Дальний Рубеж (СИ) - Ступников Виктор

Я посмотрел на небо, на тяжелые серые тучи, нависшие над усадьбой. Охота только начиналась. Но теперь дичью в ней был я.

Тяжелое молчание повисло между нами. Петр нервно перебирал края своего потрепанного сюртука, а Немиров смотрел куда-то вдаль, его челюсти были сжаты так, что казалось, вот-вот хрустнут кости.

— Что будем делать, ваше сиятельство? — наконец, выдохнул Петр. Его голос дрожал. — Если он уже все решил…

— Он ничего еще не решил, — резко оборвал я. — Он собирает пазл, который ему выгоден. Но у нас есть свои кусочки. Немиров, пленные. Где они?

— В леднике, ваше сиятельство. Под замком. Охрану выставил.

— Веди меня к ним. Петр, твоя задача — Лозинский. Он не должен оставаться без присмотра ни на минуту. Найди предлог. Пригласи его на инспекцию складов, на проверку качества работ, на что угодно. Пусть видит наш «образцовый лагерь». И чтобы кто-то из наших всегда был рядом, когда он говорит с людьми. Случайных свидетельств больше не будет. Только те, что мы ему предоставим. Понятно?

Петр кивнул, его лицо постепенно обретало привычное выражение деловой озабоченности. Он развернулся и почти побежал к конторе, уже что-то бормоча себе под нос, составляя план.

Ледник — глубокий каменный погреб, оставшийся от старой усадьбы — находился в стороне от основных построек. У входа, скрестив винтовки, стояли двое ополченцев. Увидев нас, они выпрямились.

Внутри пахло сыростью, землей и страхом. Пятеро пленных сидели на грубых деревянных нарах, прислонившись к холодной стене. При нашем появлении они вздрогнули и подняли испуганные лица. Раненого перевязали — белая повязка на его ноге резко выделялась в полумраке.

Я остановился перед ними, давая глазам привыкнуть к темноте. Немиров встал у двери, его массивная фигура блокировала единственный выход.

— Вам повезло, — начал я тихо, и мой голос гулко отдавался в каменном мешке. — Со столичным чиновником. Он считает, что вы невинные жертвы, а я — узурпатор. Он может вас забрать. Отправить под суд. А там… там верят бумажкам, а не словам таких, как вы.

Я видел, как в их глазах забрезжила надежда. Лживая, предательская надежда.

— Но я могу этого не допустить, — продолжал я. — Могу сказать, что вы пытались сбежать. Что напали на охрану. Что вас пришлось застрелить. И у меня есть свидетели, которые это подтвердят. — Я кивнул в сторону Немирова. Капитан неподвижно стоял, как скала, и его молчание было красноречивее любых угроз.

Надежда в их глазах погасла, сменилась животным ужасом.

— Выбор за вами, — сказал я, делая шаг назад. — Умереть здесь, безымянными, как последние шакалы. Или получить шанс. Единственный вопрос: кому вы служили? Кто платил? Кто давал приказы? Где ваша база? Где склады?

Они молчали, переглядываясь. Я видел, как тот самый коренастый атаман, которого Немиров ударил прикладом, сжимал кулаки, ненавидящим взглядом смотря в пол.

— Время на раздумья истекло, — холодно произнес Немиров с порога. Его голос прозвучал как скрежет стали. — Ваше сиятельство, разрешите?

Я кивнул.

Капитан медленно подошел к группе и остановился перед самым молодым из бандитов, тщедушным пареньком с испуганными глазами.

— Встать, — скомандовал Немиров.

Тот беспомощно посмотрел на своих, но те отвели глаза. Дрожа, он поднялся.

— Ты участвовал в нападении на Веретьево? — спросил капитан, глядя ему прямо в лицо.

—Я… я просто…

— «Да» или «нет»? — голос Немирова был спокоен, но в нем была такая сила, что паренек съежился.

— Да… но меня заставили! — выпалил он, и по его лицу потекли слезы.

— Кто заставил? Кто твой командир? Парень украдкой посмотрел на коренастого атамана.

Тот лишь с ненавистью сплюнул.

Этого было достаточно.

Немиров развернулся и жестом подозвал одного из охранников.

— Отвести этого в сторону. Остальных оставить.

Молодого бандита вывели из ледника. Оставшиеся четверо поняли, что их предали. Солидарность воришек рассыпалась в прах.

— Ладно, черт с тобой! — внезапно хрипло крикнул раненый. — Мы служили хану! Его люди нас наняли! Деньги платили, оружие дали! Довольны?

— Где база? — без изменения интонации спросил я.

— На старом соляном прииске, в тридцати верстах отсюда! Там склад! И там еще люди! Человек двадцать!

— Кто ваш связной в столице? Кто прикрывает операции? — встрял Немиров.

Атаман зло рассмеялся.

— А вам-то зачем? Царя свергать собрались? Связной… какой-то чинуша из министерства снабжения. Фамилию не знаю. Звали его «Советник». По-моему, Лоз… Лозинский, кажется.

Воздух в леднике вымер. Даже Немиров застыл на мгновение. Я почувствовал, как ледяная волна прокатилась по спине.

Лозинский. Не просто карьерист. Не просто ревизор. Он был их покровителем. Он приехал не искать крамолу. Он приехал ее замести.

Я медленно повернулся и вышел на свет. Утро было уже в разгаре, но солнца не было видно за плотной пеленой туч. Как и правды за игрой, в которую мы все играли.

Немиров вышел следом, его лицо было мрачным.

— Ваше сиятельство… Это меняет все. Он не будет нас слушать. Он уничтожит нас.

— Нет, капитан, — тихо ответил я, глядя на управу, где в этот самый момент Петр, ничего не подозревая, водил Лозинского по складам. — Это не меняет ничего. Это лишь означает, что охота становится взаимной. И теперь мы знаем, кто настоящая дичь.

Слова повисли в воздухе, тяжелые и ядовитые, как угарный газ. Лозинский. Не просто столичный чиновник, а крыша и заказчик всей этой вакханалии. Он приехал не проверять, он приехал прикрывать следы и, если повезет, убрать слишком дотошного местного правителя.

Я посмотрел на Немирова. В его глазах бушевала та же яростная буря, что и во мне. Но где во мне была холодная, расчетливая ярость, в нем кипела простая солдатская злоба, жаждавшая немедленного действия.

— Прикажете арестовать его, ваше сиятельство? — прошипел он, сжимая рукоять пистолета. — Мы его возьмем тихо. Скажем, при попытке к бегству.

— Нет, — ответил я резко. — Это именно то, чего он хочет. Попытка ареста столичного ревизора — это мятеж. Это даст им законный повод стереть нас всех в порошок. Он не один. У него есть связи, курьеры. Он уже отправил донесение? Вполне возможно. Его исчезновение только ускорит расправу.

Я отвернулся, смотря на деревню. Люди работали, женщины готовили еду, дети бегали у сарая. Обычная жизнь, которая висела на волоске из-за интриг какого-то столичного хама.

— Он играет в свою игру, — проговорил я, больше для себя, чем для капитана. — А мы должны играть в нашу. Он ищет компромат? Мы преподнесем его. В такой упаковке, от которой он не сможет отказаться.

Я повернулся к Немирову, в голове уже складывался план. Отчаянный, рискованный, но единственный возможный.

— Капитан, тому пареньку, который сдал своих… Степан его зовут?

— Так точно. Он здесь, ждет.

— Хорошо. Вот что нужно сделать. Быстро и тихо.

Я стал отдавать приказы, тихо и четко. Немиров слушал, кивая, его лицо постепенно просветлело от мрачной решимости до понимания и даже легкого, злого удовлетворения.

Через пятнадцать минут все было готово.

Я направился к конторе. Петр как раз выходил оттуда с Лозинским. Управитель выглядел измотанным, но довольным — видимо, ему удалось показать все в лучшем свете. Лозинский же был холоден и невозмутим.

— А, ваше сиятельство, — произнес он, увидев меня. — Как раз кстати. Я заканчиваю свою проверку. И должен сказать, картина… проясняется.

— Это прекрасно, — ответил я с ледяной вежливостью. — И у меня для вас есть кое-что, что окончательно прояснит ситуацию. Один из пленных согласился дать официальные показания. Под присягой. Он готов назвать имена всех своих покровителей. Сейчас его как раз приводят в порядок. Не желаете ли присутствовать при допросе? Как официальный представитель столицы.

Я видел, как в глазах Лозинского на долю секунды мелькнуло что-то острое, настороженное. Но его самоконтроль был безупречен.