— Ещё раз. Ты закинула мою дочь хрен знает куда, подумав, что она из иной реальности, а оказалось, что это она так с Дином, твою мать, Картером помиловалась, что от неё веяло его миром. И закинула ты её в мир демонов, затем переместила туда же Дина, и теперь моя дочь беременна и не может до родов покинуть этот гребанный ДемонТар, а сама ты не можешь покинуть Реа, по сути, по той же причине.
Пара Адриана несмело кивнула.
— Да… Простите, мне так стыдно. До конца своих дней не отмоюсь от всего этого, — бормотала, пуская крупные слезы.
В груди запекло в том числе от жалости к ведьме. Потерев переносицу, хмуро буркнул:
— Значит, так…
— Айсар! Не говори того, о чём пожалеешь, — захныкала Лара, дергая меня за край штанов.
— Успокойся, Лара, я всего лишь хотел сказать, чтобы Ульяна, — метнул на ведьму опасный взгляд, — помогла связаться нам с нашей дочерью, чтобы лично, так скажем, убедиться, что с ней всё хорошо. Это возможно?
Лара перестала лить слезы и с интересом уставилась на ведьму. Женщины. До сих пор трудно их понять.
— Теоретически, да. Я могу попробовать. Но связь будет очень нестабильной.
— Пусть так. Когда?
— М-м-м, думаю, завтра утром могу устроить.
— Мы будем ждать, — воскликнула повеселевшая Илария. — Береги себя.
— Вы тоже. И ещё. Никто из плодов больше не погибнет, моя академия об этом позаботилась.
Мы с Ларой переглянулись и, что уж там, облегченно вздохнули. Слава предкам.
— Спасибо, Ульяна.
Ведьма кивнула и исчезла. Постояв несколько минут, со вздохом присел к Ларе, заключая её в крепкие объятия, погладил животик, в котором рос и набирался сил наш малыш. Ведьма сообщила хорошие новости, за это я её не убью, хотя очень хотелось.
— У тебя такой кровожадный вид, дорогой. Что ты себе надумал? Надеюсь, ты не собираешься наказывать Ульяну? Не позволю! И Леонардо тоже! Девочка всего раз оступилась, и, как погляжу, для вас этого достаточно, чтобы забыть все заслуги нашей подруги, а ведь она — часть нашей семьи.
— Оборотни не прощают предательства, Лара. И никакие заслуги не помогают искупить его.
— Брось, Ульяна нас не предавала, она просто ошиблась, и знаешь, я могу её понять. А вот вы, мужики, слишком черствые, жаль, вы сами не можете родить, иначе бы по-другому запели. Вот бы и мужчины могли ощутить хотя бы часть боли родов, через которые проходят женщины, — искренне сокрушалась пара.
Айсар тяжело сглотнул и прикрыл ротик жены ладонью, нервно оглядываясь, не дай предки, создательница услышит и наградит таким счастьем. Айсар знал. Эта может.
*Создательница задумчиво-хитро сощурилась.
Глава 42
Снежана
Проснувшись раньше Дина (что ну очень для меня удивительно, всё же мне казалось: Дин Картен вообще никогда не спит), сладко потянулась на постели, мазнув взглядом по темному окну, за которым только-только занимался багровый рассвет. Вообще, к местным реалиям, несмотря на совсем недолгое гостевание, я начинала потихоньку привыкать и даже находить свои прелести. Светло улыбнувшись, погладила пока ещё впалый живот, пожелав нашему малышу: «Доброе утро!», и осторожно покосилась на мирно спящего Дина.
Картен спал на спине, заложив за голову руку. Он не сопел, не храпел, и вообще казалось: волко-демон не спит, а всего лишь притворяется, ожидая от меня каких-либо действий, но своим слухом я улавливала спокойное размеренное сердцебиение и глубокое дыхание, волко-демон всё-таки спал.
Спрятав хитрую улыбку, осторожно подцепила коготком одеяло, стянула его вниз вдоль крепких тренированных ног и прикусила клыком губу. Низ живота потянуло от неудовлетворенного желания, а уж когда пред моим мысленным взором промчалось остро-сладкое воспоминание откровенных, порочных оральных ласк, так и вовсе пальчики на ногах томительно поджались, а сердечко екнуло.
Просто как вспомню, как исследовала своим ртом внушительную вкусняшку, что как нарочно под моим жадным взглядом начала набухать, так и вовсе голова кругом. А уж вальтовая поза, когда Дин учил получать обоюдное удовольствие от одновременных ласк – перехватывало дыхание, горло пересыхало, а меня кидало в вяжущий на языке жар, чей кончик помнил фантомный вкус его семени.
Великие предки, с этим оборотнем я превращаюсь в ненасытную до его тела нимфоманку, собственно, это неплохо, так вообще-то и должно быть между предначертанными. Нечего стесняться.
Однако, было кое-что, что меня заботило. Уж не знаю, что себе в голову вбил Дин, да только кроме тех несомненно потрясных ласк, между нами ничего не было. Он попросту не брал меня, как должен был, творя с моим телом такое, что меня уносило и без всего проникновения, да только сейчас мне уж очень сильно хотелось вновь ощутить его орган в себе, и я намеревалась получить прямо сейчас то, что хочу, пусть мне придется для этого немножко изнасиловать волко-демона, ха.
В одно хищное слитное движение переместившись на Дина, усевшись прямо на увитый венами набухший твердый ствол, свидетельствующий о том, что его хозяин начал просыпаться, потерлась влажными складочками о бархатистую твердыню, мягко наглаживая поджарое тело, рельефный живот. Кинув на расслабленное лицо быстрый взгляд, наклонилась, лизнув кончиком языка горошинки сосков, ласково подула. Сильное тело вздрогнуло подо мной, дернулись руки, которые я тотчас с гортанным предостерегающим рычанием перехватила и сжала над его головой, нависая над сонным лицом.
Картен несколько секунд глядел на меня подернутым пеленой сна зеленым с желтыми вкраплениями взором. Тихо выдохнул, обдав лицо теплым дыханием. С нездоровым жарким интересом проследила, как розовый язык лизнул сухие, с четким контуром соблазнительные умелые губы, в попку мне упирался монолитный, подрагивающий от желания орган.
— Снежа, что ты делаешь? — ровный тон обжег позвоночник, а легкая хрипотца ото сна сократила стеночки. Прогнувшись в спине, скользнула влажными складками по пульсирующему стволу.
— Разве не видно? — шепчу, потираясь щеками и носом о его лицо.
— Плохая идея, — безлико, попыток вырваться Дин не предпринимал, но, очевидно, скоро попытается меня обломать. Ага, щас же. — Мы можем навредить ребенку.
Раздраженно вспыхнула.
— Каким образом?
— Не знаю, каким, но рисковать не намерен.
Стремительный рывок — и вот я уже подмята под ним, розовая головка упирается в складки, всего одно легкое нажатие — и он будет внутри… Боже, как же я этого хочу… Подаюсь бедрами в попытке насадиться, ага, куда там, этот бессовестный оборотень неуловимо быстро соскальзывает вниз, и вот темноволосая макушка меж моих ног, а наглый рот втягивает в горячее нутро клитор, мягко посасывая.
— Я могу удовлетворить свою девочку и таким образом.
Да, только мне этого недостаточно!
Зло рычу и тут же скулю, притягивая голову оборотня пяткой к плоти, заставляя его ткнуться носом в пухлые складочки, которые Дин начинает с наслаждением вылизывать, то ныряя в тянущую глубину, то кружа вокруг клитора и прищелкивая по нему языком. Умелые пальцы массируют грудь, кружа в такт языку вокруг сосков, сжимая и покручивая. Оргазм омывает тело, содрогаюсь на плотном языке, тяну за пряди волос, впиваясь когтями в могучие плечи, и поскуливаю, потому что мне по-прежнему мало.
В меня будто вселяется бес. С гортанным рыком вздергиваю удивленного невесть откуда взявшейся для такого финта силой оборотня и бросаю спиной на постель, с перекошенным от ярости и жажды дикого секса лицом запрыгиваю на крепкие бедра, чтобы молниеносно насадиться до самого упора, да! Да, черт возьми!
— Снежана! Ты что творишь? — испуганный стон.
— Беру то, что принадлежит мне по праву, — отзываюсь с рычанием, объезжая этого норовистого упрямого скакуна, прогибаюсь в спине до хруста поясницы, исторгая из груди жалящий грудную клетку вой победы. И ему вторит крепкое ругательство Дина, переходящее в грозный рык и вой.
