Глава рода. Продолжение (СИ) - Ахминеева Нина

Глава 18

Особняк Апраксиных.

Спальня утопала в полумраке. Я сидела на краю кровати и смотрела… в никуда. На душе было на редкость погано.

Очень хочется надеяться, что ушастик устроил мне отповедь из лучших побуждений. Но, увы, не выходит. Оказывается, архисложно кому-то доверять, когда рядом так много дрянных людей. А уж учитывая, что всем этим гражданам от меня что-то надо, дело становится безнадёжным.

Грустно хмыкнув, я поднялась с постели, подошла к окну: вечер был тих и светел. Однако ещё пять минут назад ветер завывал, словно иерихонская труба.

Разве метель способна вот так вот разом утихнуть?

Вдруг зеленоватое свечение портала озарило комнату. Через мгновение обоняния коснулся знакомый аромат. Встав за спиной, Дмитрий аккуратно положил руки мне на живот:

— Привет, — шепнул он на грани слышимости.

— Привет, — накрыв его ладони своими, я спросила, не поворачивая головы: — С задержанием придворного архимага проблем не возникло?

Сделав длинную паузу, Рюрикович наконец-то сообщил:

— Всё нормально. Сейчас мой бывший придворный архимаг даёт показания в тайной канцелярии, — голос мужа звучал приглушённо, словно из-под ткани. — Обследование аномальной зоны официально проведено. Комиссия подписала акт без возражений.

Кто бы сомневался.

Я криво усмехнулась, уточнила:

— Знаешь, что мне назначили встречу Силантьевы?

— Да. Кони приедет за тобой без пятнадцати семь. Саша, ты из-за лопоухого не пришла на осмотр? Что он тебе сказал?

Стоп. Получается, Або провёл со мной беседу исключительно по собственной инициативе?

Желая прямо сейчас всё выяснить, я отстранилась от мужа, обернулась и озадаченно нахмурилась. Император был в полном военном обмундировании: лицо скрыто под балаклавой, на глазах очки, а на голове каска.

С чего вдруг он такой… нарядный? Неужели был на этой грёбаной проверке? Лично участвовал в задержании? Но зачем?

Стянув с головы и лица защиту, Дмитрий положил руки на то место, где прежде у меня была талия.

— Что тебе сказал Або? — повторил он настойчиво.

— Почему ты так одет? — проигнорировав вопрос, я, не моргая, смотрела на Рюриковича.

Немного помолчав, тот ровным тоном ответил:

— Сегодняшнюю комиссию сопровождали воины из моей личной гвардии. Я был в их числе.

— В твоём присутствии имелась острая необходимость? — продолжила допытываться я.

— Скажем так, если бы знал, что ты передумала, то остался бы во дворце. Может, всё-таки расскажешь, что тебе поведал этот длинноухий гад?

Выходит, они не сговаривались? Не желали меня использовать? Вот я дура-а-а.

Эмоции накрыли лавиной. Не в силах сдержаться, заплакала. Словно пушинку подхватив меня на руки, Дмитрий подошёл к постели. Сев вместе со мной, бережно устроил на коленях. Я ревела на груди супруга, а он поглаживал меня по голове и ждал, когда успокоюсь.

Когда я затихла, Дима прозорливо осведомился:

— Проблема ведь не только в ушастом? Кстати, что он тебе сказал?

Признаваться в чём-либо всегда непросто. Но если не сделаю этого сейчас, то потом будет сложнее. Да и неизвестно, не окажусь ли к тому моменту в дурке с острым приступом паранойи.

Собравшись с духом, вымученно улыбнулась наблюдающему за мной Дмитрию, попросила:

— Если сердишься на Або, то не стоит. Правду он мне сказал. А я обиделась. Придумала себе, что его тон оскорбителен, разозлилась дальше некуда. Не хотела с ним разговаривать. Вообще никогда. Что сделала — не знаю, но теперь его не слышу. Потом накрутила себя до безобразия. Дошла до того, что вы с Або решили меня использовать в какой-то своей игре. Я про вас обоих думала очень и очень плохо. У меня действительно есть глобальная проблема. Очень хочу доверять. И тебе, и Або. Но не получается, — слёзы вновь потекли по щекам.

Нарушая повисшую тишину, Рюрикович неожиданно огорошил:

— Твой муж — кретин.

— С чего это? — усомнилась я и шмыгнула носом.

— С того самого, — непонятно пробормотал самодержец. Осторожно положив меня на спину, снял с себя верхнюю одежду. Улёгшись рядом со мной, спросил: — Ты помнишь клятвы, которые мы принесли друг другу в момент бракосочетания?

— Не особо, — не стала лукавить я.

— Ты поклялась заботиться обо мне и хранить верность. Я же — любить тебя до последнего вздоха, защищать и так же хранить верность.

— И что? — я всё ещё не понимала.

— Забота — понятие очень неоднозначное. Даже не представляю, что тебе надо сделать, чтобы нарушить клятву. Разве что не вспоминать обо мне. Никогда. Но пока мы в браке, это невозможно, — он чмокнул меня в нос и ровным тоном продолжил: — Супружеская верность трактуется высшими силами предельно прозрачно. Если находясь со мной в браке, ты вдруг займёшься сексом с другим мужчиной, то умрёшь.

— И почему ты считаешь, что стану тебе изменять? — начала было возмущаться я, но неожиданно невидимое обручальное кольцо ощутимо припекло кожу на пальце. А через миг пришло понимание: наши брачные клятвы — не просто красивые слова. Они приняты высшими силами. За нарушение — смерть.

— Кольцо отреагировало? — проницательно подметил супруг.

— Угу, — промычала я, не размыкая губ. Неуклюже сев, с изумлением осведомилась: — Рюрикович, ты нормальный⁈ Ладно верность, но остальное? Ты о чём думал, когда давал свои клятвы?

Венценосный супруг обескураживающе улыбнулся:

— О тебе, — признался он поразительно просто. Несколько секунд помолчав, тихо предложил: — Давай уже объясню тебе всё как есть. Любовь для высших сил — это безусловное принятие партнёра. Со всеми, как ты говоришь, таракашками. Ну а защита — ограждение от внешней угрозы, нападений, других нежелательных воздействий. Предательство с моей стороны исключено. Полностью.

Мне вдруг резко перестало хватать воздуха. Я слезла с кровати, направилась к окну: из приоткрытой форточки веяло морозной свежестью. Пару раз глубоко вдохнув, прикрыла глаза. В голове и душе творилась полная неразбериха.

Что уж скрывать, не хотела, но подозревала собственного мужа во всех смертных грехах. Причём сразу. А Дима, оказывается, не только никогда не изменит, но ещё и жизнь за меня отдаст. Почему он сразу не рассказал о брачных обетах? Разве это было так сложно⁈

Дмитрий бесшумно подошёл, обнял.

— Надеюсь, теперь вопрос о том, можешь ли ты мне доверять, закрыт?

Повернувшись лицом к Рюриковичу, я грозно нахмурилась и сердито подытожила:

— Безусловно. И да, ты был прав, когда назвал себя кретином.

Супруг тяжко вздохнул:

— Уверен, тебе ещё есть что мне сказать. Не сдерживайся, — предложил он низким, сексуальным голосом. Наклонившись, легонько прикусил шею.

И тут меня сорвало. Высказывая всё, что накипело за время нашего знакомства, я стучала кулаками по его каменному торсу, ругалась, даже пару раз укусила. В общем, отрывалась по полной. А он… терпел и шептал всякие милые глупости.

Когда выдохлась, Рюрикович беззлобно поддел:

— Полегчало, ведьмочка?

Я отвела взгляд, пробормотала:

— Определенно. Осталось понять, зачем Або понадобилось меня доводить.

— Он и меня сегодня провоцировал, — признался Дима и рассмеялся: — Вот же лопоухий засранец.

— Выходит, мотал нервы нам обоим? Но для чего? Он же хранитель рода, наоборот, должен… — я осеклась.

До меня дошло.

По всему получалось, что Або намеренно создал сегодняшнюю ситуацию. Находясь в обычном состоянии, я бы ни за что не стала говорить на тему доверия с Рюриковичем. Просто потому, что… не доверяла ему. Замкнутый круг.

— Дим, получается, он нам с тобой помог?

— Выходит, что так. По логике я должен поблагодарить хранителя нашего рода. Но возникает дилемма: мне очень хочется открутить уши этому поганцу.

«Некромант, твои слова благодарности приняты. Мои уши трогать не надо, они твоей жене нравятся», — внезапно раздался у меня в голове голос Або.