Проклятый Лекарь. Том 3 (СИ) - Молотов Виктор

Передо мной сидели два связанных охранника, а перед ними, в зловещем зелёном свете, возвышалась двухметровая фигура Костомара. Специально для представления я накинул на него чистый медицинский халат. В полумраке его череп, подсвеченный снизу, выглядел особенно зловеще.

Я встал за спинами пленников, готовый начать спектакль.

Костомар медленно, с сухим костяным щелчком открыл челюсть.

— Господа, — произнёс я спокойным, ровным голосом, а скелет синхронно двигал челюстью, создавая идеальную иллюзию. — Вы совершили очень большую ошибку.

— Оно… оно говорит! — Леонид дёрнулся, пытаясь отползти вместе со стулом, но связанные руки и ноги не позволили.

Отлично. Первая стадия — отрицание — пройдена. Переходим ко второй — принятию ужаса.

— Да, я говорю, — продолжил я через рот Костомара, вложив в голос нотки могильного холода. — И я очень, очень недоволен. Знаете, что обычно случается с теми, кто нападает на моих друзей?

Костомар для наглядности свободной правой рукой взялся за своё левое предплечье. С тихим, влажным хрустом, который отчётливо прозвучал в тишине, он… отсоединил всю руку от локтя. Небрежно помахал ею в воздухе, как дирижёрской палочкой, а затем с таким же лёгким щелчком вставил обратно на место.

— Мать честная… — выдохнул Вячеслав, его голос превратился в дрожащий шёпот.

— Они становятся такими же, как я, — завершил я мрачно. — Костлявыми. Вечными. И очень, очень голодными.

Вячеслав прошёл три военных кампании. Он видел, как боевые маги Ордена Серебряного Рассвета развоплощали людей, превращая их в облака визжащего пепла. Это было страшно, но… быстро. Это было оружие, пусть и чудовищное в своей эффективности.

Он видел монстров на северных границах — безмозглые, шаркающие куклы, управляемые нитями воли повстанческих хозяев. Они были предсказуемы. У них не было разума, только приказ. Их можно было уничтожать десятками, как заводные мишени в тире.

Но это… это было другое.

Этот скелет не просто двигался. Он рассуждал. Он срежиссировал этот спектакль. Он наслаждался их страхом, растягивая его, как хороший кофе.

И эти проклятые зелёные глаза, светящие снизу, отражающиеся в пустых глазницах… Вячеслав понял, что они столкнулись не с солдатом и не с монстром. Они столкнулись с разумом, для которого террор — это искусство.

Всё их снаряжение, вся их подготовка, антимагические браслеты, шокеры — всё это было бесполезно. Они были двумя мышами в банке, с которыми играл сытый, скучающий кот. В тот момент Вячеслав был готов продать душу дьяволу, лишь бы он отпустил их живыми.

Я видел их ужас. Достаточно. Терапевтическая часть допроса окончена. Пора переходить к деловой.

— Впрочем, — продолжил я устами Костомара, намеренно убирая из голоса могильные нотки и переходя на ровный, деловой тон, — есть и более конструктивная альтернатива вашему превращению в костную муку. Вы можете работать на меня.

— Что… что вы хотите? — прохрипел Леонид, его голос дрожал.

— Хочу? — переспросил я устами Костомара, и в голосе прозвучало искреннее, древнее удивление. — Морозов платит вам деньги. Я не плачу своим слугам. Взамен вы получаете нечто более ценное. Вы получаете… жизнь.

Я сделал паузу, давая им осознать простую истину их положения.

— Морозов смертный параноик, который бросает вас на задания, сути которых вы не понимаете. Я — сила, которую вы даже не можете начать осознавать. Вы можете вернуться к нему. И я вас отпущу. Но в следующий раз, когда он пошлёт вас за мной, я не буду так… снисходителен. Вы станете частью моей коллекции. Молчаливой и очень послушной.

Костомар медленно протянул свою костяную руку и легонько коснулся плеча Вячеслава. Тот вздрогнул, как от удара током.

— Или вы можете служить мне. И тогда вы будете видеть истинную изнанку этого мира. И, возможно, проживёте достаточно долго, чтобы понять её. Выбор за вами: остаться его слепыми пешками… или стать моими зрячими фигурами.

Костомар, следуя моему мысленному приказу, медленно наклонился, и его пустые глазницы оказались на одном уровне с их испуганными лицами. Зелёный свет от Нюхля играл на полированном черепе.

— Я ем грунт? — спросил он с вопросительной интонацией. Я мысленно перевёл его универсальный вопрос: «Ну так что, господа? Мы договорились?»

— Согласны! — выпалил Леонид.

— На всё согласны! — почти в один голос с ним выдохнул Вячеслав. — Только… только уберите… его!

Сделка заключена. Два новых оперативника в моём распоряжении.

Я вышел из-за их спин, где всё это время стоял в тени, и, когда Костомар спрятался в шкаф, спокойно щёлкнул выключателем. Обычный, резкий свет больничных люминесцентных ламп залил ординаторскую, безжалостно превращая театр кошмара обратно в скучный служебный кабинет.

— Вот и славно, — сказал я уже своим голосом, глядя на двух взрослых мужчин, дрожащих на полу. — Представление окончено. Можете идти. Развяжите себя и возвращайтесь на свой пост. Доложите Морозову, что объект, то есть меня вы не нашли. НИГДЕ! И помните — сегодня вы ничего не видели и не слышали. Просто тихое, скучное дежурство. Понятно?

Они судорожно закивали, не в силах вымолвить ни слова.

Спотыкаясь, путаясь в собственных ногах и толкая друг друга, они вывалились из ординаторской. Я слышал, как их торопливые, панические шаги затихли в дальнем конце коридора.

Я снова выключил свет, чтобы никто не видел Костомара на камерах.

Тот выполз из шкафа.

— Я ем грунт! — Костомар с лёгким щелчком отсоединил свою левую руку и дружелюбно помахал ею им на прощание. Хоть они уже и давно ушли.

— Да-да, туда им и дорога. Браво, Костомар, — похвалил я. — Достоин императорской сцены. Твой выход был безупречен.

— Я ем грунт! — скелет с гордостью выпрямился, ударив себя костяшками пальцев в грудину, и отвесил глубокий, скрипучий театральный поклон.

Я достал из шкафа для спецодежды запасной медицинский халат самого большого размера, хирургическую маску и шапочку.

— Надевай. С этого момента ты — доктор Костин. Мой новый интерн из травматологического отделения. Очень молчаливый, потому что у тебя сильная ангина и ты потерял голос. Будешь просто кивать и держать руки в карманах.

Пока Костомар, шурша костями, неуклюже, но старательно облачался в медицинскую униформу, я размышлял о предстоящем. Его лица практически не было видно.

Старый параноик Морозов. Ты так боишься врагов, что не замечаешь, как сам создаёшь их из тех, кто мог бы быть тебе лоялен. Сегодня ты потерял двух человек из службы безопасности. Они больше не твои. Они мои.

Ночь только начиналась.

И я остался здесь не для того, чтобы пугать охранников. У меня были дела поважнее. Пока вся клиника спит, её защитные системы ослаблены. Это идеальное время для тихой, незаметной охоты.

Охоты за информацией. Мне нужно попасть в архив. И в личный кабинет Морозова. Нужно понять, что он знает обо мне на самом деле. И кто ему об этом доложил.

А к утру ты, Александр Борисович, потеряешь гораздо больше, чем двух пешек.

— Готов, доктор Костин? — спросил я, когда скелет наконец справился с завязками на халате и надел медицинскую маску на лицо. — У нас ночной обход. Начнём, пожалуй, с кабинета главврача.

Мы двинулись по ночным пустым коридорам — я и мой странно молчаливый, высоченный коллега. Костомар оказался на удивление способным учеником.

Он старательно держал костяную спину идеально прямо и шёл тем размеренным, чуть пружинящим медицинским шагом, который я ему продемонстрировал. Руки, как я и велел, он держал в глубоких карманах халата. Со стороны это выглядело почти убедительно. Почти.

На третьем этаже, когда мы проходили мимо поста медсестры, из подсобного помещения выкатилась тележка, а за ней — сама уборщица. Пожилая, полная женщина с добрым, но уставшим лицом и седыми волосами, выбивающимися из-под косынки.

Непредвиденная переменная. Минорная, но требующая аккуратного обращения.