Лекарь Империи 4 (СИ) - Лиманский Александр

— Я… я не знаю, о чем вы говорите! — она вскинулась. — Я купила обычный, нормальный аспирин!

— Врет! — тут же прошипел у меня в голове Фырк. — Смотри, как руки у нее задрожали! И пятна красные по шее пошли! Врет, как дышит!

Конечно, она врала. Но загонять ее в угол было нельзя — она бы замолчала окончательно.

— Послушайте меня, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Я не из полиции и не из инквизиции. Я лекарь. Моя единственная задача — лечить людей, а не искать и наказывать виновных. Но чтобы помочь вашему мужу до конца и предотвратить повторение таких случаев с другими людьми, мне необходимо знать правду.

Она прикусила губу. Ее глаза наполнились слезами.

— Валентин — хороший, работящий мужик, — я продолжил. — Он любит вас, любит своих детей. Неужели вы хотите, чтобы такая беда повторилась? А если в следующий раз скорая просто не успеет?

Этот аргумент сработал. Она всхлипнула и закрыла лицо руками.

— Я не знала! Клянусь, я не знала, что он просроченный! Мне сказали, это просто неучтенный товар, прямо с завода, потому и дешевле…

— Кто сказал? — мягко спросил я.

— Соседка… Маринка с третьего этажа… — сквозь слезы проговорила она. — Сказала, есть человек, который может достать любые лекарства, недорого. Говорит, «неучтенку» продает. Я и подумала — а чего добру пропадать? У нас зарплата-то маленькая, на аптеку половина уходит…

— И как происходила покупка?

Она вытерла слезы и начала рассказывать. И ее история, деталь за деталью, совпадала с тем, что мне поведал Фролов. Встреча в условленном месте, в безлюдном переулке. Оплата только наличными. И лекарства — в простом, непрозрачном пакете.

— А когда я уже дома разглядела упаковку, — закончила она, — то увидела, что срок годности на ней как будто специально затерт. Но что уже было делать? Деньги-то потрачены, других нет. Я и подумала, да что с этим аспирином станется…

— Опишите человека, у которого вы покупали.

— Такой… крупный, плотный. С усами. И вечно сердитый.

Сычев. Кто бы сомневался.

— Тамара Ивановна, — сказал я уже строже. — Послушайте меня внимательно. Больше никогда ничего у него не покупайте. И всем своим знакомым передайте. Это не «неучтенка». Это опасные, просроченные препараты, которые должны были уничтожить.

— Поняла, — она испуганно закивала. — Больше — ни ногой. Лучше голодать буду, чем такое покупать.

— И еще одно. Скорее всего, к вам придут из инквизиции. Расскажите им все в точности так, как рассказали мне. Не бойтесь. В этой истории вы — жертва, а не преступница.

Она снова заплакала, но на этот раз, кажется, от облегчения. Я оставил ее с мужем и вышел из палаты.

— Ну что? — тут же подскочила ко мне Борисова.

— Все, как мы и думали, — я кивнул. — Просроченные лекарства под видом «неучтенки».

Я не стал называть имени. Но по виду Борисовой было видно, что она искренне негодует.

— Сволочи! — выругалась она. — Людей травят за три копейки!

— Спокойно, — остановил я его. — Скоро их бизнес закончится. Алина, проследи, чтобы Свиридов получал все назначенное лечение. И если его состояние хоть немного ухудшится, звони мне, не стесняйся.

Она молча кивнула. Я знал, что стесняться она и не будет. Но кажется, наша совместная работа начала приносить первые плоды.

По дороге в ординаторскую, чтобы наконец-то заняться своими прямыми обязанностями, в коридоре я чуть не столкнулся со Славой Пархоменко. Он, видимо, специально меня караулил, и вид у него был крайне взволнованный.

— Илья! Как удачно я тебя встретил! — он схватил меня за рукав. — Можно на пару слов?

— Конечно. Что-то случилось?

Мы отошли в сторону, к широкому окну в конце коридора.

— Я тут все думаю о нашем разговоре… о переводе в хирургию, — начал он, нервно теребя свои пышные усы. — Прямо сердце не на месте. А вдруг меня не возьмут? А если возьмут, то когда будут испытания? К чему мне вообще готовиться?

— Пока точных сроков нет, Слава, — честно ответил я. — Игорь Степанович — человек настроения. Может, завтра тебя вызовет, а может, через месяц. Но готовиться нужно уже сейчас, чтобы не сесть в лужу.

— А к чему?

— Для начала, повторяй анатомию, — начал я загибать пальцы. — Особенно топографическую. Ты должен знать расположение каждого органа, каждого сосуда с закрытыми глазами. Во-вторых, изучи по справочникам базовую хирургическую технику. Основные операции — аппендэктомия, грыжесечение, холецистэктомия. Ты должен знать ход операции от и до. И в-третьих, — я посмотрел на его руки, — тренируй швы. Возьми кусок свиной кожи и шей. Каждый день, по часу. Рука должна стать твердой.

— Блин, — он поморщился. — Объем-то какой… А я-то надеялся, что все как-то побыстрее решится. У меня жена уже всю плешь проела — когда, мол, тебя уже переведут, когда зарплата-то вырастет…

— Славик, ты же понимаешь, что это не просто смена кабинета, — я посмотрел на него серьезно. — Это полная смена врачебной специальности. Конечно, тебя будут проверять по полной программе. Но ты справишься, я в этом уверен.

— Правда думаешь? — в его глазах блеснула надежда.

— Конечно. Руки у тебя хорошие, я видел. Голова на плечах тоже есть. Осталось только знания подтянуть до нужного уровня. Хочешь, я тебе завтра принесу список основной литературы, с которой стоит начать?

— Давай! — он аж оживился. — Конечно, давай! Я все прочитаю! Ночами спать не буду, но подготовлюсь!

Я улыбнулся его не поддельному энтузиазму. Такие вот упорные люди обычно и добиваются своего. Зачастую упорство гораздо важнее врожденного таланта.

— Завтра с утра принесу. И если будут какие-то вопросы по ходу — подходи, не стесняйся.

— Спасибо, Илья! — он с силой пожал мне руку. — Ты настоящий друг!

С этими словами он, сияя, как новый рубль, умчался по коридору, видимо, обратно к своим терапевтическим отчетам, которые теперь казались ему не такими уж и унылыми.

А я остался в легком замешательстве. Друг? Мы же с ним едва знакомы. Но, видимо, в его картине мира простая профессиональная поддержка ценится особенно высоко.

Барон Ульрих фон Штальберг лежал в своей роскошной VIP-палате клиники «Эскулап» и с несвойственным ему смирением принимал очередную порцию лекарств.

Неделя медикаментозной подготовки подходила к концу. Альфа-блокаторы, которые прописал ему Разумовский, творили чудеса: головные боли почти прошли, давление стабилизировалось, и он впервые за многие годы почувствовал что-то похожее на спокойствие.

За его состоянием неусыпно следил его личный лекарь, Мастер-целитель Вольский, педантично выполняя все предписания, спущенные из Мурома.

Тишину нарушил резкий стук в дверь, и в палату, не дожидаясь разрешения, вошел его сын Альберт. Вид у него был встрепанный и до смерти напуганный.

— Папа! У нас катастрофа! — выпалил он с порога. — «Западные Врата»… они… они банкроты!

Барон медленно сел на кровати. «Западные Врата» были его смежным торговым домом, которым он, в качестве проверки, доверил управлять своему сыну.

— Что значит «банкроты»? — тихо, почти безэмоционально, спросил он.

— Контракт с германцами… он сорвался! Они выставили нам неустойку в триста тысяч! У нас нет таких денег! Папа, мы…

— Мы⁈ — барон медленно встал. Его лицо начало наливаться знакомой, нездоровой багровостью. — Не «мы», а ТЫ! Я доверил тебе дело! Я дал тебе все! А ты, бездарный идиот, все пустил по ветру!

— Но я не знал, что…

— МОЛЧАТЬ! — взревел барон, и в этот момент его лицо исказилось. Он схватился за грудь, его дыхание стало хриплым, прерывистым.

— Папа! — испуганно вскрикнул Альберт.

Мониторы над кроватью взорвались тревожным, истошным писком. Барон начал задыхаться, на губах у него выступила розовая пена.

Глава 10

Когда я вернулся в ординаторскую после небольшого перерыва, там уже собралась вся наша честная компания — Семен Величко, Максим Фролов и даже Алина Борисова.