Император Пограничья 8 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Я зашагал к своей мастерской. После боя нужно было восстановить боеприпасы — тысячи деформированных пуль и смятых гильз требовали моего внимания.

Там меня уже ждали ящики с металлическим ломом. Я сосредоточился, призывая магию металла. Тысячи гильз и пуль поднялись в воздух единым облаком, кружась в управляемом вихре. Одним мощным усилием воли я выправил все деформации разом — латунь текла и принимала первоначальные формы, структура металла восстанавливалась по всему объёму одновременно.

Свинцовые пули, потерявшие часть массы от столкновений с хитиновой бронёй Стриг, потянули к себе материю из приготовленных слитков. Металл струился по воздуху серебристыми потоками, восполняя недостающий вес и возвращая снарядам идеальную геометрию.

Дело, которое заняло бы у обычного мастера недели, было завершено за считанные минуты. Восстановленные пули и гильзы мягко опустились в подготовленные ящики.

Теперь их предстояло отсортировать по калибрам и типу оружия, затем собрать в в нашей мастерской, и тысячи патронов будут готовы к новому бою.

В разгар работы с гильзами дверь кузницы приоткрылась, и внутрь заглянула Полина. Шатенка выглядела уставшей — под ореховыми глазами залегли тени, но в целом держалась молодцом.

— Не помешаю? — спросила она, входя внутрь.

— Проходи, — кивнул я, не отрываясь от парящих в воздухе гильз. — Как ты?

Белозёрова присела на лавку у стены, поправив юбку.

— Нормально. То есть… — она помолчала, подбирая слова. — Страшно было. Очень. Когда они лезли на стены, а мы накрывали их заклинаниями, сбивая вниз… Я думала, это никогда не кончится.

— Кончилось, — я опустил очередную партию восстановленных гильз в ящик. — Первая волна, по крайней мере.

— Знаешь, что самое жуткое? — Полина обхватила себя руками за плечи. — Не сами твари. А их количество. Они шли и шли, как море какое-то. Чёрное, шевелящееся…

Я кивнул. Помнил это ощущение — когда враг кажется бесконечным, а ты — песчинкой на его пути.

— Но вы справились. Все маги отработали отлично.

— Да, — она вдруг оживилась. — Знаешь, Тимур… то есть Черкасский… Он меня спас.

Я перевёл взгляд на девушку, продолжая работать с металлом. Полина чуть покраснела, но продолжила:

— Летун спикировал прямо на меня. Я даже среагировать не успела — лупила, как дура, копьями по тварям внизу. А Тимур… Он буквально сбил меня с ног, накрыл собой. Когти твари прошли в сантиметрах от нас. А потом он поднялся и сжёг эту тварь в воздухе. Одним огненным сгустком!

В её голосе звучало нескрываемое восхищение. Я мысленно усмехнулся — похоже, наш угрюмый пиромант произвёл на графиню впечатление.

— Потом он помог мне подняться, — продолжала Полина, явно наблюдая за моей реакцией. — Спросил, в порядке ли я. Сказал: «В следующий раз не замирайте. Двигайтесь, даже если не знаете куда. Движущуюся цель труднее достать». Так… заботливо. По-мужски.

Она сделала паузу, видимо ожидая, что я начну ревновать или возмущаться, но я лишь кивнул:

— Правильный совет. И хорошо, что Тимур оказался рядом. Надёжный парень.

Полина моргнула, явно не ожидая такой реакции.

— Надёжный? — переспросила она.

— Конечно. За последние месяцы отлично себя показал. И в бою, и в мирной жизни. Дисциплинированный, ответственный, не бросает товарищей. Что ещё нужно? — я перевёл очередную партию гильз в ящик. — Рад, что он прикрыл тебя. Для этого мы и сражаемся плечом к плечу — чтобы защищать друг друга.

Белозёрова некоторое время молчала, переваривая мои слова. Потом тихо спросила:

— И… всё? Тебе не… — она запнулась.

— Не ревную? — закончил я за неё, повернувшись к девушке. — Полина, если Черкасский тебе приглянулся — это хорошо. Он достойный человек. Да, мрачноват немного, но жизнь оставляет следы на всех нас. Зато непоколебимый и прямой, за словом в карман не лезет.

— Я не говорила, что он мне приглянулся! — возмутилась она, заливаясь краской.

— Но ведь взглянула на него по-новому, верно? — мягко заметил я. — Увидела не просто угрюмого мага из обедневшего рода, а мужчину, готового защитить. Это нормально, Полина. Война проявляет в людях истинную суть. Трусы бегут, герои остаются.

Девушка опустила глаза, теребя край юбки.

— Я думала… Мы же с тобой…

— Мы друзья, — твёрдо сказал я. — Хорошие друзья, прошедшие через многое, но если твоё сердце тянется к другому — не запирай его. Жизнь слишком коротка, особенно сейчас, чтобы отказываться от шанса на счастье.

Полина подняла на меня непонимающий взгляд:

— Но как же ты? Разве тебе не…

— Мне важно, чтобы ты была жива и счастлива, — ответил я честно. — А с кем — это уже твой выбор. Просто знай: Тимур — хороший выбор. Если, конечно, сможешь пробиться через его броню угрюмости.

Она фыркнула, и напряжение немного спало:

— Это точно. Он такой… серьёзный всё время. Ни разу не видела, чтобы он улыбался.

— Зато дело сделал. А улыбаться научится, если рядом будет кто-то, ради кого стоит улыбаться.

Полина поднялась, подошла ко мне и неожиданно обняла:

— Спасибо. За понимание. За то, что не злишься.

— Не за что, — я похлопал её по спине. — А теперь иди отдыхай. Завтра снова потребуются твои способности гидроманта.

Хорошо, если у Черкасского и Белозёровой что-то получится. Оба одиноки, оба ищут своё место в этом мире. Может, найдут его друг в друге. Вот правда знакомство с родителями Тимуру предстоит нелёгкое.

Она кивнула и направилась к выходу, но у двери обернулась:

— Прохор? А тебе… Тебе кто-нибудь нравится?

Я задумался на мгновение и честно ответил:

— Да, но сейчас не время для таких мыслей. Сначала нужно пережить Гон.

Полина грустно улыбнулась, но не ушла. Вместо этого решительно развернулась обратно:

— Прохор, есть ещё кое-что. Я думала об этом всю ночь после боя.

— Слушаю.

— Я хочу пройти Стихийное погружение, — выпалила она на одном дыхании. — Стать Мастером. Сейчас, пока есть передышка.

Я отложил очередную партию гильз и внимательно посмотрел на девушку.

— Понимаешь, чем рискуешь? Это не просто ритуал повышения ранга. Можешь не вернуться.

— Понимаю, — Полина выпрямилась. — Но я видела, как сражались Мастера. Насколько они сильнее меня. Если я стану Мастером, смогу принести больше пользы. Смогу уберечь от беды больше людей.

В её ореховых глазах горела решимость. Я узнавал это выражение — так смотрят люди, готовые рискнуть всем ради силы защищать других.

— А родители? Что скажет твой отец?

— Отец в Владимире. А здесь — мой дом, мои друзья. Люди, которых я хочу защитить, — она сжала кулаки. — Я не могу стоять в стороне, поливая тварей водичкой, когда другие рискуют жизнью.

Я кивнул. Решение было принято, и отговаривать её не имело смысла.

— Хорошо. После того, как закончу здесь, проведу тебя через погружение. Но сначала отдохни и поешь. Тебе понадобятся силы.

— Спасибо! — лицо Полины озарилось улыбкой. — Я буду готова!

Она выбежала из кузницы, полная решимости. Я вернулся к работе, размышляя о предстоящем. Стихийное погружение — опасная процедура. Вода может как принять, так и поглотить навсегда. Но Полина права — нам нужны все доступные силы для предстоящих боёв.

Через час работы внезапно зазвонил магофон. Когда Бездушные отступили, связь через какое-то время появилась, но мои звонки не проходили. А тот внезапно аппарат ожил.

Я вытер руки о фартук и снял трубку.

— Боярин Платонов? — раздался знакомый голос Трофимова, человека князя Оболенского. — Князь интересуется, выдержал ли Угрюм первый штурм?

— Выстояли, — коротко ответил я. — Потери минимальные. Жнец мёртв.

— Превосходно! Князь будет рад услышать. Передам ваши слова.

Не успел я положить трубку, как магофон зазвонил снова. На этот раз звонили Бутурлины — старый граф справлялся о здоровье, предлагал помощь. За ними последовали Горчаковы с похожими расспросами. Потом Коршунов — мой начальник разведки интересовался деталями боя. Даже юрист Стремянников позвонил — видимо, Бздыхи докатились и до крупных городов, и теперь мою союзники желали знать, выжил ли их беспокойный знакомый.