Трибунал (СИ) - Смородин Павел

Они.

Его.

Убьют!

Мочевой пузырь расслабился сам собой. По ногам потекла тонкая желтая струя, и запахло мочой.

— Свинья, — произнес тот же человек, что похитил Дуарте. В голосе его сейчас не было ничего, кроме органического, животного отвращения. Так говорят, заметив вошь или дохлую крысу.

— Рядовой! — Голос главаря прозвучал громогласно, и проштрафившийся мужчина рефлекторно сжался.

— Виноват, господин полковник, — выпалил он на одном дыхании, а затем продолжил: — Больше не повторится.

— Надеюсь на это. Далее… В ходе производства ваши инженеры обнаружили, что эти, с позволения сказать, десантные лодки не выдерживают полного заполнения, при условии наличия у солдат боекомплекта. При полной нагрузке они просто медленно уходили под воду. Изменить конструкцию без существенного увеличения себестоимости оказалось невозможно, так что вы приказали инженерам облегчить броневые пластины на треть. Также вы приказали использовать заклепки для скрепления отдельных частей не высшего, а второго класса прочности. Таким образом, бухгалтера ДЛГ смогли вывести из-под отчетности несколько миллионов.

Повисла пауза. Тишина стала полнейшей, такой, что отчетливо слышались, звуки небольших волн, бьющихся о берег, и тихое гудение прожектора. Дуарте тяжело дышал, глотая слезы. Как же ему не хотелось умирать. Он сейчас был готов отдать этим людям все: машины, квартиры, дома, компанию, счета в банках.

Все, лишь бы только откупиться!

— Вам есть что возразить, обвиняемый?

— Я не… — начал толстяк, но тут же разревелся, сквозь всхлипы разобрать можно было только жалкое: «Не убивайте меня, пожалуйста-а-а».

В ответ последовало только еще более длительное молчание. Крупнейший кораблестроитель сейчас валялся в ногах у толпы, в собственной моче и соплях, и умолял его пощадить.

— Согласно принятому декрету о военном положении, я, как председатель этого трибунала, признаю вас виновным в нарушении норм строительства военных судов, растратах государственных фондов, даче взяток, преступной халатности, повлекшей за собой множественные потери, а также государственной измене.

— Но… война же кончилась… — Только что приговоренный уже натурально выл.

— Война кончилась для вас. Рядовой!

Хорист был рад как никогда. Вот теперь он точно оторвется на этом жирном уроде. Скольких парней он погубил из-за своей жадности? Полковник понимал это как никто другой. Наверное, потому и поручил ему эту работу. Никто не заслужил этого подарка больше, чем Хорист. Он почти побежал на оговоренную позицию.

— Ваш приговор будет приведен в исполнение незамедлительно, — пояснял все дальнейшее Полковник. — И хотя вы нам всем омерзительны, но мы милосердны и дадим вам шанс сохранить жизнь.

— Ч-ч-ч-что?

— Сейчас вас отведут на место. Это всего несколько метров от берега, вода в заливе не ледяная, выдержите. К тому же сегодня прилив, так что природа будет вам слегка помогать. Ваша задача проплыть до берега, а после вернуться сюда по суше.

— И?

— Это все. Выйдете из воды и просто идите сюда, уложитесь в десять минут — останетесь живы.

— Дайте слово.

— Вам? Никогда.

В этом ответе звучала такая неприкрытая ненависть, что Мартин сам собой сжался.

— Приступайте, — приказал Полковник.

Тут же от толпы отделилось трое человек в форме. Мартин почти был готов броситься от них, вот только блеснувшая в лунном свете сталь не оставила ему выбора. Двое взяли промышленника под руки и потянули куда-то, третий же шел рядом, держа его на мушке.

Они подвели Дуарте к воде.

— Пошел, — приказал тип с пистолетом.

— Я не…

Выстрел выбил песчаный фонтан в считанных дюймах от ноги судостроителя.

— Пошел, я сказал!

Толстяк заплакал и подчинился. Под ногами его появилась вода. Сначала она доставала до лодыжек, но постепенно поднялась до колена, а затем еще выше. Когда под ногами уже явно не было земли, конвоиры отошли.

— Не потеряйся в волнах, говнюк, — прокричал напоследок кто-то из тройки и рассмеялся.

Проплыть до берега и вернуться за десять минут. Простая задача, если подумать. В чем тогда смысл? Прожектор ударил в лицо. Свет был таким ярким, что пробивался даже через руку, закрывающую глаза. На берегу что-то звякнуло, а затем… пулеметная очередь прошла в нескольких сантиметрах выше головы.

Дуарте вскрикнул и нырнул с головой под воду. И хотя сверху бил прожектор, но под водой было темно и мутно. Глаза стало немилосердно жечь от ила. Нужно только проплыть…

Пуля прошла через руку, выдрав кусок мяса из бицепса.

— Да!!! — Хорист зажал спуск и орал что было мочи.

Он поливал свинцом воду, целя в те места, где замечал хотя бы намек на силуэт пловца. Седая голова показалась над водой. Влепить ему промеж глаз?

Ну уж нет!

Пусть проживет эти секунды сполна. Пусть каждый вдох для него кажется последним… Пусть поймет, что такое прыгать с простреленного насквозь десантного ботика. Как это, когда свинцовый шквал не дает поднять головы над водой. Как снаряд из миномета буквально слизывает хваленую броневую сталь, превращая ее в шрапнель и осколки.

Второе попадание Дуарте ощутил в считанных метрах от берега. Тяжелая пуля прошла через плечо. Он заорал что было мочи и повалился на песок. Огромный камень закрыл его от стрелка, так что промышленник смог отдышаться. Нужно осторожно высунуться и…

Пули выбили из камня искры. Все тело болело, легкие горели, а от воды, которой он наглотался, хотелось блевать.

Он не успеет.

— Господи, прости меня. — Мартин попытался сложить руки вместе, но простреленная конечность не слушалась.

Пулеметчик подкрался сзади. В руках он держал винтовку с огромным штыком.

— Высадился? А теперь, сука, в штыковую! — зло прокричал Хорист и с силой ударил в живот свою жертву.

Второй.

Третий.

Он бил и бил, пока не почувствовал на плече чью-то руку.

— Спокойнее, Эрик, — произнес Полковник. — Он точно мертв.

— Оживить его и еще раз прогнать. Еще, а потом еще и еще. За каждого в моем полку. За каждого утонувшего солдата.

— Эрик!

— Виноват! — Хорист проглотил ком, подступивший к горлу. — Благодарю за это, господин Полковник.

— Нет необходимости. Ты теперь свободен, рядовой.

— Служу империи! — Хорист отдал честь и вытянулся, как на параде.

— Вольно.

Пуля прошла череп насквозь, и Хорист упал.

Полковник убрал пистолет, закрыл глаза и несколько секунд молчал. Затем он стер с глаз слезу и громко произнес:

— Его звали рядовой Эрик Хорст. Честь от-дать!

Тут же как по команде десяток рук разом взмыли вверх и через мгновение упали вниз.

Один из солдат быстро подбежал к Полковнику и вытянулся по стойке смирно.

— Тело рядового предать огню. Подсудимому отрезать палец, а тело оставить здесь. Выполнять!

— Есть, господин полковник!

Глава 11

Старший инспектор Камаль медленно шел по коридору своего родного девятого участка и периодически ловил на себе непонятные взгляды коллег. Такие же Йона получал только в очереди за ветеранским пособием. Эдакая смесь жалости и стыда. Тогда, сразу после ранения и увольнения по инвалидности, он особенно остро и болезненно воспринимал подобные вещи. Сейчас же, десять лет спустя, такое поведение больше бесило.

Инспектор вошел в свой кабинет, быстро снял верхнюю одежду и встал напротив стола Марианны.

Девчонка, как обычно, сидела, заваленная бумагами.

Рабочее место ее представляло собой настоящий кошмар для любого сторонника порядка и грамотной организации труда. Документы занимали практически все свободное место, лежали высокими стопками и порой заметно кренились, угрожая свалиться кому-то на голову и перемешаться на хрен. Д’Алтон, ставшая самым молодым офицером полиции в должности инспектора, похоже от этого вообще не страдала.

То ли девушку успокаивала ее абсолютная память, то ли полторы минуты клинической смерти на хирургическом столе. За последний год она словно заматерела, превратившись из гадкого утенка, которым казалась еще год назад, не в лебедя, а в огромного ворона, способного выклевать глаза любому достаточно тупому существу, решившему нарваться.