Печать пожирателя 8 (СИ) - Соломенный Илья

Дверь открылась беззвучно. Внутри пахло кожей, дорогим коньяком и слабым запахом озона — признак работающих маскировочных чар. В салоне никого не было, и пилот даже не обратился ко мне по связи — просто закрыл дверь и поднял летательный аппарат в воздух.

Я устроился в кресле, и налил себе шампанского из выехавшей из микро-бара бутылки. Кажется, в первую нашу встречу с Юсуповым, когда я подумал, что он вычислил во мне пожирателя, в голове мелькнула мысль «Помирать — так с песней».

Что-ж… Сейчас всё повторяется — только ситуация куда опаснее.

— С корабля на бал, @#$%, — вздохнул я, и осушил бокал прекрасного персикового напитка.

Нет, всё же, если останусь жив — надо будет узнать, где граф добывает этот некрар. Положительно, пара бутылок была бы мне не лишней…

Раскалённая от жары Москва проплывала внизу, прошитая нитями магистралей.

«Что он знает?»

Пальцы сами собой сжали подлокотники. Интересно, почему Юсупов вызвал меня именно сейчас, после храма и Урочища? Потому что я где-то оплошал, и он знает — или причина в чём-то ином?

В голове всплывали обрывки видений — Ур-Намму, его спутники, их разговоры.

Я покачал головой. Значит, вот как всё было… Первые пожиратели, первые маги — они не просто владели магией. Они знали и об Эфире. Они принесли его с собой. Из других миров.

Прямо как я…

Четверо первых. Пришельцы.

Охренеть, конечно… Интересно, кем они были? И кем стали? Живы ли ещё, продолжают перерождаться — или давно сдохли, оставив потомкам лишь жалкие крохи старых знаний и сил?

АВИ мягко качнулся, уходя в облако. За стеклом замелькали статичные разряды — защитное поле летательного аппарата пробивало общегородские чары.

«Как выкрутиться?»

Варианты прокручивались в голове, как патроны в барабане револьвера.

Револьвера, с очень, сука, малым количеством боеприпасов…

Можно открыто врать. Но Юсупов чует ложь лучше, чем голодный волк — кровь. Он не увидит то, что я захочу скрыть — но узнает об этом…

Молчать? Бесполезно — инквизитор вытянет из меня всё, что захочет.

Говорить полуправду? Этот вариант выглядел самым разумным — ведь именно так я до сих пор и делал, именно так протянул против куда более сильного соперника.

Но… Какую полуправду?

Всё зависит от того, что Юсупов знает наверняка. От того, что сейчас мне скажет…

АВИ резко снизился, и в окне мелькнула серая громада здания на Лубянке. Стальные балконы, зеркальные стёкла, и — чуть заметное для моего зрения — мерцание охранных чар.

Мы плавно приземлились на посадочную площадку закрытого двора, и дверь открылась. За ней меня уже ждал молодой инквизитор в чёрном мундире.

— Господин Апостолов? Следуйте за мной.

Что ж… Мой визит явно не тайный — и это уже хорошо…

Инквизитор провёл меня через посты, через лифты с руническими панелями, через коридоры, где воздух густел от подавленной магии.

И вот — тяжёлая дверь с табличкой «Р. Юсупов».

Инквизитор постучал, толкнул створку — и отступил.

— Проходите.

Я переступил порог.

Кабинет Юсупова был погружён в полумрак — тяжёлые шторы пропускали лишь узкие полосы света, которые ложились на стол, заваленный бумагами, кристаллами и странными приборами, чьё назначение я не сразу мог определить. Воздух был густым, пропитанным запахом старых книг, дорогого коньяка и чем-то ещё — резким, почти медицинским.

Юсупов сидел за столом, откинувшись в кресле. И первое, что бросилось мне в глаза — он выглядел измотанным. Не просто уставшим, а истощённым. Лицо, обычно безупречно гладкое, будто выточенное из слоновой кости, теперь было покрыто лёгкой сеточкой морщин, тени под глазами отливали синевой, а пальцы, сложенные перед собой, слегка подрагивали.

Он заметил мой взгляд и усмехнулся.

— Здравствуй, Марк. Знаю, выгляжу не лучшим образом, — голос его был спокойным, но в нём слышалась усталость, словно он говорил уже слишком долго и теперь каждое слово давалось с усилием, — Работы в последнее время… больше, чем хотелось бы.

— Понимаю.

— А потому сегодня никаких церемоний, — продолжил Юсупов, жестом приглашая меня сесть, — Надеюсь, ты поймёшь, но расшаркиваться у меня ни времени, ни сил.

Я медленно опустился в кресло, мысленно готовясь к худшему.

«Сейчас спросит про ученичество… @#$%!»

Но Юсупов лишь провёл рукой по лицу, словно стирая с него остатки усталости, и взглянул на меня.

— Я пытался связаться с тобой последние две недели, — сказал он, — Безуспешно.

— Уверен, после первой же попытки вы узнали, что я был на практике, — ответил я ровно, и чуть усмехнулся, — В этот раз мне разрешили разделаться с ней не в конце лета, а в начале.

— Тянь-Шань.

— Именно. Но, как выяснилось, там весьма туго со связью.

Он пристально смотрел на меня. Не просто вглядывался — сканировал. Я почувствовал лёгкое давление в висках — попытку ментального зондирования. Давай-давай, @#$%, я давно научился ставить барьеры… И показывать только то, что надо.

В памяти мелькнули образы автобуса, той деревушки, долины, горных склонов — и всего, что я «смонтировал» как раз на такой случай.

Так что через пару секунд Юсупов отступил, отчего-то не желая углубляться…

Вместо этого он медленно постучал пальцами по столу. Каждый удар отдавался в тишине кабинета, как счет метронома.

— Практика в Тянь-Шане, — повторил он, растягивая слова. Глаза Инквизитора сузились, будто пытаясь уловить малейшую дрожь в моем голосе, малейшее несоответствие в словах — а я вдруг подумал, что, возможно, он не «не захотел» углублять ментальное сканирование. Что если… Он просто не смог⁈ — И чем же конкретно ты там занимался?

— Собирал идиотские травы.

— Идиотские? — удивился моей резкости Юсупов.

— Экзамены я сдал прекрасно, но в академии кое-кто из преподавателй до сих пор меня терпеть не может. Так что… Пользуются возможностью запихнуть меня в задницу мира или насолить прочим образом.

— Кажется, я догадываюсь, о ком речь.

Ещё бы ты не догадывался… Мне стоил огромного труда устроить всё так, будто Ванесса Онегина сама отправила меня в эту жопу мира!

— И что же ты там собирал?

— Астрагал тяньшанский, в основном. И полынь ледниковую. Они растут на высоте выше трёх тысяч метров, в зоне вечной мерзлоты.

Юсупов приподнял бровь.

— Любопытно. И сколько ты успел собрать за две недели?

— Четырнадцать образцов астрагала и около килограмма полыни, — Я пожал плечами, — Местные пастухи помогли отыскать нужные места. Правда, пришлось объяснять, зачем мне трава, которая, по их мнению, годится разве что на корм скоту.

Юсупов хрипло рассмеялся.

— Госпожа Онегина и впрямь тебя не любит, Марк. Забавно, что тебя отправили туда без напарника, даже без дрона-регистратора.

ДЗЫНЬ!

Тревожный колокольчик тренькнул в голове ещё до того, как Инквизитор завершил фразу.

— Чистая правда, — Я рассмеялся, будто его замечание и впрямь меня развеселило, — Полагаю, она расчитывала, что все мои знания стоят на пользовании сетью и архивами. Даже слегка жаль, что не получится её разочаровать.

Юсупов откинулся в кресле, изучая меня. Я чувствовал, как его взгляд скользит по моему лицу, ища трещину во лжи. Но я давно научился врать так, чтобы в это верили даже те, кто знает правду.

— Ладно, — наконец сказал он, будто делая мне одолжение, — Оставим эту тему, Марк. Но в следующий раз предупреждай, если исчезаешь. Столица без тебя — как часы без стрелки.

Я кивнул, изображая покорность, но внутри лихорадочно соображал — почему он так настойчиво копает? Что-то знает? Или просто проверяет? Пытается «взять на понт»?

Юсупов тем временем потянулся к графину, налил себе воды. Рука его дрогнула, и капля упала на стол.

— Кстати, — добавил он небрежно, — Если эти твои травы такие ценные, передай их в лабораторию Инквизиции. Мы… проверим их свойства. Ты ведь ещё не успел сдать их в «Арканум»?