Локки 8. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Они со свистом вспороли воздух, пронзив оливковое дерево, оказавшееся на их пути. Ствол разлетелся в щепки, а на землю упали оливки и листва.

«Бабочки» же ринулись за мной даже после того, как я телепортировался в сторону. Они преследовали меня, как охотничьи псы.

— Тебе не уйти, тварь! Не уйти! — ликующе завопил Нимис, порождая всё новых и новых «бабочек».

Они заполонили горячий воздух, напоминая шелестящее зелёное облако, гоняющееся со мной с неотвратимостью Смерти, которая когда-нибудь всех нагонит.

Деревья на пути «бабочек» превращались в труху, разлетались фейерверком щепок и листьев. Раскалывались даже огромные валуны, служившие мне укрытием. Они с каменным треском и грохотом разваливались на части под натиском «бабочек». Правда, те после встреч с валунами и деревьями несли потери, то бишь некоторые «бабочки» растворялись в воздухе, потратив свой заряд на пробитие препятствий.

Однако Нимис, громко хохоча, тотчас создавал новых «бабочек», вкладывая в них огромное количество маны. Он совсем не берёг её, считая себя намного сильнее меня. Полубог с радостью думал, что ему в любом случае хватит магической энергии, дабы растоптать меня и уничтожить.

А я своим поведением создавал у него ложное впечатление, что все так и есть. Я даже магическую защиту на себя не накидывал, будто берёг ману, а просто телепортировался от «бабочек» с гримасой ужаса на физиономии.

— Убей его, брат! — закричал из укрытия один из родственников моего противника, с предвкушением сверкающего налитыми кровью глазами. — Разорви его, преврати в прах! Отомсти за нашу мать! Пусть смерть этого червя будет уроком для всех наших врагов!

— Ещё немного, брат! — подключился второй родственник, насмешливо глядя на меня. — Он уже выдохся. Я зрю его скорую смерть так же ясно, как ужас, корёжащий его отвратительную рожу, похожую на задницу фавна.

Он загоготал над своей грубой шуткой, брызжа слюной на грудь.

Второй Нимис тоже начал издевательски смеяться, запрокидывая голову. И даже старший, мой противник, тоже позволил себе кривую глумливую улыбку.

— Ещё побегай, кролик, — с насмешкой бросил он мне, создавая новую порцию смертельно опасных «бабочек». — Дарю тебе несколько секунд жизни. Наслаждайся ими! А потом тебя пожрёт Великое Ничто! Видишь камень-артефакт на эфесе моего меча ксифоса? Он разорвёт твою гнилую душу на куски!

Лицо старшего Нимиса расколола трещина злорадной улыбки, глаза полыхнули испепеляющим огнём, а рожа заострилась, как у вампира, почувствовавшего горячую кровь. Он едва не взвыл, предвкушая мою смерть.

И, наверное, сейчас Нимис жалел лишь об одном — что вокруг слишком мало свидетелей его триумфа: лишь его братья, безмолвные оливковые деревья, слепые горы да Хеймдалль.

К слову, асгардец смотрел на меня как на ребёнка, играющегося с котёнком, в то время как взрослые ждут его у двери квартиры, поскольку у них запланирован срочный поход к педиатру.

— Локки, прекращай этот цирк! — наконец не выдержал Хеймдалль, выпрямившись и сложив руки на груди. — Кончай этого придурка. У нас мало времени.

Старший Нимис в изумлении открыл рот, а его братья с не меньшим удивлением переглянулись, словно асгардец сморозил какую-то откровенную чушь. Они даже покосились на него как на опасного сумасшедшего.

Впрочем, через миг все трое Нимисов радостно вскрикнули, когда я с вывалившимся от усталости языком застыл метрах в десяти от своего противника. В моих вытаращенных в ужасе глазах отразился рой «бабочек», а руки будто бы в смертельном страхе перед неизбежной кончиной закрыли лицо.

— Приятно было убить тебя, сволочь! — жарко выпалил старший Нимис.

Однако спустя мгновение его физиономия вытянулась от шока, когда я в мгновение ока покрылся «золотым доспехом» и уничтожил всех его «бабочек» гудящим белым потоком обжигающе холодного воздуха, вылетевшего из моих раскрытых ладоней.

Температура воздуха резко упала, «бабочки» развеялись, а на моих губах заиграла злая усмешка. Глаза же распахнулись, как ворота крепости, где Нимиса ждали только смерть и жестокое разочарование ублюдка, решившего поглумиться над тем, кого он считал слабее себя, а тот оказался опаснее ядовитой змеи.

— Где твой смех, Нимис? — процедил я, глядя на опешившего врага. — Не обоссысь перед смертью.

Я атаковал его несколькими «взрывами энергии», пробив броню, а затем воспользовался «телекинезом», обрушив на него мелкие камни и валуны. Каменные осколки прошили тело полубога в тех местах, где его броня была пробита. Брызнула кровь и хрустнули кости. Валуны же сбили его с ног. Он пролетел несколько метров и врезался в склон горы, где его приголубил ещё один валун, пущенный в полёт моим «телекинезом».

Старший Нимис не умер, хоть он и напоминал изломанную, окровавленную куклу с вывернутыми под неестественным углом рукой и ногой. Его магическая броня начала быстро восстанавливаться, а тело принялось с шелестом и тихим хрустом сращивать разорванные ткани, кости и суставы.

Всё-таки Нимис — полубог. Его так просто не убить. Придётся ещё немного поработать.

Не давая ему подняться на ноги, я снова обрушил на него свою магическую мощь: и «взрывы энергии», и «телекинез», и даже «холод».

Нимис не сумел сдержать такого напора. Ему банально не хватило маны. Он, полностью истощённый, растянулся на камнях в луже крови. Его рожу украшала изморозь, оставленная моим «холодом», а в злых стекленеющих глаза горели лютая досада и глубочайшее изумление.

— Ты обманул… меня. Такая мощь… подвластна лишь богу, — прохрипел он разбитыми губами, выпустив изо рта струйку крови. — Если бы не Хеймдалль… то я бы почувствовал твою возросшую силу.

— Присутствие Хема, конечно, сыграло свою роль, но твой нюх притупили ненависть и высокомерие. Да и не обманывал я тебя, а наоборот всё честно сказал перед нашей битвой. Разве ты забыл?

— Если бы ты сказал, что стал богом… то я бы… я… — он не сумел договорить, начав надрывно кашлять кровью.

— У тебя короткая память. Вот мои тогдашние слова: «Ты же полубог, а я нет».

— Тонкая ирония, — усмехнулся асгардец, прислушиваясь к нашей беседе.

Старший Нимис ещё сильнее закашлялся и в полнейшем бессилии упал на спину. Его ноги судорожно заскребли по земле, а пальцы потянулись к мечу в ножнах.

— Артефакт… камень… вытащи его… — судорожно просипел Нимис еле слышно, сглатывая кровавую пену. — Он же погубит… мою душу… не хочу в Ничто…

— А ты бы пощадил меня? Нет, — жёстко сказал я, глядя, как его ослабевшие пальцы не могут вырвать камень из эфеса.

Один из братьев Нимисов дёрнулся было, чтобы помочь старшему, но другой схватил его за плечо и что-то мрачно сказал на ухо. Полубог сплюнул под ноги и застыл, не спуская взгляда с умирающего брата. А тело того расслабилось, испустив душу. Но тут же сверкнул артефакт, развоплотив её.

— Всё-таки он обоссался, — хмуро подметил я, как лужу крови под старшим Нимисом окрасила желтизна.

— Всё, ты победил. Надо идти дальше, — подал голос Хеймдалль.

— Нет, у меня ещё есть одно дело, — проговорил я и посмотрел на оставшихся братьев, взирающих на меня исподлобья. — Вы помните условия дуэли? Никакой мести.

— Мы не будем мстить, — подтвердили те.

— И это хорошо. Но вот что плохо… Я вроде бы во время своей блестящей битвы с вашим братом слышал, что вы оскорбляли меня. А я, знаете ли, не люблю, когда меня называют подобными словами, и с радостью вырываю кадыки таким плохим и безответственным существам, — многозначительно посмотрел я на полубогов и широко расставил ноги, словно готовился к новой битве.

Те переглянулись и покосились на Хеймдалля, понимая, что тот явно влезет в сражение, а против двоих богов им точно не устоять.

— Мы просим прощения за наше неподобающее поведение, — глухо промяукал один из Нимисов, словно сраный кот.

Его брат покраснел до корней волос от унижения. Его дыхание с хрипами вырывалось из груди, а желваки вспухли под тонкой кожей лица. Второй Нимис выглядел не лучше. Он тоже едва не скрежетал зубами от позора.