Крафтер II (СИ) - Ладыгин Иван

— Трус! — заорал я, вылезая из-под обломков, утыканных осколками фарфора и золотой парчи. — Ты даже своих не щадишь! Твои предки сгнили бы от стыда!

Чернов стоял среди руин, его плащ рвался в клочья, обнажая доспехи из адамантита с гравировкой пламени. В руках он сжимал древний артефакт — жезл из чёрного дерева, увенчанный кристаллом, внутри которого пульсировала тьма, как живая. Тени вились вокруг него, цепляясь за обломки, будто пытаясь собрать разрушенное.

— На поляне, — прошипел он, и голос его звучал как скрежет камней. — Там, где дубы. Ты хотел честного боя? Получишь.

Он взмахнул жезлом, и пространство вокруг него исказилось, словно зеркало, разбитое ударом молота. Когда дымка рассеялась, Чернова не было — лишь воронка из пепла кружила на месте, где он стоял. Спустя мгновение за руинами дома в небо взметнулся столб пламени, обозначая одинокую фигуру посреди реденькой рощицы.

Плюм фыркнул, выплёвывая осколок кристалла. Его шерсть дымилась, но в глазах горел азарт. Я поднял обломок голема, ощущая, как руны на ладонях сливаются с холодом камня.

— Пойдём, — пробормотал я, глядя в сторону дубовой рощи, где ветви вековых исполинов склонились под тяжестью древних секретов. — Пора закончить это дело.

А особняк позади нас догорал, осыпая небо пеплом гербов, которые больше некому было защищать.

Барон ждал меня недолго. Вековые дубы, словно древние стражи, сомкнули ветви над поляной, сплетая живой купол. Воздух звенел от магии, каждый лист дрожал, превращаясь в лезвие под влиянием жезла Чернова. Он взмыл на верхушку центрального дуба, вцепившись в кору когтями артефактных перчаток. Жезл в его руке пылал багровым сиянием, выжигая руны на стволе — древние символы защиты трещали, не выдерживая напора.

— За сына! — рёв Чернова слился с рокотом земли.

Он вонзил жезл в дерево. Корни вздыбились, вырываясь из почвы, как щупальца гигантского спрута. Ветви ожили — десятки древесных хлыстов с шипами, острыми как бритвы, ринулись ко мне. Я прыгнул на соседний дуб, цепляясь руной «сцепки» за кору. Клинок из сгущённого света, рождённый из последних капель магии в моей крови, прошил воздух, разрезая ветвь пополам. Листья вспыхнули, осыпая поляну огненным дождём.

Плюм, превратившийся в огненный смерч, нырнул в эпицентр шторма. Его пламя слилось с моим клинком, создав вихрь из раскалённых лезвий. Мы вошли в режим симбиоза, и уже мой питомец питал меня энергией. Чернов парировал жезлом — багровый луч выжег дыру в смерче, но Плюм уже был за его спиной. Когти впились в плечо барона, сорвав плащ.

— Надоедливая тварь! — Чернов вырвался, швырнув в Плюма сферу чёрной энергии. Фамильяр взвыл, его огонь погас на миг, но я уже мчался по стволу, клинок направлен в сердце врага.

Жезл встретил клинок. Взрыв отбросил нас в противоположные стороны. Я врезался в дуб, кора впилась в спину. Чернов, приземлившись на ветвь, выдохнул заклинание. С неба обрушились молнии, каждая — толщиной с дерево. Плюм взметнулся ввысь, принимая удар на себя, его огненная форма рассыпалась искрами.

— Довольно! — я поднял ладонь, выцарапав на ней руну «Аннигиляции» и прикоснулся к стволу зачарованного дуба. Дерево затрещало, впитывая магию. — Сгори!

Руна активировалась. Дуб, пронизанный энергией веков, взорвался, как бомба. Щепки, острые как шрапнель, пронзили воздух. Чернов бросил жезл вперёд, создав барьер из тьмы, но волна удара сбила его с ветви. Он рухнул вниз, приземлившись на колени, жезл треснул, выпустив струйку чёрного дыма.

— Ты… ничтожество… — он поднялся, кровь стекала по лицу, смешиваясь с грязью. Жезл, теперь наполовину разрушенный, дрожал в его руке. — Мы всё равно победим! Род Черновых…

— Умер вместе с твоей гордыней, — я выхватил осколок кристалла из жезла, валявшийся у ног. Артефакт взвыл, тьма рванулась наружу, но я задушил ее одной волей.

Чернов метнулся в сторону, выпустив из жезла последний заряд — чёрную молнию. Она прошила мне плечо, выжигая плоть, но я не остановился. Плюм, собрав остатки сил, вцепился в спину барона, замедлив его на долю секунды.

— Прощай. — мрачно сказал я и ударил противника обломком кристалла в сердце.

Осколок кристалла вошёл в его грудь со звоном разбитого стекла. Чернов замер, глаза расширились. Тьма из жезла рванулась к ране, пытаясь залатать её, но кристалл светился всё ярче… И тогда барон ухмыльнулся. Кровь выступила на его губах, но пальцы уже складывали древний жест — три скрученных перста, знак проклятья.

— Ты думаешь, что победил⁉ — хрипло выдохнул он. — Сгори со мной!

Жезл, лежавший в пыли, взорвался последним зарядом энергии. Из трещины в кристалле вырвалась чёрная спираль — вихрь, сотканный из теней и рёва погибших душ. Он ударил мне в грудь, отбросив к подножию дуба. Рёбра треснули, кровь хлынула из носа. Плюм взвыл, бросившись между мной и Черновым, но вихрь уже втягивал всё вокруг в себя — камни, ветви, даже свет.

— Смотри, как умирает твой герой! — Чернов, рухнувший на колени, поднял руки, направляя воронку ко мне.

Я вцепился в корни, но они рвались под напором. Плюм, превратившийся в огненный щит, медленно терял форму, его пламя поглощала тьма.

— Нет… — я ударил себя веткой в руку, щедро проливая кровь. Руна «Отражение» вспыхнула на алом. — Назад!

Черная дыра столкнулась со световым барьером, который мгновенно вырос из моей ладони. На миг всё замерло — и затем волна ударила в обратную сторону. Чернов, уже почти мертвец, успел широко раскрыть глаза, прежде чем тьма поглотила его.

Наступила тишина, холодная и безразличная ко всему живому.

Тело барона рухнуло. Жезл рассыпался в прах. Плюм, обессиленный, присел рядом, приняв форму потрепанного кота.

Я лежал на спине, вдавившись в землю. В ушах звенело, но сквозь шум пробивалось тяжёлое дыхание — своё. Плюм тыкался мокрым носом в щёку, и я с трудом поднял руку, чтобы потрепать его.

— Всё… — прохрипел я. — Всё, дружище. После сегодняшнего дня нужно будет вновь заняться тренировками и восстановлением прежних сил! Нас чуть обычный мастер Земли не порешил! Если бы кто-нибудь из Конклава узнал об этом, я сгорел бы со стыда…

А вокруг… Вековые дубы горели, как гигантские факелы. Земля трескалась, поглощая остатки магии Чернова. Где-то вдали, за дымовой завесой, ревела сирена — Полиция и пожарные спешили к огню.

Я дополз до корней погибшего дуба. Чернов лежал в метре, его пустые глаза смотрели в небо. Даже мёртвый, он казался опасным.

Плюм лизнул меня в ладонь, требуя внимания.

— Знаю… — я потёр его потрепанную холку, чувствуя, как дрожу от перегрузки. — Ещё один долг… оплачен. Пойдем к особняку и дождемся гостей.

Через несколько минут мы уже были на месте.

Дом пылал, словно гигантский погребальный костёр. Пламя лизало обугленные стены, вырываясь из разбитых окон клубами чёрного дыма. Древние балки, некогда украшенные гербами, теперь трещали, рассыпая искры, как слёзы падающих звёзд. Я сидел на уцелевших ступенях, чувствуя тепло камня сквозь порванную одежду. Передо мной, на полу рассыпанной мозаики, ещё дымился герб Черновых.

Плюм, вернувшийся в форму ворона, хрипло каркал, ковыряя клювом в обломках. Его перья, обычно блестящие, были покрыты сажей и опалены по краям. Он тыкался в осколки мрамора, будто искал что-то — может, остатки кристалла, может, кусочек сыра из разбитой кладовой. Иногда он бросал взгляд на меня, и в его глазах-бусинах читалась обеспокоенность.

Вдали сирены завыли громче… Земля стала подрагивать от тяжёлых шагов солдат, бронированных грузовиков, а в небе уже гудели лопасти вертолётов. Сквозь пелену гари пробивались синие вспышки полицейских мигалок. Они приближались — армия, полиция, императорская гвардия. Все, кому не спится, когда горит дом барона.

— Руки за голову! — голос офицера прозвучал резко, как выстрел. За глубокими мыслями я не заметил, как тут стало людно.

Я медленно поднял ладони, не вставая со ступеней. Офицер, в чёрной форме с золотыми нашивками, целился в меня из артефактного револьвера. Его пальцы дрожали, курок скрипел от напряжения. За ним стояли солдаты — молодые, бледные, в доспехах, слишком блестящих для настоящей войны. Они пялились на руины, на мои руки, испещрённые рунами. В их глазах читался не страх, а здоровая осторожность. Они видели, во что превратился особняк. И догадывались, что я сделал с его владельцем.