Мечник, Вернувшийся 1000 лет спустя. Том 4 (СИ) - Ло Оливер

Но он парировал. Не мечом — голыми руками, покрытыми черным льдом. Каждый блок был точным, каждое движение выверенным. И что хуже — он учился. С каждым обменом ударами его защита становилась все более совершенной.

— Недостаточно огня, — сказал он, блокируя очередной выпад. — Но позволь я покажу тебе то, с чем тебе никогда не справиться.

Температура в кабинете резко упала. Мое дыхание превратилось в пар, а пламя на клинке начало тускнеть. Но это было только начало. Риверс воздел руки, и весь кабинет превратился в ледяную гробницу. Стены покрылись инеем, мебель треснула от мороза, а сам воздух, казалось, начал кристаллизоваться.

— Абсолютный Ноль моей собственной разработки, — объявил он с гордостью. — Температура, при которой останавливается само движение молекул. Посмотрим, как долго ты продержишься.

Холод был не просто физическим — он проникал глубже, пытаясь заморозить саму жизненную энергию. Обычный человек умер бы за секунды. Даже Охотник S-ранга не продержался бы дольше пары минут.

Впрочем, я никогда и не считал себя Охотником.

Внутренняя Печь — техника, которую я разработал, сражаясь с ледяными демонами в Северных Пустошах тысячу лет назад. Вся внутренняя энергия концентрируется в ядре тела, создавая источник тепла, способный противостоять любому холоду.

Пространство вокруг меня начало оттаивать. Сначала маленький круг, потом все больше и больше. Риверс нахмурился, усиливая холод, но моя Печь горела ярче.

— Как раздражает, — пробормотал он. — Ладно, попробуем иначе.

Черный лед вокруг него начал принимать форму. Сначала появились очертания, потом детали, и вот передо мной стояли три точные копии Риверса, созданные из того же черного льда. Они двигались независимо, каждая со своим оружием — мечом, копьем и парой кинжалов.

— Ты ничтожен Торн, — усмехнулся оригинал. — Каждый сражается за идею, за свои амбиции, что есть у тебя? Зачем ты защищаешь этот город?

Копии атаковали слаженно, их движения были идеально скоординированы. Меч целился в голову, копье в сердце, кинжалы искали бреши в защите. А сам Риверс оставался позади, управляя боем как искусный кукловод.

Я парировал, уклонялся, контратаковал, но это было как сражаться с гидрой — стоило отбить одну атаку, как следовали три новые. Копии были не такими сильными, как оригинал, но их слаженность компенсировала это с лихвой.

Клинок копии с мечом оставил порез на моем плече. Копье едва не пронзило бок. Кинжалы постоянно искали возможность нанести смертельный удар.

— Что, сложновато? — насмехался Риверс. — А ведь это только разминка!

Я отскочил назад, создавая дистанцию. Кровь текла по руке, но рана была неглубокой.

— Забавно, — сказал я, вытирая кровь. — Но я тоже так умею.

И принял Стойку Тысячи Отражений.

Я разработал ее, наблюдая за светом, отражающимся в осколках разбитого зеркала. Каждое движение создает не одно, а десятки остаточных изображений. Не иллюзий — именно изображений, отпечатков движения в пространстве.

Я сделал шаг, и вместо одного Дариона появилось десять. Еще шаг — уже двадцать. К тому времени, как я начал полноценно двигаться, весь кабинет заполнился моими отражениями.

— Правда, моих больше.

Копии Риверса растерялись. Они атаковали ближайшие изображения, но клинки проходили сквозь пустоту. Настоящего меня среди сотен отражений найти было невозможно — каждое выглядело абсолютно реальным.

— Что за… — начал Риверс, но договорить не успел.

Я появился прямо перед ним — настоящий среди толпы отражений. Два удара крест-накрест, быстрых как молния. Клинок прошел через его защиту, оставив глубокий Х-образный порез на груди.

Риверс отшатнулся, прижимая руку к ране. Кровь сочилась между пальцев, но в его глазах горела не боль, а ярость.

— Ты… — прохрипел он. — Моя божественная сила была обманута простым трюком скорости и света⁈

Ледяные копии рассыпались, не выдержав потери концентрации создателя. Мои отражения тоже начали таять, оставив нас один на один в разрушенном кабинете.

— Я устал от этих игр! — взревел Риверс. — Ты заставил меня показать мою истинную мощь!

— О нет, опять монолог, — вздохнул я, потерев мочку уха. — Слушай, давай ты просто покажешь, что там у тебя, а то уши вянут. Драться будем или нет?

Лицо Риверса исказилось от бешенства.

— Ты еще пожалеешь о своей дерзости! Я — апостол Слепого Безумного Бога! Носитель его воли! И сейчас ты узнаешь, что это значит!

Взрыв силы был такой мощи, что выбил все оставшиеся стекла в радиусе трех этажей. Риверса окутала аура черно-фиолетового пламени, а его тело начало меняться. Кожа покрылась узорами, похожими на фрактальные трещины. Глаза засветились нечеловеческим светом. А самое главное — вокруг него начала искажаться сама реальность.

Законы физики в этот момент словно сошли с ума. Обломки разбитой мебели начали подниматься в воздух, медленно вращаясь вокруг невидимой оси. Куски пола отрывались и зависали на разной высоте, создавая парящие платформы. Гравитация работала выборочно — в одном месте усиливаясь, в другом исчезая полностью.

— Вот это да, — присвистнул я. — А ты не говорил, что умеешь в фокусы с пространством.

Риверс не ответил. Он прыгнул… нет, скорее, телепортировался на одну из парящих платформ. Его скорость увеличилась в разы. Теперь он двигался не как человек, а как хищник, рожденный для охоты в этом искаженном пространстве.

Первый удар я едва успел блокировать. Сила отбросила меня на соседнюю платформу, которая тут же начала крошиться под ногами. Второй удар пришел сверху — Риверс использовал измененную гравитацию, чтобы атаковать под невозможными углами.

— Умри, Торн! — рычал он, обрушивая на меня шквал ударов.

Из его брони начали срываться фиолетовые вспышки — сгустки чистой энергии хаоса. Они выстреливали лучами, которые не просто разрушали материю, а заставляли ее терять связность. Платформы рассыпались в пыль, пространство покрывалось черными шрамами разрывов.

Я прыгал с обломка на обломок, уворачиваясь от лучей и контратак Риверса. Но поле боя постоянно менялось — стоило найти устойчивую позицию, как она рушилась под воздействием хаотической энергии.

— Недостаточно быстр! — смеялся Риверс, создавая из черного льда огромные руки и пасти.

Да уж, кто-то разошелся в попытках достать меня. Обидно, наверное, что никак у него это не получается.

Ледяные конструкции были размером с треть этажа. Руки пытались схватить меня, раздавить между ладонями. Пасти кусали воздух там, где я был секунду назад, их челюсти крошили парящие обломки как печенье.

Платформа подо мной рухнула, и я на мгновение завис в искаженной гравитации. Риверс тут же воспользовался моментом — фиолетовый луч прошел в миллиметрах от головы, спалив кончики волос.

Я приземлился на вращающийся кусок пола и тут же пришлось отскочить — ледяная пасть чуть не откусила мне ногу. Пространство для маневра сокращалось с каждой секундой.

«Зараза, — подумал я, отбивая очередную атаку. — Похоже, придется рискнуть».

Техника, о которой я думал, была из разряда запретных. Не потому, что кто-то запрещал — просто использование грозило серьезными последствиями для самого мечника. В последний раз я применял ее в мире демонов против Баала, но сейчас мое тело было далеко от того, что я имел тогда.

«Не хотелось бы опять откатиться в состояние, в котором я был после перехода, — размышлял я, уклоняясь от ледяного кулака размером с машину. — А то и хуже, проваляться месяц, восстанавливаясь. Но тело должно выдержать».

Я остановился на относительно стабильной платформе и принял стойку. Ноги на ширине плеч, меч держится двумя руками, дыхание замедляется до предела. Стойка Равновесия.

Риверс, что удивительно, почувствовал изменение. Он остановил атаку, настороженно наблюдая за мной с соседней платформы.

— Что ты задумал, Торн? — спросил он, и в его голосе впервые прозвучала неуверенность.

Я не ответил. Все внимание ушло на балансировку внутренней энергии. Стойка Равновесия требовала войти в особое состояние — точку между созиданием и разрушением. Нужно было направить через тело и клинок два противоположных потока энергии одновременно. Морочная штука.