Адвокат Демонов (СИ) - Богатых Ростислав

* * *

Меж тем я не в курсе планов императора. Поэтому с наслаждением плаваю между акул и крокодилов — пусть и надувных, которых запустили в бассейн. Вода холодит кожу, а я ловлю каждое движение, чувствуя, как мышцы становятся сильнее.

Жизнь в магическом ясле-тернате напоминает кадетский корпус: ранний подъём, завтрак, тренировка, бассейн, перекур, снова тренировка. И так по кругу. Чем дальше, тем яснее понимаю — из нас пытаются выжать все соки, чтобы вырастить боевых магов.

Я стараюсь изо всех сил, у меня начинает получаться, и, что удивительно, я начинаю получать удовольствие. А вот мой недруг Бугай начал сдавать.

— Не в курсе, что с ним? — спрашиваю, переплывая в глубокую часть бассейна.

— Смотри, не утонешь, — шипит угрожающе Мстислав.

— Ха, в круге на шею? Это надо постараться, — говорю я. В этот момент вода попадает мне в рот и в нос, отчего я начинаю задыхаться, но быстро справляюсь с этим недоразумением.

— Егорка переживает из-за своей мамочки, которую посадили.

— А кто такой Егорка?

— Бугай. А мамочка его — та стерва, что закрыла тебя в одиночке.

— Что ж, справедливость торжествует. Иначе и быть не могло.

Раздаётся громкий свисток.

— Всем из бассейна! — кричит тренер.

Ага, будто так легко встать и вылезти, когда ты малыш.

Я подплываю к бортику, и нас одного за другим вытаскивают, как цыплят на конвейере. Эта малышня вся лезет вперёд меня.

— Эй, в очередь, сукини дети, в очередь.

Меня достают пятым.

Вижу, как предыдущих младенцев нянечки бережно обтирают мягким полотенцем. В предвкушении тяну руки вперёд, но вместо нежных рук меня хватает огромный мужик. Он стряхивает с меня воду и грозно произносит:

— А ты, Мирослав, пойдёшь со мной.

Я моргаю, не понимая, что происходит.

Меня держат огромные мужские руки, на которых чувствуются грубые мозоли.

Моя голова прижата к белой рубашке мужчины от которого несет сигарами и потом. Я мало, что вижу, но понимаю, что меня куда-то стремительно несут.

Что тебе надо мужик⁈ А ну пусти!

— Стойте! Куда вы уносите ребёнка? — окликает одна из нянечек мужчину, когда мужчина практически выходит со мной из помещения бассейна. Я вижу порог, который разделяет голубую плитку с гладким полом коридоров.

Я пытаюсь поднять голову, но не могу толком разглядеть его лицо. Зато вижу нянечку, которая смотрит на меня с беспокойством.

Мужчина разворачивается на неё, отчего беспокойство на её лице переходит в испуг.

— Это дело государственной важности. Гриф секретности вам о чем-то говорит? — рычит мой «похититель».

Но из-за воды, успевшей попасть мне в уши слова мне слышатся исковерканными.

Грибы? Какие ещё грибы? В жульенчике⁈

Я бы, если честно, с радостью перекусил.

Плавание отнимает много сил и рождает животный голод.

Я с недоумением верчу головой, пытаюсь избавиться от воды в ушках, чтобы лучше слышать. Кто этот мужчина? Что ему нужно? И где мои грибы?

— Говорит, — пугается нянечка. Я чувствую её тревогу.

Я сжимаю свои маленькие ручки в кулачки, готовый навалять этому похитителю, если он нагрубит моей любимой нянечке или не даст мне поесть.

— Но вы так и не ответили на вопрос, — произносит с давлением вторая нянечка, что явно похрабрее.

Действительно. Отвечать вопросом на вопрос — это одна из тактик в адвокатской деятельности. Она используется, чтобы перехватить власть у собеседника.

Но мне-то сейчас важна не тактика, а ответ на вопрос. Который касается меня непосредственно, черт побери. А ну отвечай, куда меня тащишь!

И где мое мягкое полотенчико. Мне холодно.

Кожа покрывается гусиной лапкой. Это не шутки, так и заболеть можно.

— Не ответил, значит не посчитал нужным, — отрезает мужчина, и с этими словами выносит меня из помещения бассейна.

Эй, мы что, даже не зайдем попариться в баньку⁈

Я пытаюсь закричать от возмущения, но с волос капает вода прямо в рот.

Бееееее. Противная хлорка…

— Не переживай, малыш, — говорит мужик, наклоняясь ко мне. — Я не причиню тебе зла.

Агась. Так и поверил. Это что значит? Типо смерть будет мгновенной?

В мозгу начинает активно путаться мысли, будто кто-то переворачивает в нем кучи игрушек.

Мужчина заводит меня в комнату для переодевания и плотно закрывает дверь. Я оглядываюсь вокруг. В комнате светло, стены окрашены в нежный голубой цвет, а в углу стоят весы в виде большого медведя. Здесь миллион шкафчиков, похожих на улей.

В одном из шкафчиках висит мой халатик, белый махровый, я тяну к нему ручку, практически дотрагиваясь до мягкой ткани.

Ээээ, дай мне хотя бы одеться, для приличия, — говорю я, пытаясь выразить недовольство.

Мужчина кивает, словно все понимая.

— Действительно, надо тебя одеть, а то еще заболеешь и лапти откинешь — меня по головке не погладят за это.

Он берёт халатик и надевает его на меня, поверх моих непромокаемых подгузников.

Я чувствую, как ткань приятно щекочет мою кожу. Халатик такой мягкий, словно облачко. Я начинаю улыбаться, забывая о мрачных мыслях.

«Ну и кто ты? Представляешься будешь?» — мысленно спрашиваю я, строго сдвинув бровки, чтобы выглядеть серьёзным.

— Меня зовут Семён, — говорит мужчина. — Семён Семеныч.

Ха, Семен Семеныч — неплохая кличка для кота. Может переназвать так Берендея.

— Я дознаватель… кхм… то есть воспитатель, — быстро исправляет он себя, понимая, что проговорился. — Твой новый персональный воспитатель. С этого момента ты будешь слушаться меня.

Я смотрю на него с недоверием.

«Агу! Щас!» — думаю я. Единственный человек, кого я слушаюсь, это пристав, когда он произносит «Всем встать, суд идет». Я вспоминаю тот чудный момент, когда заходит судья, все встают, и в зале судебного заседания сразу становится тихо. Еще я слушаюсь молоточка судьи, который стучит по столу, когда судья уже на пределе нервного срыва от моей оправдательной речи. И, лучше всего остального, я слушаюсь маму, когда она говорит: «Покушай, сыночек. Открой ротик».

Но слушаться этого типа. Три ха-ха! Увольте меня лучше с должности малыша.

Дознаватель, назвавший себя воспитателем, иными словами Семён, продолжает на меня смотреть. Я чувствую, как он пытается понять, что у меня на душе. Он что тоже умеет читать мысли? На вряд ли. Этим даром обладают только маги высшего ранга. А этот не внушает о себе такого высокого мнения.

Я не знаю, что делать, но на всякий случай отвожу взгляд к игрушкам. На полке стоит машинка с блестящими колёсами. Я тянусь к ней, чтобы снять с себя все подозрения, какие только могут быть у этого дознавателя. И изобразить из себя обычного грудничка.

— Агу-гу-ся, — произношу я по слогам слово «машинка». Когда же уже, наконец, эта «каша» начнет превращаться в слова?

— Сначала давай закончим с нашим разговором, — говорит он.

А я кидаю на него недовольный взгляд. Не о чем грудничкам разговаривать с незнакомыми дядями!

— В ясли-тернате творятся странные вещи. Ты что-то знаешь об этом? — спрашивает Семён, продолжая всматриваться мне в глаза так, будто не оставляет попыток прочесть мои мысли.

Ага! Я-то знаю. Но тебе точно не скажу. И не надейся пролезть в мою голову. Я знаю, как бороться с мысле-крадами.

Надо установить мысленный заслон или думать о чем-то малышковом.

«Машинка. Картинка. Картонка. И маленькая собачонка», — произношу я мысленно.

Дознаватель хмурится.

— А ты не слишком смышленный для своего возраста, а?

Сколько там тебе годиков?

Чееерт, он читает мысли! Главное не спалиться!

Агуууууу. Нян-ням. Пи-пи.

Мышцы на лице дознавателя расправляются.

— Показалось, — произносит от с некоторым облегчением. — Ладно, отнесу тебя на кормежку. Но не расслабляйся…. Я слежу за тобой.

Ха, следи следи. То есть агууууу. Ещё посмотрим, кто за кем будет следить.

Я быстро выясню у тебя… кто тебя сюда прислал, чего он добивается и…. как пробраться в кабинет директора, который опечатали, и захватывать конфетки.