Правильный лекарь. Том 9 (СИ) - Измайлов Сергей

— Ну здравствуйте, Анна Семёновна, — улыбнувшись приветствовал я, с трудом подавив зевок. Надеюсь, что никто этого не заметил. — Оксана Фёдоровна уже посвятила вас в курс дела?

— Частично, — коротко ответила бизнес-знахарка, не отводя твёрдый как базальт взгляд.

Я посчитал что так прямо смотреть на будущего начальника — проявление волевого характера. В медицине это порой играет большое значение и должно пойти ей на пользу. Главное, чтобы она это «волевое поведение» в правильную сторону использовала.

— Тогда прошу ко мне в кабинет, я расскажу вам более подробно и отвечу на ваши вопросы.

— А я могу быть свободна? — поинтересовалась Оксана Фёдоровна.

— Да, конечно. Ждём вас завтра для свершения очередных трудовых подвигов, — сказал я, улыбнулся и помахал ей рукой на прощание.

Я повёл кандидата в сотрудники в кабинет, понимая, что моя мечта проглотить эклер и заснуть на какое-то время откладывается. Эх. Я сел за стол, Образцовой указал на кресло напротив и попросил Прасковью организовать чай на двоих. Так хотя бы планы с эклером сбудутся, будь он неладен уже.

— Оксана Фёдоровна упомянула, что у вас есть какой-то особенный дар, помогающий в диагностике заболеваний, — начал я, глядя в неотрывно уставившиеся на меня глаза претендентки. — Так в чём же заключается его особенность?

— Мою бабушку за это раньше называли ведьмой, — сказала она, улыбнувшись одними уголками рта. — По этой причине и мама и я скрывали эту передавшуюся по наследству по женской линии способность. Чтобы дар не пропадал зря, сначала мама, а потом и я, подались в знахарство. Врождённой магической силы у нас практически нет, но для знахарки это и не самый решающий факт, вы же знаете. Лечить микстурами и примочками может и не одарённый. А вот точно поставить диагноз может далеко не каждый человек, не имеющий ядра. Этим мы и отличаемся от остальных.

— Интересный рассказ, но вы так и не раскрыли суть вопроса, — сказал я, продолжая играть с ней в «гляделки».

— Мы видим человека можно сказать насквозь, — сказала Анна Семёновна.

— То есть вы сейчас смотрите мне в глаза и можете оценить мозговой кровоток? — улыбнулся я.

— У вас с ним всё в порядке, — сказала она и в первый раз улыбнулась. — Проблема в другом.

Произнеся последнюю фразу, она снова стала непробиваемо серьёзной.

— И в чём же? — насторожился я.

— Вы это не вы, — сказала она и снова замолчала, не меняя выражение лица.

— В смысле? — спросил я, ощущая смутную тревогу.

— Я точно не могу ответить, — пожала она плечами. — Но я точно знаю, что вы — это не вы. И уже довольно давно. Возможно, с осени. Но, можете не переживать, о том, что я вам сказала, не узнает ни одна живая душа, это основа кодекса нашей семьи — неразглашение.

Я продолжал смотреть ей прямо в глаза, а сам тем временем размышлял, что мне теперь с этим всем делать. И стоит ли продолжать до неё докапываться, что она там увидела? Имеет ли смысл вообще? Если она раскусила переселение душ и пообещала об этом никому не рассказывать, то и пусть себе хранит этот секрет. Моя жизнь от этого не изменится. Но, признаться честно, чувствую себя дискомфортно. Почти как оказавшись без нижнего белья в центре Красной площади в полдень.

— Так, а кровоток-то вы видите? — решил я всё же уточнить.

— Конечно, — кивнула она. — И для этого мне даже не обязательно прикладывать руку к сосудам, как вы это обычно делаете. Но убирать препятствия кровотоку в артериях я не имею ни малейшей возможности.

— Идеальный диагност, — пробормотал я себе под нос.

— Спасибо, — ответила Образцова. — Так я принята?

— Однозначно, — кивнул я. — Ещё один вопрос, раз уж вы видите человека насквозь и можете оценить состояние кровотока, значит для вас не составит труда увидеть внутри человека злокачественное новообразование, а также выявить отдалённые метастазы?

— Разумеется, — подтвердила она так, словно я спросил у неё, умеет ли она дышать.

— Вот и замечательно, — сказал я и призадумался.

Да, первым делом у меня возникла мысль отправить её на работу в онкоцентр, где такой навык будет высоко цениться, но тогда я потеряю хорошего диагноста сосудистых заболеваний. Если ей одного взгляда достаточно, чтобы найти в человеке проблему, даже настолько глубокую, как переселение душ, то на обследование одного пациента ей понадобится совсем немного времени и она сможет пропускать через себя довольно большой поток. Тогда я всё-таки усажу её на предварительный осмотр сосудистых пациентов и согласую с лекарями онкоцентра порядок направления пациентов на дообследование. Можно также направлять к ней из лечебниц пациентов, у которых наличие новообразования или его характер под сомнением. А ещё ввести в обязательный порядок дообследование пациентов, прошедших противоопухолевое лечение и тех, кто наблюдается в динамике после лечения онкологии. Да это не просто ценный сотрудник, а бриллиантовый.

Я уже открыл было рот, чтобы изложить ей свои размышления, но она тут же перебила меня, не дав сказать ни слова.

— Я всё поняла, Александр Петрович, — сказала Образцова, снова улыбнувшись одними уголками рта. — Спасибо, что решились оставить меня в вашем госпитале.

— Уважаемая Анна Семёновна, — начал я, слегка скрипнув перед этим зубами, но сдержав в итоге эмоциональный порыв. — Я вас убедительно прошу перестать читать меня, как открытую книгу, вы ведь имеете такую возможность?

— Я прошу прощения, Александр Петрович, — лицо знахарки резко побледнело и осунулось, она уже не выглядела, как строгая учительница, а скорее, как испуганная школьница. — Я видимо просто переволновалась, сама не знаю, что творю! Я поставила барьер и больше никогда не буду видеть и слышать о чём вы думаете, я клянусь вам! Только пожалуйста. возьмите меня на работу, я вас очень прошу!

Казалось она во-вот заплачет и это явно не было актёрской игрой, такую панику и страх далеко не каждый великий актер изобразить сможет. Я немного поразмышлял и решил сменить гнев на милость, уж больно ценного сотрудника могу потерять.

— Хорошо, — кивнул я. — Давайте забудем этот инцидент. Но, если это ещё хоть раз повторится,…

— Этого никогда не повторится, Александр Петрович, я вам обещаю! Я клянусь!

Девушка настолько пришла в отчаяние, что уже сделала первое движение, чтобы грохнуться передо мной на колени, но я жестом остановил её душевный порыв.

— Всё, давайте оставим это в прошлом, — сказал я уже чуть мягче и даже слегка улыбнулся.

Девушка села обратно в кресло, потупилась и покраснела.

— Готовы с завтрашнего дня приступить к своим обязанностям? — спросил я её уже вполне обыденным тоном.

— Да, конечно, — закивала знахарка, даже не пытаясь поднять на меня взгляд.

— Вашей первейшей задачей на ближайшие дни будет дифференцировать сосудистых пациентов от не сосудистых, обозначать уровень и характер поражения сосудов на готовых схемах и записывать нуждающихся в лечении к нам на процедуры. Листовки со схемами можете получить у моего секретаря, она же покажет вам ваш рабочий кабинет. Ну вот, на сегодня всё.

— Спасибо ещё раз, Александр Петрович, — она вскочила с кресла и начала раскланиваться. — И прошу ещё раз меня извинить, этого больше никогда не повторится, это всё от нервов. И я клянусь, что об этом никто и ни при каких обстоятельствах не узнает, даже под пытками и воздействием мастера души.

— Ого, ну это очень убедительно звучит, Анна Семёновна, я вам верю, — сказал я и снисходительно улыбнулся, чтобы она совсем уж не расслаблялась. — Можете идти, но сначала к секретарю.

Девушка ещё раз поклонилась, чуть ли не в пояс и выскочила из кабинета, осторожно закрыв за собой дверь. А вот за это отдельное спасибо.

— Ну как тебе она, Валер? — спросил я.

— Даже у меня мурашки по спине пробежали, — признался Валерий Палыч, проявляясь в кресле, где только что сидела Образцова. — Уже сорок лет не вспоминал, что такое мурашки.

— Как думаешь, ей можно верить? Не какой-нибудь засланный казачок?