Проклятый Лекарь. Том 3 (СИ) - Молотов Виктор

— Держи стабильный поток, — инструктировал я её на ходу. — Не пытайся лечить, просто поддерживай. Не давай пульсу упасть ниже сорока ударов в минуту.

— Я понимаю, — она кивнула, сосредоточенно хмурясь. Её лицо побледнело от напряжения.

В машине Николая осторожно уложили на заднее сиденье. Варвара без колебаний села рядом. Я устроился на переднем пассажирском сиденье, но развернулся вполоборота, чтобы контролировать состояние обоих — и пациента, и целительницы.

— Устала? — спросил я через несколько минут, заметив, как на её лбу выступила испарина, а дыхание стало более частым.

— Справлюсь, — упрямо ответила она, не отрывая взгляда от лица Николая.

Но ещё через десять минут я увидел, как её руки, лежавшие на его груди, начали мелко дрожать. Паразит, почувствовав внешний источник энергии, начал активно сопротивляться, высасывая силы не только из своего носителя, но и из неё.

Её целительная Жива утекала в него, как вода в песок.

— Давай помогу, — я протянул руку назад через спинку сиденья и накрыл её пальцы своей ладонью.

Контакт получился неожиданно интимным в тесном пространстве автомобиля.

Варвара вздрогнула от моего прикосновения, но руку не убрала. Я почувствовал, как её энергия трепещет на грани истощения.

Я влил в неё небольшую, но концентрированную порцию своей Живы — не чтобы лечить, а чтобы подзарядить её как батарейку. Ровно столько, чтобы поддержать её силы, не создавая зависимости.

— Спасибо, — выдохнула она, и в её взгляде, который она на мгновение подняла на меня, мелькнуло что-то большее, чем простая благодарность.

К больнице мы подъехали через пятнадцать минут. У служебного входа нас уже ждал Сомов, которого Пётр предупредил по дороге. Он всё предусмотрел и выслал вперёд бригаду санитаров с каталкой.

Операция по спасению Николая начиналась. Когда мы были на этаже терапии и вышли из лифта, к нам выбежал Пётр Александрович.

— Морозов ушёл? — спросил я у Сомова, пока мы быстро катили каталку с Николаем по гулкому коридору.

— Нейтрализован. На время, — ответил Сомов с тенью усмешки. — Я подал ему официальный рапорт об «атипичном случае спонтанной ремиссии при остром коронарном синдроме» и намекнул, что предварительные данные могут произвести фурор в Министерстве здравоохранения. Он не мог это проигнорировать.

— И он поверил? — в моём голосе прозвучало искреннее удивление.

— Ни единому слову, — уверенно ответил Сомов. — Морозов не дурак. Он не поверил моим объяснениям, но он поверил своим глазам и показаниям аппаратуры. Он знает, что произошло нечто выходящее за рамки. И он ушёл не потому, что я его попросил, а чтобы занять выгодную позицию. Если это прорыв, он представит его как своё достижение. Если провал, он возглавит комиссию по расследованию. В любом случае, он будет наблюдать. Издалека.

Сомов ошибался насчёт Морозова. Я это прекрасно понимал. Старый паук занял выжидательную позицию. То, что я творил в клинике, его явно не устраивало. Не зря же наблюдение было полностью убрано. Он готовил ответный удар по мне, с этим фактом спорить было невозможно.

Я займусь им после того, как улажу все дела. А пока мне нужно убить долбанного паразита.

Палату Ольги за час успели привести в идеальный порядок. Пол был вымыт, сгоревшая аппаратура заменена на новую, и даже едкий запах озона полностью выветрился. Комната снова стала стерильной операционной, готовой к следующему акту.

— Ставьте каталку здесь, рядом с кроватью Ольги, — скомандовал я санитарам. — Будем работать с обоими одновременно.

— Обоими? — удивился Сомов, когда санитары вышли. — Но в Ольге же… вы его изгнали.

— Я провёл ампутацию, а не полное истребление, — напомнил я, проверяя пульс у спящей Ольги. — Корневая система осталась. Если не выжечь её сейчас, пока основное тело в Николае ослаблено, она получит сигнал и затаится еще глубже. Потом будет в разы сложнее. Мы должны атаковать врага на двух фронтах одновременно.

Пётр топтался в дверях, его лицо было бледным, и он избегал смотреть на неподвижное тело Николая. Вина и страх смешались на его лице в одну жалкую гримасу.

— Ты идешь? — спросила Варвара, уже закатывая рукава.

— Я… я лучше снаружи постерегу, — пробормотал он, отступая в коридор. — Вдруг Морозов вернётся раньше времени.

Я не стал его осуждать или уговаривать. Страх — плохой ассистент в такой операции. Пётр сейчас бесполезен. Пусть сторожит.

Варвара бросила на него короткий, презрительный взгляд, а затем решительно кивнула мне. Она была готова.

Команда в сборе.

— Пётр Александрович, вы первый, — обратился я к нему. Мой тон был деловым, как у хирурга перед операцией. — Встаньте у изголовья Николая. Вы будете проводником, через вас пойдёт основной поток энергии.

Он кивнул и без колебаний занял указанное место, его научное любопытство явно перевешивало страх.

— Варвара — в ногах у Ольги. Ты будешь якорем. Твоя задача — удерживать барьер, не дать этой твари сбежать или рассеяться.

— Поняла, — она встала напротив Сомова, её лицо было бледным, но решительным.

Я занял позицию между двумя кроватями — в эпицентре будущего ритуала. Нюхль, до этого дремавший в кармане, неслышно материализовался у моих ног, маленький сгусток тьмы, готовый к работе.

Ритуал начался с создания барьера.

Я начал чертить в воздухе сложные символы, сплетая тончайшие нити моей оставшейся некромантской силы с чистой, медицинской Живой, которую поставлял Сомов.

Вокруг палаты начал формироваться полупрозрачный, мерцающий кокон, отрезая нас от остального мира.

Паразит в Николае почувствовал угрозу. Он забился, его щупальца судорожно дёрнулись, пытаясь зарыться глубже в ткани носителя. Но деваться ему было некуда.

— Держите поток! — крикнул я, начиная основную фазу изгнания.

Тёмная тварь взвыла — не звуком, который можно было бы услышать, но самой своей сутью, отчего воздух в палате, казалось, завибрировал. В тот же миг корневая система в теле Ольги ожила. Тёмные прожилки на её шее вспыхнули и начали расти, пытаясь восстановить разорванную связь.

— Не дам! — прорычал я, направляя всю мощь ритуала на уничтожение основного тела паразита.

Битва длилась долгие десять минут, которые растянулись в вечность.

Паразит отчаянно цеплялся за жизнь, я же методично выжигал его концентрированным некромантским огнём и лекарской целительной силой.

Сомов, стиснув зубы, превратился в живой проводник, через который в меня вливался мощный поток его Живы, поддерживая ритуал.

Варвара стояла как скала, её собственная энергия укрепляла барьер, не давая сущности ни единого шанса на побег.

Наконец, с последним, отчаянным всплеском тёмной энергии паразит сдался.

Его основное тело в Николае и остатки корневой системы в Ольге одновременно вспыхнули тусклым, фиолетовым светом, а затем рассыпались в мельчайший серый прах, который тут же развеялся в воздухе, не оставив после себя ни единого следа.

Победа. Чистая и окончательная.

Мы вышли из палаты, пошатываясь от усталости. Позади, на чистых простынях, спали два человека, вырванные из лап смерти — глубоким, исцеляющим сном без кошмаров и боли.

— Великолепно! — Сомов сиял как начищенный самовар, его обычная сдержанность испарилась без следа. — Вот это я понимаю, настоящая магическая медицина! А то всё физрастворы да инъекции. Скучища смертная!

Он по-дружески хлопнул меня по плечу, чего раньше никогда себе не позволял.

— Премию выпишу внеочередную. Всем троим. Такая работа должна поощряться! — сообщил Сомов.

Пётр, не говоря ни слова, проскользнул мимо нас в палату, чтобы сесть у кровати сестры. Его битва на сегодня была окончена. Мы с Варварой остались в опустевшем коридоре вдвоём.

— Вот и всё… закончилось, — сказала она тихо, глядя на меня с плохо скрываемой надеждой. — Кризис миновал.

Я изучал её лицо — уставшее, бледное, но светящееся каким-то внутренним огнём. Адреналин от совместной работы, от пережитой опасности и, наконец, от победы действовал как мощный афродизиак.