Император Пограничья 15 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Что это проверка и для меня, и для реформированной армии. Теория — это хорошо, но настоящую цену системе показывает только бой. Новая тактика Стрельцов, улучшенное вооружение, координация между подразделениями — всё это нужно обкатать в деле. Лучше сейчас, в контролируемых условиях, когда я могу выбрать время и место удара, чем потом, когда неожиданная угроза обрушится на нас внезапно.

Что моим бойцам нужна уверенность. Угрюмская дружина уже знает вкус победы — Мещёрское капище, оборона острога, освобождение Сергиева Посада. А Стрельцы? Годами их гоняли то на подавление бунтов, то на охрану боярских особняков. Они забыли, для чего существуют. Им нужно напомнить. Дать настоящую битву, где они защищают людей, а не интересы очередного временщика.

Что в моей прошлой жизни я правил империей, и знаю: промедление убивает государства. Пока ты думаешь, взвешиваешь, ждёшь идеального момента — враг укрепляется, твои подданные теряют веру, союзники начинают сомневаться. Действовать нужно решительно и быстро. Показать, что перемены — это не пустые слова, а реальные дела.

Но всего этого я не сказал, и посмотрел ему в глаза:

— Потому что впервые за столетия граница не приблизится к людским владениям. Наоборот — мы ододвинем её в глубину Пограничья, от людей. Владимир покажет остальным княжествам, что Бездушных можно сокрушить. Что никакие Реликты не стоят жизней людей, которые страдают от этого очага заразы. Что можно не просто обороняться, а наступать.

Я сделал паузу, давая словам осесть.

— Сколько деревень опустело из-за набегов из Гаврилова Посада? — продолжил я тише. — Сколько людей погибло за последние десятилетия? Сколько ещё погибнет, если мы будем ждать «подходящего момента»? Подходящий момент не наступит сам. Его нужно создать.

Огнев медленно выдохнул, и я увидел, как напряжение в его плечах спадает. Решение созрело.

— Когда? — спросил полковник деловито.

— Начало весны, — ответил я. — Как только снег сойдёт и дороги станут проходимыми. У нас есть два-три месяца на подготовку. Разведка, планирование маршрутов, организация снабжения, тренировки. К началу операции каждый боец должен знать свою задачу.

Ветеран кивнул, снова склоняясь над картой:

— Нужна детальная разведка местности. Сколько Бездушных в городе, где концентрация выше, есть ли Стриги, Жнецы и Кощей. Подходы, пути отхода на случай, если что-то пойдёт не так.

— Разведка уже ведётся, — подтвердил я, Скальд отправился на облёт территории. — Плюс пошлём несколько разведгрупп из опытных охотников. К марту будет полная картина.

— Снабжение?

— Боеприпасов хватит на неделю интенсивных боёв. Провиант, медикаменты, запасное оружие — всё будет. Обоз пойдёт следом за основными силами.

Полковник выпрямился, и в его взгляде я увидел то, чего не было при первой встрече, — решимость. Не просто согласие выполнить приказ, а готовность идти в бой за правое дело.

— Значит, весной мы идём на Гаврилов Посад, — произнёс он твёрдо.

— Весной мы берём Гаврилов Посад, — поправил я. — Не идём. Берём. И отодвигаем границу к Нерли.

Огнев отдал честь — чётко, по-военному:

— Будет исполнено, Ваша Светлость.

Глава 11

Зимнее утро выдалось морозным и ясным. Я стоял у окна большого зала в доме воеводы, глядя на Угрюм, покрытый снегом. За последние месяцы город значительно вырос, едва помещаясь внутрь двойного частокола — новые бараки, мастерские, склады. Строительство университетского квартала подходило к завершению, но впереди маячила задача куда масштабнее.

Перенос столицы из Владимира требовал превратить пограничный острог в настоящий административный центр княжества.

— Начнём с хороших новостей, — сказал я, открывая совещание. — Карл, как продвигается университетский квартал?

Немец вскочил с места, глаза загорелись энтузиазмом:

— Прекрасно, Ваша Светлость! Главный корпус завершён на девяносто процентов — остались только внутренние отделочные работы. Библиотека с ротондой готова принять первые книги через две недели. Все четыре корпуса общежитий полностью достроены, лаборатории, административный корпус и трапезная практически закончены. Мы укладываемся в сроки!

— Отлично. Значит, скоро сможем переключить все силы на административный квартал Угрюма, — я обвёл взглядом присутствующих. — К концу весны сюда переедут ключевые Приказы. За ними подтянутся остальные. Более тысячи чиновников с семьями. Им нужно жильё, рабочие места, инфраструктура. Германн с Артёмом уже через час покажут купцам участки под застройку. Те получили двухмесячную фору и уже горят желанием начать строительство. А это значит, что нам придётся решать проблемы масштабного строительства каменного города.

Вельский, как начальник каменоломни, кивнул, раскрывая свою папку:

— Ваша Светлость, у меня список первоочередных задач. Каменоломня сейчас работает с утра до вечера, но для строительства целого квартала её мощности недостаточно. Мы можем увеличить добычу, если организовать посменную работу и нанять ещё людей.

— Сколько смен предлагаешь?

— Три. Круглосуточно. Плюс отдельные бригады для обработки камня — резчики, шлифовщики, каменщики.

Грановский поднял голову от чертежей:

— Камень — это хорошо, но для массового строительства нужен кирпич. Дешевле, быстрее в производстве, проще в кладке. Кирпичная кладка идёт в разы быстрее, чем работа с тёсаным камнем — особенно если речь о крупных блоках, требующих точной подгонки.

— Верно, не всё можно построить из монолитных плит, — вмешался старший Кудряшов, один из зодчих, нанятый в Твери. — Нужен раствор для кладки, кирпич для внутренних перегородок, черепица для крыш. А главное — фундаменты. Без правильного цемента…

— Цемент⁈ Кирпич⁈ — фон Штайнер вскочил с места так резко, что опрокинул чернильницу. — Вы предлагаете использовать эту… эту серую жижу для строительства⁈ — немец вскинул руки. — Mein Gott, неужели мы будем возводить столицу княжества из обожжённой глины и нелепой серой бурды⁈ Это же варварство! Камень — благородный материал, проверенный веками! — архитектор побагровел, его аккуратно зачёсанные волосы растрепались от резких движений.

— Карл, это всего лишь строительный материал, — попытался успокоить его младший Кудряшов, брат первого.

— Всего лишь⁈ — голос фон Штайнера подскочил на октаву. — Цемент — это камень для лентяев! Порошок для тех, кто не способен создать настоящую красоту! Посмотрите на Парфенон — две с половиной тысячи лет стоит! А ваши цементные коробки через пятьдесят лет превращаются в руины с торчащей арматурой!

Он вытащил из сумки, висящей на спинке стула, фрагмент известняка, потрясая им перед собравшимися.

— Вот! Настоящий камень! Каждый блок уникален, каждый имеет свою текстуру, свой характер! Мрамор помнит миллионы лет, гранит переживёт цивилизации! А цемент? Безликая масса, которая крошится от первого мороза!

— Но практически… — начала Василиса.

— Практически⁈ — фон Штайнер повернулся к ней, его глаза горели фанатичным огнём. — Frau, вы хотите построить чудесный град или портовый склад? Храм коммерции или казарму? Жители должны обитать в окружении вечной красоты, а не временных конструкций!

Я категорично возразил:

— Господин архитектор, при всём уважении к вашим идеалам, нам нужно разместить до конца весны ещё тысячу человек. И построить десяток Приказов, не говоря уж о жилых домах. Если делать всё из цельного камня, это займёт десятилетия.

— Пусть займёт! — фон Штайнер ударил кулаком по столу. — Великие соборы Европы строились столетиями! И простояли тысячелетия! Саграда Фамилия в Барселоне возводят уже больше ста лет — и она до сих пор не закончена! Знаете почему? Потому что истинный шедевр невозможно завершить! Совершенство не терпит спешки! А ваши современные дома из цемента и стекла рассыпаются на глазах одного поколения!

Я поднял руку, призывая к тишине. Архитектор тяжело дышал, но замолчал.