Помощница хвостатых Боссов (СИ) - Солнечная Тина

Волна нарастает, и я уже не могу сдерживаться. Пальцы сами находят волосы Нейва, сжимая их, а другой рукой я цепляюсь за плечо Арраса. Мир сужается до этого жара, этих двоих и моего собственного пульсирующего желания.

Когда оргазм накрывает меня, он обрушивается стремительно и ярко, лишая дыхания. Нейв всё ещё удерживает меня, пока дрожь не стихает, а Аррас прижимает мои губы к своим, словно забирая мой последний стон.

И только когда я обессиленно падаю обратно на подушки, они оба одновременно отстраняются, оставляя меня в сладком послевкусии, хотя сами даже не попытались взять что-то для себя.

Глава 26

Я всё ещё лежу, приходя в себя, дыхание постепенно выравнивается, но в голове странное ощущение. Оба они рядом, тёплые, сильные, и я слишком ясно вижу, что мужчины возбуждены… и при этом не делают ни единого шага дальше. Только мягко касаются моих губ и улыбаются, будто довольны тем, что уже произошло.

Это сбивает с толку. Я привыкла, что их желание всегда увлекает за собой, а тут — словно невидимая граница, которую они сознательно не переступают.

Первым поднимается Нейв. Он ещё раз касается моих губ быстрым, почти невинным поцелуем и идёт в душ, не сказав ни слова.

Аррас остаётся. Он скользит ладонью по моей щеке, задерживается, целуя чуть дольше, чем нужно, и я всё же не выдерживаю:

— Почему? — спрашиваю, не поборов любопытства.

— Почему что, малышка? — его голос мягкий, но в глазах мелькает внимание, будто он заранее догадывается, о чём я.

— Почему вы остановились?

Он улыбается чуть шире и, не отрывая взгляда, отвечает:

— Ты не хочешь секса сейчас. Мы же сказали, что не сделаем ничего, чего ты не хочешь.

Он снова целует меня, уже медленнее, будто ставя точку в разговоре.

— Тебе хорошо? — тихо спрашивает, и в этом вопросе нет ни тени игры.

— Да… — выдыхаю я.

— Вот и отлично. — Его ладонь ещё раз ласково скользит по моим волосам. — Я пойду потренируюсь.

Он целует меня в последний раз и уходит, оставляя меня одну — растерянную, с сердцем, которое почему-то бьётся быстрее, чем после любого оргазма.

Я поднялась, собрала свои вещи и тихо ушла в свою комнату. Привела себя в порядок, заказала всё, что вчера так и не успела оформить, пока меня отвлекали их ласки. Чувствовала себя неожиданно бодрой, и даже старалась не думать о том, что мне всё же нужно найти, что они принимают.

Когда все дела были сделаны, я поняла, что встала и правда слишком рано — времени до первой встречи было больше, чем нужно. И всё, что я сейчас делала, можно было спокойно делать с телефона. Планшет же остался в комнате Нейва.

Я пошла туда, постучала — тишина. Решила, что он ещё в душе или где-то занят, и тихо приоткрыла дверь.

Он был здесь. В наушниках, спиной ко мне, в одних тёмных трусах, делал зарядку. Мышцы плавно перекатывались под кожей, движения были точными, сильными, и от этого казались почти хищно-изящными. Даже хвост казался частью этой гармонии, продолжением его тела.

Я просто застыла, позабыв, зачем пришла, и ловила себя на том, что любуюсь им, как произведением искусства. Мне хотелось коснуться его, провести пальцами по этой линии плеча, по спине…

Он повернул голову и улыбнулся, поймав мой взгляд.

— Малышка?

— Я… планшет забыла, — выдавила я и пошла к тумбочке, где он лежал.

Я уже взяла его в руки, когда почувствовала, как он двигается в мою сторону — медленно, как хищник, и каждое его движение будило во мне странную, сладкую дрожь. Сейчас мне казалось, что я действительно хочу быть его добычей.

Он подошёл вплотную, обнял, прижал к себе и наклонился к моей шее. Губы коснулись кожи, и колени предательски подкосились.

— Уходишь? — его голос стал ниже, чуть хриплым, и губы скользнули к ключице, потом вернулись к шее.

— Да… — прошептала я, хотя это скорее был ответ на совсем другой вопрос.

Он улыбнулся, глядя прямо в мои глаза.

— Хорошо.

В следующий момент я уже была у него на руках. Он уложил меня на кровать, и уже в следующую секунду я забыла, зачем вообще сюда пришла. Тёплое, сильное тело навалилось сверху, и весь мир сузился до его дыхания, касаний и тихого, почти хищного шёпота возле моего уха.

Его ладони легли на мою кожу так уверенно, что я даже не пыталась сопротивляться — напротив, хотелось, чтобы они не останавливались. Пальцы медленно скользили по талии, бедрам, словно рисуя невидимые линии, и от этого внутри всё сжималось и плавилось одновременно.

Я тонула в его поцелуях. Они были жадные, глубокие, как будто он хотел запомнить вкус каждой секунды. Он целовал так, что у меня перехватывало дыхание, и каждый раз, когда я пыталась вдохнуть, он забирал этот вдох себе, срывая с губ тихий, полный желания стон.

В голове пусто. Нет мыслей — только пульсирующее ощущение того, что я горю. Его руки, сильные и цепкие, держали меня так, что я чувствовала себя одновременно беззащитной и самой желанной женщиной в мире.

Когда он опустил губы ниже, к шее, к ключицам, мне пришлось зажмуриться, чтобы не потеряться окончательно. Каждое прикосновение отзывалось глубоко внизу живота тянущим, сладким жаром, от которого ноги становились ватными. Наши тела слились в этом порыве утреннего безумия.

Я слышала только собственные сбивчивые, всё более громкие стоны и его тяжёлое, неровное дыхание, перемешанное с тихими, низкими звуками удовольствия. Он двигался так, будто читал меня изнутри, знал каждую мою реакцию и умел довести её до предела.

В какой-то момент я открыла глаза и поймала его взгляд — горячий, глубокий, полный такой жадной нежности, что меня пронзило ещё сильнее. Он смотрел на меня так, словно в мире нет никого, кроме нас, и этот миг запечатался где-то внутри, будто клеймо.

Время исчезло. Остались только мы, и я растворялась в нём, отдавая всё без остатка, ощущая, как накатывает волна за волной, пока наконец не накрыло целиком — горячо, сладко и так, что я уже не могла ни говорить, ни думать, только дышать в его губы.

Когда всё закончилось, он даже не дал мне времени прийти в себя — просто подхватил на руки и понёс в душ. Тёплая вода тут же окутала кожу, а он, не переставая улыбаться, ловко смыл с меня остатки песка и солёного воздуха.

— Знаешь, — сказал он, скользя ладонями по моим плечам и спине, — я люблю принимать душ утром дважды. — Почему? — спросила я, прижимаясь лбом к его груди. — Потому что это значит, что у меня был чудесный повод снова стать потным, — усмехнулся он.

Я фыркнула, но не успела ничего ответить — он накрыл мои губы поцелуем. Я уже была достаточно расслаблена, чтобы руки сами скользнули по его телу, повторяя линии тех мышц, которыми я любовалась ещё минуту назад. Каждое прикосновение отзывалось приятным, ленивым жаром где-то внутри.

— Продолжаем или уже пора выходить? — спросил он, всё ещё держась близко.

Я едва собрала мысли в кучу и выдохнула: — Пора завтракать.

— Жаль, — вздохнул он, мягко прикусывая мою губу. — Но, может, вечером… если ты, кошечка, всё ещё будешь в игривом настроении, мы продолжим.

И прежде чем я успела что-то сказать, он поцеловал так жадно, что я едва не передумала и не потянула его обратно. Но он отстранился, с явным нежеланием, коротко коснулся губами моих губ и прошептал: — Я тоже хочу продолжить, малышка. Очень хочу. Но раз ты говоришь, что времени нет — выходим.

Он закутал меня в полотенце и вышел, всё ещё мокрый, оставив меня стоять с каким-то странным, щемящим чувством. Хотелось… плакать? Да, почему-то именно так. Эмоция была настолько неожиданной, что я даже не сразу поняла её природу.

Мы быстро собрались. В столовой Аррас бросил на нас такой взгляд, что сомнений не осталось — он всё понял. Уголки его губ тронула ухмылка, а я про себя выругалась. Боже, что вообще происходит? Почему я с ними сплю и мне это нравится? Я думала, ниже падать некуда… а оказывается, вот оно, дно.