— Жаль, — произнес Риверс, стряхивая с рук битое стекло. — Я надеялся, что он поймет. Но некоторые люди слишком привязаны к прошлому.
Он повернулся ко мне, и в его черных глазах плясали опасные огоньки.
— А теперь, Дарион Торн, — сказал он, и власть звучала в каждом слове. — Пришло время для нашего разговора.
Глава 8
Апостол Хаоса
Я смотрел на разбитое окно, где еще секунду назад стоял Леон. Холодный ночной ветер врывался в кабинет, разбрасывая бумаги и заставляя шторы трепетать как крылья раненой птицы. В моем коммуникаторе затрещали помехи, а затем прорвался взволнованный голос Арии:
— Дарион, все в порядке! Я видела, как Леон вылетел с сотого этажа. Зара как раз закончила свой бой, она подхватила его в полете. Он без сознания, но жив.
Я выдохнул, даже не заметив, что задержал дыхание. Хорошо. Значит, мелкий выкарабкается. Теперь можно полностью сосредоточиться на этом напыщенном ублюдке.
Риверс Монтильяр стоял у разбитого окна, и ночной ветер развевал его белоснежные волосы. Картина была почти поэтичной — если не считать того, что глаза у него были черными как смоль, а от всей фигуры исходила аура нечеловеческой силы. Он медленно повернулся ко мне, и на его губах играла слегка раздражающая снисходительная улыбка.
— Ах, Дарион Торн, — начал он голосом, который звучал на нескольких октавах одновременно. — Наконец-то мы можем поговорить без лишних помех. Знаешь, я долго ждал этого момента.
Я прислонился к стене, скрестив руки на груди. Похоже, предстояла очередная пафосная речь злодея. Почему они все так любят поболтать перед боем? Неужели нельзя просто подраться и помереть как должно?
— Ты думаешь, я злодей, — продолжил Риверс, расхаживая по кабинету. Каждый его шаг оставлял на мраморном полу тонкую корку черного льда. — Но это далеко от истины. Я не разрушитель — я созидатель. Не тиран — а спаситель.
— Ого, какая речь, — не удержался я. — Ты ее заранее репетировал перед зеркалом или это импровизация?
Риверс проигнорировал мою издевку, продолжая свой монолог:
— Этот мир болен, Торн. Слабые правят сильными, традиции душат прогресс, а настоящая сила прячется в тени. Я лишь хочу исправить это. Создать новый порядок, где каждый займет свое истинное место.
— Дай угадаю, — вставил я. — И ты, конечно же, будешь на самой вершине этого «нового порядка»?
— Разумеется, — кивнул Риверс без тени смущения. — Кто еще достоин править? Эти жалкие советники? Главы кланов, которые больше заботятся о своих амбициях, чем о будущем империи? Нет, Дарион. Только тот, кто обладает истинной силой и видением, может вести человечество к величию.
Он остановился у своего массивного стола и провел рукой по полированной поверхности.
— Но ты… ты извечный хаотичный элемент в моих планах. Всегда оказываешься в нужном месте в нужное время. Разрушаешь то, что я так тщательно выстраиваю. Сначала в академии, потом с Крестоном, теперь здесь. Словно сама судьба послала тебя, чтобы мешать мне.
— Знаешь, я тоже встречал парней, которые хотели спасти мир, — сказал я, подавив зевок. — Обычно они заканчивали очень плохо. Пафосно, да, но плохо.
Черные глаза Риверса сузились, но он продолжил:
— Ты даже не понимаешь масштаба моих планов. Это место, где мы находимся… это даже не настоящая столица. Просто провинциальный городок по сравнению с тем, что скрывается за Стеной.
Теперь он привлек мое внимание. Я слегка выпрямился, внимательнее прислушиваясь к его словам.
— Верхний Доминус, — произнес Риверс с благоговением. — Настоящее сердце империи. Там, за непроницаемой Стеной, находятся Великие Кланы. Не эти жалкие подобия, что ты видишь здесь, а истинные властители. Охотники, чья сила превосходит все, что ты можешь вообразить. Разломы такой мощи, что наши А-ранговые кажутся детской забавой.
Интересно. Очень интересно. Но показывать это я не собирался.
— И дай угадаю — ты хочешь туда попасть?
— Не просто попасть, — усмехнулся Риверс. — Я хочу править ими всеми. И я уже близок к цели. Все эти мелкие жертвы, все эти необходимые шаги…
Он повернулся ко мне, и в его глазах плясало безумие.
— Да, Дарион. Это я стоял за исчезновениями Охотников. Я создал эссенцию, которая делает их сильнее, но забирает волю. Я убил Крестона, когда он стал слишком любопытным. И я повесил все эти преступления на твой «Последний Предел». Удобно, не правда ли? Террористическая организация под руководством загадочного чужака — идеальный козел отпущения. Цель, в которую поверят все глупцы, если ее поставить под правильным углом.
— Ого, и как я не догадался, — язвительно вскинул руки я. — Наконец-то честность, а я уж думал, ты весь вечер будешь изображать философа.
Риверс подошел ближе, и температура в комнате упала на несколько градусов.
— Но знаешь что самое забавное? Я признаю твою силу, Дарион. Ты, действительно, впечатляешь. Поэтому я сделаю тебе предложение, которое делаю только раз.
Он протянул мне руку. Ногти на его пальцах были черными, словно обмороженные.
— Присоединись ко мне. Вместе мы сможем изменить этот мир. Твоя сила и мое видение — идеальная комбинация. Ты станешь моим главным полководцем, моим мечом. И когда мы войдем в Верхний Доминус, ты будешь стоять рядом со мной как равный.
Я посмотрел на протянутую руку, потом на его лицо, искаженное фанатичной уверенностью.
— Заманчиво, — сказал я. — Но знаешь что? У меня встречное предложение.
— Какое же?
— Ты так готовился, я ценю, но у меня дела. Давай ты закончишь свою речь, я надеру тебе задницу, и мы все пойдем домой. Идет?
Лицо Риверса застыло. Секунду он просто смотрел на меня, словно не веря своим ушам. А потом рассмеялся — холодным, лишенным веселья смехом.
— Что ж, — сказал он, убирая руку. — Глуп тот, кто не принимает дарованную жизнь.
Риверс двинулся так быстро, что даже мои натренированные рефлексы едва успели среагировать. Его кулак, покрытый черным льдом, просвистел там, где мгновение назад была моя голова. Мрамор стены за мной взорвался от удара, оставив кратер, размером с колесо.
Я откатился в сторону, выхватывая меч, и тут же перешел в контратаку.
Стиль Раскалывающей Горы — одна из моих любимых техник для начала серьезного боя. Энергия сконцентрировалась в клинке, заставляя воздух вокруг него дрожать. Я обрушил удар сверху вниз с силой, способной разрубить броню танка.
Риверс поднял руку, и перед ним мгновенно выросла стена черного льда толщиной в метр. Мой удар врезался в преграду, и на мгновение мне показалось, что техника сработала — лед пошел трещинами, начал крошиться…
Но затем трещины… исчезли. Лед восстановился быстрее, чем разрушался, словно обладал собственной волей к существованию. Необычно.
— У тебя такой большой потенциал, Торн, — прокомментировал Риверс, стоя за своим ледяным щитом. — Но ты растрачиваешь его на каких-то жалких людей.
Стена взорвалась тысячей острых осколков, летящих во все стороны со скоростью пуль. Я тут же стал уклоняться. Мое тело двигалось между осколками, огибая их траектории с точностью до миллиметра.
Но Риверс уже был рядом. Его скорость превосходила все, что я видел у магов этого мира. Кулак, усиленный магией, врезался в вовремя выставленный блок, отбросив на несколько метров назад.
— Ты силен, — признал он, массируя кулак. — Но я теперь нечто большее, чем простой человек.
Черный лед начал расти из-под его ног, покрывая пол замысловатыми узорами. Но это был отнюдь не обычный лед — в нем пульсировала чуждая энергия, искажающая само пространство вокруг. Ни с чем таким я пока что не сталкивался — тем интереснее было это разрубить.
Я перешел к Стойке Огненной Геенны. Огонь и скорость, сочетание, которое редко подводило. Пламя обвило клинок, а мои движения стали текучими и непредсказуемыми. Серия ударов обрушилась на Риверса со всех сторон: сверху, снизу, сбоку, каждый раз из неожиданного угла.
