Дальний Рубеж (СИ) - Ступников Виктор

Ко мне подошел сельский староста, могучий детина с перевязанной головой.

— Ваше сиятельство. Простите, что так встречаем. После утренних гостей чужим людям не рады.

— Я понимаю. Я не с пустыми руками. У меня в машине есть немного еды и медикаментов. Заберете.

В толпе прошел одобрительный гул.Лед тронулся.

Кажется, хан Байрак оказался для нас большей занозой, чем я предполагал заранее. Нам стоило поторопиться с укреплением собственной стены, раз он пошел грабить и жечь соседей. Так хан вполне себе мог репетировать генеральное нападение на меня, главного своего обидчика.

— Но мне нужна и ваша помощь, — продолжал я, окидывая взглядом собравшихся. — Мужчины, способные держать оружие. Рабочие руки. Мы восстанавливаем поместье и завод. Даем кров, еду и защиту. У нас свои ополченцы, капитан-армеец руководит.

— А от кого защита? — угрюмо спросил кто-то из толпы. – От таких же, как те, что сегодня были? Или от оживших?

— Ото всех, — честно ответил я. — Сначала мы отстроим стены, чтобы защититься от оживших. Потом – чтобы дать отпор врагу посерьезнее. У нас общая беда. Поодиночке мы просто будем гореть, как ваше село.

Староста переглянулся с самыми уважаемыми мужиками, а точнее с теми, кто еще остался в строю.

— А если они вернутся? Нас тут человек тридцать, а их было под пятьдесят. И с пулеметом.

Пулемёт — самое безобидное их оружие, если подтвердится, что среди них затесался боевой маг.

— Они не вернутся, — сказал я, и в моем голосе зазвучали стальные нотки, заставившие всех притихнуть. — Эти бандиты – не армия. Они ищут легкую добычу. Увидев силу, они уйдут искать другое место.

Мне нужно было показать им не жалость, а силу и уверенность. Дать им не просто хлеб, а надежду на возвращение к нормальной жизни.

— Даю вам слово: ваших жен и дочерей больше не тронут. Ваши дома мы отстроим. Но мне нужны ваши руки и ваша верность.

Староста долго смотрел мне в глаза, ища ложь или страх. Не найдя, тяжело вздохнул и протянул мне мозолистую руку.

— Ладно. Уж лучше руководить будешь ты, а не какой-то столичный чиновник, которому мы на хлеб не нужны. К тому же вы нас один раз уже спасли, прислав двадцать возов сена. Да жаль, ироды его пожгли.

— Договорились. Мужики, собирайте семьи! Забираем то, что осталось, и двинемся к утру.

Я сдержал вздох облегчения. Первый шаг был сделан. Но в голове уже стучала новая мысль: «Пятьдесят человек с пулеметом». Это была не просто банда. Это была сила, с которой нужно было что-то делать. И капитан Немиров со своей «железной рукой» подходил для этого как никто другой. А если подтвердится, что они орудовали от лица хана...

Возвращаться предстояло с людьми, но и с новой угрозой. И пока я ехал в сторону дома, в голове уже складывался план будущей карательной операции. Война была не только на фронте. Она была уже здесь, на нашей земле. И сдавать ее мы не собирались.

Люди на дрожащих ногах и с глубокой внутренней неуверенностью двинулись за мной в сторону сгоревшей деревни. Мне часто приходилось останавливаться и ждать их. Я был уверен, что страха сейчас было больше, чем физической усталости. Но что же...

До Веретьево мы добрались уже затемно. Мужики с женщинами разбрелись по погоревшим дворам, выискивая то, что не удалось унести нападавшим. К сожалению, налетчики мало что оставили после себя.

Я же присмотрел большой амбар - единственное уцелевшее здание, потому что было построено из камня. Внутри ожидаемо было пусто, а сквозь дырявую соломенную крышу просвечивала луна. Такая конструкция вряд ли кого-то могла уберечь от дождя, потому я приказал Ваньке найти достаточно длинную лестницу, чтобы я мог добраться до самого верха.

Спустя несколько минут весь взмокший Ванька все же притащил лестницу. По его тяжёлому дыханию сразу было ясно, что пришлось долго искать и обегать ни один двор. Но задачу он выполнил. Уважаю.

Приставив лестницу, я опробовал её, встав на нижнюю ступеньку. Она вся заскрипела. Надежность оставляла желать лучшего, но и другого тут вряд ли можно было найти. Поэтому я полез наверх, приказав Ваньке крепко держать лестницу.

Добравшись до верха, я направил поток из внутреннего источника на восстановление кровли. И на моих глазах солома стала переплетаться друг с другом, словно влюблённая парочка. Энергии ушло минимум, а эффект получился максимальным. Теперь можно было не боятся ночного дождя. Хотя сам я планировал все же не спать сегодня. Ведь, кто, если не я, мог защитить людей от вернувшегося врага.

Я спустился вниз, а люди со своими скромными пожитками уже стояли внизу. Напуганные и голодные.

Я приказал Ване принести из машины все, что мы взяли с собой. Как знали, что пригодится и не прогадали.

Ко мне подошел староста.

– Мужики уже договариваются, ваше сиятельство. Смену по четыре человека выставим. У нас пара охотничьих ружей есть, остальные с вилами и топорами. Если что – поднимем всех.

– Хорошо. Это разумно, – кивнул я. Его инициатива была лучшим доказательством, что люди начали приходить в себя и брать ответственность.

– А сейчас нужно накормить людей и устроить детей.

Ванька тем временем уже разгружал припасы из автомобиля: пара булок хлеба, тушенка и ящик с медикаментами. Женщины, видя это, оживились и сами организовали раздачу еды, стараясь в первую очередь накормить детей и стариков.

Я отошел в сторону, дав указание Ване быть на подхвате, и прислонился к холодной каменной стене амбара. Тело ныло от усталости, но сон не шел. В ушах еще стоял гул мотора, а перед глазами – картины сожженной деревни и испуганные лица людей.

Как-то уже успел отвыкнуть от флера войны. Не нравились мне все эти картины сожжённых деревень и погибших людей. Никогда не любил. Я всегда ратовал за мир, хотя и понимал, что иногда он добывается с кровью. Мысли возвращались к дому, к Немирову и Петру. Справится ли капитан с внезапным наплывом беженцев? Сумеет ли Петр найти для них ресурсы? И главное – удержатся ли они от конфликта друг с другом в мое отсутствие?

Тишину ночи нарушал лишь приглушенный разговор людей у костра, да скрип шагов дозорных. Я затянулся прохладным ночным воздухом, наблюдая, как слабый свет луны пробивается через щели в набежавших на небо облаках.

Спать было нельзя. Я решил лично проверить посты. Обойдя периметр, я убедился, что дозорные на месте и не дремлют. Их бдительность была нам на руку.

Возвращаясь к амбару, я увидел, что большинство людей уже устроились на ночлег на разостланных на полу соломенных матах. Дети, наевшись, спали крепким сном у матерей на руках. Староста сидел у входа, чистя свое единственное ценное имущество – старую, но исправную охотничью двустволку.

– Ложись отдыхать, ваше сиятельство, – хрипло проговорил он, не отрываясь от работы. – Мы свою землю сторожить умеем. Вы нам надежду дали, так что мы вас в обиду не дадим.

В его словах была простая, но железная правда. Эти люди потеряли почти все, но не потеряли волю. Они были готовы бороться. И ради этого уже стоило работать дальше.

Я кивнул и нашел себе место в углу, прислонившись к стене, решив не возвращаться в машину, а провести ночь здесь - вместе со всеми. К тому же, так реагировать на неожиданную атаку было даже проще.

Глаза сами собой закрывались, но сознание цеплялось за реальность, прислушиваясь к каждому шороху за стенами амбара.

Но, чуть согревшись, я все же уснул.

Утром я возглавил обратный поход к нам в деревню. Я понимал, что идти придется долго, потому приказал поочерёдно сажать в мою машину детей и стариков. Женщины тут же наотрез отказались садиться, стоило мне только об этом заикнуться. Они желали идти с мужьями на равных. Похвальная самоотверженность, но все же я не был в них так уверен. Голод и усталость — сильные враги.

Проверив телефон, я лишний раз убедился, что связь в этих местах не ловит, а, значит, на ближайшие сутки, как минимум, мне будет неизвестна судьба собственного селения, но я уповал на лучшее. Все же, Пётр с Немировым должны были управиться. А вот зелье придется дольше варить, чем планировалось.