Локки 8. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Первой пришла в себя Жива.

— Да ты с ума сошёл⁈ — выпалила она, срываясь на визг.

— За такое предложение тебя самого надо наказать, Семаргл! — вторил ей Чернобог, сердито потрясая бородой.

— Наказать и ещё раз наказать за подобные глупости! — выпалил и я, не оставшись в стороне. — Ишь чего удумал!

— Тишина! — прорычал Перун, обведя всех свирепым взором. — Дайте Семарглу возможность объяснить своё предложение.

Кажется, несдержанность богов начала приводить Перуна в бешенство. Они поняли это и затихли, усевшись на свои места.

Семаргл глубоко вздохнул и горячо заговорил, кивнув на пустые троны:

— Мокошь погибла, и высока вероятность, что и Сварога постигла та же участь. Нас осталось всего семеро. Так почему бы нам не взять в пантеон ещё одного бога? Юного, способного, уже зарекомендовавшего себя полезным.

— Богом кого или чего ты стал? — задал мне вопрос Перун, игнорируя яростные взгляды других обладателей тронов.

— Дипломатии, сделок и всего подобного, — ответил я, решив не нагнетать ситуацию своим гордым молчанием.

— Хм, его сила не конкурирует ни с кем из нас, — глубокомысленно заметил Перун, потирая подбородок крепкими пальцами.

— Неужели вы всерьёз думаете об этом? — опешила Жива, шумно сглотнув.

Мне даже на миг стало жаль эту мелкую гадину, похожую на зеленоволосого подростка. Она выглядела так, будто ей предлагали провести ночь со злейшим врагом.

— Впереди будут новые битвы с Хаосом, и Локки усилил бы нас, — молотом обрушились на Живу слова Дажьбога.

Богиня сидела на своём троне оглушённая и растерянно озираясь.

— Но он чужак, выходец из Асгарда, — напомнил Велес, сжав свой посох так сильно, что его сухие, морщинистые пальцы аж побелели. — Ему не место среди нас.

— Верно говоришь, брат, — поддержал его Чернобог.

Семаргл с надеждой посмотрел на Марену. А та продолжала недвижимо восседать на троне. Её лицо напоминало маску, а грудь под белоснежным платьем едва вздымалась.

— Возможно, Локки стоит дать шанс, — наконец негромко проговорила она, будто взвесила все «за» и «против», и «за» победили с крошечным перевесом.

— Это будет целесообразно, — веско сказал Дажьбог, мельком бросив взгляд на Живу, похожую на готовый извергнуться вулкан.

У неё аж капилляры в глазах полопались, а дыхание участилось. Но внезапно она всех удивила тем, что глубоко вдохнула и начала быстро успокаиваться. По крайней мере, внешне. С её лица ушла краснота, дыхание выровнялось, а глаза приобрели выражение умной сволочи, способной в критический момент сломать шею любому гневу и мыслить холодно.

Хм, а у нас с ней есть кое-что общее.

— Как я понимаю, — спокойно начала говорить Жива, выпрямившись на троне, — у нас опять ничья: трое богов готовы дать Локки шанс, а трое против. И решать тебе, Перун, принять Локки в наши ряды или нет. Тебе придётся взвалить на себя эту ответственность. Ты будешь отвечать за то, чем всё обернётся. А вступление Локки в наш пантеон может закончиться чудовищно. Он, как ты уже упоминал, потомок бога Локи из Асгарда, и вы все знаете, какие поступки совершал этот бог. Представляете, что может принести нам появление Локки в нашем пантеоне?

Богиня внушительным, тяжёлым взглядом медленно прошлась по лицам своих братьев и сестры.

— Кхем, — кашлянул я в кулак, привлекая всеобщее внимание. — Мне, конечно, льстит предложение Семаргла, но оно, на мой взгляд, несколько поспешное. Нам всем нужно всё хорошенечко обдумать, и мне в том числе.

— Настоящий бог дипломатии, — с усмешкой пробормотал Дажьбог. — Думаю, Локки прав.

Я улыбнулся глазами, попутно размышляя над тем, что нашёл идеальный выход из ситуации. Нужно потянуть время, поскольку любой итог голосования богов был для меня неприемлем.

Если они откажутся брать меня в пантеон, то мелкая гадина Жива опять начнёт строить козни, пытаясь уговорить других богов наказать меня. А если они решат, что я достоин войти в их ряды… О-о-о, это совсем плохой вариант, ведь я не собираюсь вступать ни в какие пантеоны. Не хочу жить по чужим правилам, участвовать в чужих разборках и войнах.

А если я войду в ряды славянских богов, тогда мне придётся сражаться с Хаосом до победного конца. А оно мне надо? Нет. Да и вообще у меня совершенно другие планы на жизнь. Так что придётся отказаться от предложения богов, после чего они сильно осерчают. Боги воспримут мой отказ как оскорбление. Потому и надо тянуть время.

— Так и поступим, — решил Перун, посмотрев на своих братьев и сестёр, на чьих лицах крупными буквами было написано, что я и вправду подал дельную мысль. Даже Жива согласно кивнула, но всё же украдкой полоснула меня жгучим, как неприятная правда, взглядом.

— На этом наш совет заканчивается. Дату нового совета вам сообщит Рарог, — подвёл итог Перун.

Боги начали подниматься со своих мест.

А я жестами показал Марене, что нам нужно поговорить с глазу на глаз. Та величаво встала со своего трона и медленно пошла прочь, с грацией смерти ступая по траве.

Я двинулся за ней, перехватив странный взгляд Семаргла и холодный, убийственный взор Живы.

— Что ты хотел? — бесстрастно поинтересовалась Марена, когда я поравнялся с ней уже на краю поляны.

— Время нынче дорого, потому я сразу перейду к сути, прекрасная богиня. Можете ли вы кое-кого отпустить из вашего царства? Некую смертную, которой, как вы понимаете, уже каюк.

Марена сделала несколько шагов по тропинке, стелящейся под её босыми ногами, а затем коротко ответила:

— Нет.

— Нет — то бишь не можете? Или нет — не хотите?

— Мне не под силу вывести никого из своего царства: ни безвинно погибшего ребёнка, ни старика, мирно скончавшегося в своей постели, ни женщину, что при жизни была кем-то безумно любима, — проговорила Марена и прямо посмотрела на меня своими удивительными глазами: мёртвым и живым.

— Это я не для себя интересуюсь, а для друга.

Она слегка кивнула, потревожив белые волосы.

Я остановился, уставившись на её удаляющуюся фигуру, и уже в спину бросил:

— А кому-нибудь это под силу?

— Никогда не слышала о таких существах, — ответила она, не поворачивая головы, а потом шагнула в открывшийся портал.

Тот поглотил её с лёгким хлопком и исчез.

— И я не слышал, — раздался за моей спиной напряжённый голос Семаргла.

— Ой как нехорошо подслушивать. А ещё хуже приглашать меня в пантеон, предварительно не обговорив со мной все детали, — развернувшись, мрачно уставился я на бога.

Он криво усмехнулся и проронил:

— Так ты бы отказался, а так — при богах…

— Поздравляю, всё-таки общение со мной благотворно сказалось на тебе. Ты уже интриги плетёшь. Ещё немного — и забудешь, что такое доверие.

— Не хотелось бы, — дёрнул он щекой и торопливо посмотрел на Перуна. Тот за деревьями на краю поляны беседовал с Чернобогом. — Ладно, потом поговорим. Сейчас мне нужно идти.

Семаргл быстро сотворил мне портал и энергично двинулся к богам. А я вошёл в портал и очутился в Гар-Ног-Тоне. И снова мне пришлось пережить несколько неприятных секунд локальной акклиматизации. После поляны богов с чистым воздухом, мягким солнечным светом и изумительными цветами на меня буквально обрушились грязь, вонь и жара города хаоситов.

— Ну ничего, Гар-Ног-Тон ещё пышно расцветёт, как роза на поле брани, хорошо удобренном телами давно погибших воинов, — прошептал я и двинулся на поиски Сломанного рога, чтобы приказать ему превратить давешнее здание в школу.

Естественно, поиски я решил начать с Дворца Совета.

Однако стоило мне добраться до центральной площади, как все мои планы поменялись. В тени Башни возвышался янтарноглазый, златозубый Хеймдалль, похожий на сурового викинга из девятого века. Даже нет, не на сурового, а на задумчивого. Высокомерие так и не вернулось ни во взгляд бога, ни на его аристократическое лицо.

— Добрый день, Хем! — крикнул я и направился к асгардцу.

Тот пошёл мне навстречу, хмуря брови.