Руки, которые, по его словам, провели пять тысяч операций, начали мелко, предательски дрожать. Инструмент в них покачивался, как маятник, отсчитывающий последние секунды до катастрофы.
— Всё, приплыли! — Фырк буквально запрыгал у меня на плече. — Старикан впал в ступор! Он сейчас пациента угробит своим шоком! Двуногий, на тебя вся надежда
У меня не было времени на размышления или злорадство.
Мозг работал с холодной скоростью суперкомпьютера. Оценка ситуации заняла долю секунды: перфорация тонкой кишки, массивная контаминация брюшной полости кишечным содержимым.
Риск развития разлитого калового перитонита — почти стопроцентный. Прогноз без немедленного вмешательства — летальный.
План действий выстроился мгновенно, четкий и безапелляционный.
— Артем! — я даже не повернул головы в его сторону, зная, что он слушает. — Переходим на лапаротомию! Готовь все для большого разреза и начинай ударную антибиотикотерапию — цефтриаксон два грамма, метронидазол пятьсот, немедленно!
— Есть! — его голос прозвучал собранно и четко. Ни тени паники.
— Сестра! — я повернулся к застывшей у стола девушке. — Большой лапаротомный набор! Аспиратор на максимальную мощность! И вызовите по селектору еще одну операционную бригаду на помощь, нам понадобятся лишние руки!
— Слушаюсь! — она сорвалась с места, уже несясь к шкафам с инструментами.
Я подошел к Некрасову, который все еще стоял как истукан, загораживая доступ к столу.
— Владимир Семенович, отойдите от стола!
