё умудряешься шутить⁈ — возмутилась княжна.

— Мы уже всё обсудили вчера, — спокойно ответил я, не прерывая работы. — Решение принято.

— Её отец нанял меня защищать её жизнь! — княжна шагнула ближе. — А ты предлагаешь ей фактически утопиться на целые сутки! Треть магов гибнет при Стихийном погружении!

— Именно поэтому нужно сделать это сейчас, пока затишье, — спокойно ответил я. — Под нашим контролем.

— Контролем? — Ярослава фыркнула. — Какой может быть контроль над стихией? Если что-то пойдёт не так…

— Я взрослая и вправе решать сама.

Мы обернулись. В шатёр вошла Полина. На ней был простой и прямой льняной сарафан без вышивки и без единой пуговицы или завязки. Русые волосы свободно спадали на плечи, никаких украшений или заколок.

Правильно. Ничто не должно сдерживать течение воды. Эти древние обычаи помогают сознанию настроиться на нужный лад.

Полина подошла к Ярославе и протянула ей свёрнутый листок.

— Это для отца. На случай, если… — она не договорила, но мы все поняли. — Здесь в том числе сказано, что я снимаю с тебя всякую ответственность за последствия. Прошу, передай ему лично.

Засекина взяла письмо, и я заметил, как дрогнули её пальцы.

— Полина, ты же понимаешь риски? — совершила княжна последнюю попытку.

— Понимаю. Мастер воды будет полезнее, чем Подмастерье, — твёрдо ответила девушка и повернулась ко мне. — Прохор, спасибо за вчерашний разговор. Благодаря твоим словам внутри сейчас легко и свободно. Я готова.

В её глазах не было страха — только решимость и та особая ясность, которая приходит когда человек полностью принимает свой выбор.

— Хорошо, — я кивнул. — Тогда начнём. Ярослава, прошу или выйди, или помогай мне. Других вариантов у тебя нет.

Княжна бросила на меня тяжёлый взгляд, но подчинилась.

— Если с ней что-то случится, Платонов…

— Не случится, — твёрдо ответил я.

Я присел на край сруба, жестом приглашая Полину сесть рядом. Утренний свет, пробивающийся сквозь ткань шатра, создавал мягкое освещение. Ярослава отошла в сторону чтобы нам не мешать.

— Полина, слушай внимательно, — начал я, глядя ей в глаза. — Я прошёл через слияние и знаю, что тебя ждёт. Вода — добрая стихия, но она коварна своей мягкостью. Она не сломает тебя, как камень, а растворит, усыпит, заставит забыть себя.

Девушка кивнула, впитывая каждое слово.

— Вода любит текучесть и податливость. Не сопротивляйся ей, но и не отдавайся полностью. Представь себя не каплей в потоке, а собственным течением в океане.

Я протянул ей небольшой медальон на цепочке — тот самый, что забрал из вещей Лидии Белозёровой после атаки на Угрюм.

— Это принадлежало твоей матери. Возьми, сожми в руке. Каждый час вспоминай три вещи: своё полное имя, лицо матери и почему ты здесь.

Полина взяла медальон, и я заметил, как её пальцы дрогнули при прикосновении к холодному металлу.

— Вода в колодце холодная и тёмная, — продолжил я. — Не поддавайся панике от замкнутого пространства. Если почувствуешь течение или водоворот — это твоя сущность взаимодействует с грунтовыми водами. Не уплывай с ними. Колодец глубокий — не пытайся достать дна. Твоё место — в толще воды.

— А если я начну тонуть? — тихо спросила она.

— Ты не будешь тонуть. Сначала ты будешь дышать легкими, как обычно, принимая воду вместо воздуха. Потом перестанешь дышать вообще. Вода сама даст тебе всё необходимое. Если запаникуешь, вспомни, ты не тонешь, ты становишься водой.