Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ) - Аржанов Алексей

Я прошёл в фойе, но своего коллегу там не обнаружил. Затем обратился к медсестре, которая сидела в приёмном отделении, чтобы выяснить, куда пропал Игорь Алексеевич.

— Доктор Щербаков? — переспросила она, пытаясь вспомнить, кто это такой. — А-а! Хирург, который прибыл вместе со скорой? Так его вызвали в отделение на операцию.

— Как «вызвали»? — удивился я. — Он ведь тут не работает. Мы сюда по другому делу прибыли.

— Да, Игорь Алексеевич сказал то же самое, но наши сотрудники его уговорили. У нас сейчас хирургов не хватает, один в отпуске, второй на больничном, а все остальные в операционных. А в отделение поступил пациент с острой хирургической патологией, — объяснила девушка.

— У меня тоже есть хирургическое образование, — сказал я. — На каком этаже отделение, куда ушёл мой коллега? Я ему помогу.

Надо поддержать Щербакова. Ещё неизвестно, какие вообще условия в этой клинике.

Медсестра провела меня на третий этаж, я быстро переоделся в хирургический костюм, который пришлось позаимствовать у другого хирурга. Он оказался мне по размеру. Что ж, надеюсь, русский коллега не обидится, когда узнает, что кто-то пользовался его одеждой. В данном случае здоровье пациента важнее выглаженного костюма.

Приблизившись к операционной, я почувствовал, как мой «анализ» взревел. Такое впечатление, будто за стеной человека не оперируют, а рубят, как в мясной лавке. Да что там вообще творится⁈

Я быстро обработал руки, надел перчатки и вбежал в операционную. И обнаружил, что Игорь Щербаков оперирует пациенту в одиночку. Без ассистентов. Весь стол и инструменты были запачканы кровью. Казалось, что она бьёт из больного фонтаном. Неужели артериальное кровотечение⁈

Увидев меня, хирург с облегчением выдохнул, а затем прокричал:

— Доктор Кацураги! Слава богу! Пожалуйста, помогите мне. Я не справляюсь!

Глава 11

Я подбежал к хирургическому столу и мигом активировал «анализ», чтобы понять, что вообще здесь творится.

Крови много, ей заполнена вся брюшная полость. Пациенту уже ввели наркоз и экстренно подготовили к операции, но я готов поклясться, что с таким ранением он был без сознания уже в тот момент, когда его сюда привезли.

Или это не рана?

— Аневризма брюшного отдела аорты разорвалась, доктор Кацураги, — произнёс он. — Сердечно-сосудистого хирурга нет. Сказали, что должен приехать из другой больницы. Но у нас счёт на минуты.

— Понял, приступаем! — кивнул я и схватился за инструменты.

Даже с учётом того, что пациента оперируем мы с Щербаковым, шансы на выживание предельно низки. Тут даже лекарская магия не даст никаких гарантий на выживание.

Аневризма — маленький мешочек, образовавшийся из-за ослабления сосудистой стенки, и это самая настоящая бомба замедленного действия. Конечно, всё зависит от месторасположения аневризмы и её размеров. Порой люди проживают с этим образованием всю жизнь и никогда не вспоминают об аневризме или вовсе о ней ничего не знают.

Но есть несколько особо опасных мест, в которых разрыв аневризмы может с огромной вероятностью привести к летальному исходу.

Головной мозг, грудной и брюшной отдел аорты.

В данном случае нам с Игорем Щербаковым приходится иметь дело именно с аортой, а точнее — с той частью, что проходит через брюшную полость. Аорта — самый крупный сосуд в организме, который идёт прямиком из сердца.

Несложно представить, насколько опасно кровотечение из столь крупной артерии!

Но в данном случае пациенту ещё относительно повезло. Разрыв аневризмы грудного отдела практически всегда приводит к моментальной смерти. В случае с брюшной шансы на выживание гораздо выше, но всё зависит от скорости госпитализации, начала операции и опытности хирургов.

Именно поэтому Щербаков и сказал, что прямо сейчас счёт идёт на минуты.

— Давление нестабильное. Всё ещё падает, — произнёс Игорь Алексеевич, занимаясь подготовкой сосуда к оперативному вмешательству. — Доктор Кацураги, если мы ничего не исправим, он умрёт у нас на столе уже через пять минут!

Я понял, что участвовать в самой операции мне нет смысла. Доверю основную работу Щербакову. Разделим обязанности пополам. Я буду ассистировать и попутно поддерживать состояние мужчины, чтобы он дожил до момента, когда ему установят эндопротез.

Больше всего меня удивил тот факт, что отделение сосудистой хирургии в этой больнице есть, все необходимые материалы и инструменты есть, а хирурга — нет! Да пока другой врач приедет из ближайшей больницы, пациент уже погибнет. Не успеет он завести машину, а человека уже не будет.

Кроме того, мы с Щербаковым даже не сосудистые хирурги. По сути, мы сейчас выполняем работу, на которой даже никогда не специализировались. Я-то просто ассистирую, а вот Игорь Алексеевич вполне может попасть под статью, если с пациентом что-то случится.

Хотя в данном случае ситуация очень спорная. Нас могут осудить и за действие, и за бездействие. К врачам в России часто относятся даже слишком сурово. Возможно, это одна из причин, почему они быстро выгорают и перестают оказывать должное качество медицинской помощи.

Не хочу сказать, что такое происходит со всеми поголовно, но неприятных случаев встречается довольно много. В этом плане, как лично мне показалось, в Японии система устроена несколько лучше.

Но я бы ужился в любой системе. Всё, что мне нужно — это пациент и белый халат.

Пока я думал, моя магия автоматически поддерживала сердце и головной мозг больного. Нужно было увеличить давление, но я делал это локально — лишь в определённых сосудах. В противном случае я своими действиями могу лишь усилить кровотечение.

Операция проводилась через широкий доступ. Пришлось рассечь стенки живота вдоль белой линии.

— Так, спокойно… — занервничал Игорь Щербаков и начал шептать себе что-то под нос.

— Что не так, Игорь Алексеевич? — спросил я.

— Доктор Кацураги, я ведь впервые провожу такую операцию, — произнёс он. Голос мужчины дрожал. — Боюсь ошибиться. На ваш взгляд, что нужно делать дальше? Я опасаюсь, что могу пропустить какой-нибудь важный этап.

— Так, успокойтесь, — твёрдо велел я. — Слушайте меня внимательно и делайте то, что я скажу. До этого момента вы всё делали правильно. Времени у нас мало, но всё равно старайтесь чрезмерно не спешить. Любое неверное действие может стоить ему жизни. Вы меня поняли?

Я бы мог провести операцию сам, но тогда мне придётся и одновременно контролировать состояние больного лекарской магией, и проводить ювелирные манипуляции на сосудах. Так шанс выживания у пациента будет гораздо ниже.

— Да, доктор Кацураги! — закивал Щербаков. — Я готов выполнять ваши указания.

— Отлично, тогда приступаем. Зажимы на двух концах от кровотечения установлены. Кровотечение уже остановлено, но это временно. Сейчас ваша задача удалить участок сосуда, на котором находится аневризма. Постарайтесь не упустить тромбы. Их нужно убрать вместе с аневризмой.

Я внимательно следил за каждым движением Щербакова. Пока что он всё делал правильно. Вскоре аневризма вместе тромботическими наложениями, отложениями холестерина и прочими патологическими «осадками» была удалена.

Игорь поступил правильно, вовремя взял себя в руки и откорректировал мои указания. Когда заметил, что одну из стенок сосуда ещё можно сохранить, удалил лишь поражённую часть.

— Всё верно, — кивнул я. — Продолжаем. Теперь устанавливаем протез.

Мы перешли к самой сложной части. Нужно грамотно наложить швы, чтобы после завершения операции не возникло нового кровотечения.

Помню, ещё в прошлом я показывал студентам-лекарям, как я провожу подобную операцию. Чаще всего их волновал вопрос, почему не отмирают органы, которые находятся ниже зажима. Ведь по логике брюшная аорта полностью перекрыта хирургическим инструментом, и кровь в часть внутренних органов и нижние конечности больше не поступает.

Но наш организм гораздо хитрее, чем кажется. Мне порой кажется, что в нём всё продумано даже на случай таких операций. Существует целая система «дополнительных» сосудов, которые связывают систему кровообращения даже в обход главных артерий. Поэтому даже сейчас органы ниже зажима получают достаточно крови.