Император Пограничья 12 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Я поднялся на импровизированную трибуну, окинув взглядом собравшихся. Фон Штайнер стоял рядом, выпрямившись и сияя от гордости — наконец-то его творение воплотилось в камне, а не в бетонных коробках.

— Сегодня мы принимаем первое из пятнадцати зданий университетского городка, — начал я, усилив голос магией. — Этот корпус построен за месяц. Невероятный срок для здания такого масштаба. И это стало возможным благодаря каждому из вас!

Я указал на артельных старшин.

— Суздальские каменщики под руководством мастера Седакова выложили стены с мастерством, достойным древних зодчих. Ростовские мастера создали своды и арки, которые простоят века. Рязанцы, тверичи, костромичи — все вы внесли свой вклад. Спасибо вам!

Рабочие зааплодировали, довольные признанием их труда. Я повернулся к архитектору.

— Особая благодарность Карлу Фридриху фон Штайнеру. Вы доказали, что красота и функциональность могут сочетаться даже в условиях спешки и ограниченных ресурсов. Этот корпус — не просто общежитие, а произведение архитектурного искусства.

Фон Штайнер слегка поклонился, его глаза блестели от едва сдерживаемых эмоций. Для него это была первая победа после лет унижений в Ярославле.

Спустившись с трибуны, я прошёл внутрь здания, размышляя о том, что сделало возможным такую скорость строительства. Без массового применения магии мы бы возводили один корпус минимум полгода.

Василиса с командой геомантов — Громовым, Каменским, Зубовой, Вершининым и Сомовой — выполнила титаническую работу. Они не просто укрепляли почву, превращая зыбкий грунт в монолит, но и перемещали многотонные блоки как пёрышки. Я видел, как она поднимала в воздух массивные плиты и аккуратно укладывала их на место с точностью до сантиметра.

Мой вклад тоже был существенным. Весь металлический каркас здания, вся арматура в железобетонных перекрытиях — всё это я создал своим даром из обычнх слитков. За месяц работы я переработал больше пятидесяти тонн металла, придавая ему нужную форму и прочность.

Зарецкий и Исаев сыграли важнейшую роль. Их состав для раствора сокращал время затвердевания с недель до часов. Утром залили фундамент — к вечеру на нём уже можно было возводить стены. При этом прочность не уступала традиционному цементу, выдержанному месяцами.

Полина Белозёрова с Элеонорой Ольтевской-Сиверс и Анной Соболевой взяли на себя критически важную задачу — обеспечить идеальный режим сушки для алхимического раствора. Девушки работали в связке с алхимиками, поддерживая влажность на нужном уровне в радиусе каждого свежезалитого участка. Малейшая ошибка — и быстросохнущий состав превратился бы в хрупкую крошку или наоборот, остался бы сырой кашей.

Максим Арсеньев вместе с профессором Сазановым создали гениальные артефакты-подъёмники. Платформы на магической тяге, способные поднимать грузы до тонны на высоту пятого этажа. Никаких блоков и канатов — только руны и кристаллы Эссенции. Рабочие освоили управление за день.

Тимур Черкасский отвечал за температурный режим. Ночные заморозки могли разрушить свежую кладку, поэтому он и Безбородко дежурили посменно, прогревая критические участки контролируемым пламенем.

К полудню началось массовое переселение. Студенты с узлами и сундуками потянулись из временных бараков и шатров в новый корпус. На каждом этаже — по двадцать комнат, в каждой комнате — четыре койки, шкафы, столы для занятий. Простенько, но после тесных бараков это казалось дворцом.

— Маркграф, а когда достроят семейный корпус? — спросила Татьяна Петровна Зубова, проходя мимо с охапкой книг.

— Через две недели, — ответил я. — Там будут полноценные квартиры — спальня, гостиная, кабинет. Для преподавателей с семьями.

В будущем я планировал предложить наставникам выбор: либо они сами покупают или снимают жильё в городе, либо бесплатно живут в университетском городке. Второй вариант удобнее для приезжих, первый — для тех, кто хочет больше независимости.

Сам университетский городок постепенно превращался в крепость. Вокруг пятнадцати корпусов уже возводилась каменная стена — трёхметровая, с башенками по углам. Фон Штайнер настоял на готических элементах — зубцах, стрельчатых арках в воротах, декоративных горгульях на башнях.

— Это же университет, а не замок! — возмущалась Василиса, глядя на чертежи.

— Именно! — горячо отвечал архитектор. — Средневековые университеты всегда напоминали крепости знания! Оксфорд, Сорбонна, Гейдельберг — все они имели стены! Это символ — наука защищается от невежества! Символическая граница между мирами академическим и обычным!

Когда церемония сдачи корпуса завершилась, меня срочно вызвали на главную площадь. Посыльный прибежал запыхавшийся, с перекошенным от тревоги лицом.

— Воевода, там… посланец из Владимира. С бумагами какими-то.

Я быстрым шагом направился к площади, не ожидая ничего хорошего от этого «гостя». Так и оказалось…

У фонтана стоял мужчина в официальном кафтане герольда с посыльной сумкой через плечо. В руках он держал документ с печатями. Вокруг уже собралась толпа любопытных.

Герольд, словно дожидаясь моего появления, развернул свиток и громким, натренированным голосом начал читать:

— Именем Его Светлости графа Михаила Фёдоровича Сабурова, правителя Владимирского княжества, обращаюсь ко всем жителям Угрюма!

Толпа притихла. Герольд продолжил, повышая голос:

— Воевода Прохор Платонов, именующий себя маркграфом без законного на то основания, объявляется изменником княжества и врагом Содружества! Сей висельник и преступник повинен в мятеже против законной власти, в подстрекательстве благородных дворян к измене, в самовольном сборе податей с подданных Владимирского княжества, в самовольном присвоении титулов и незаконном формировании вооружённых сил!

По толпе прокатился ропот. Я проталкивался сквозь толпу всё ближе к этому «славному» человеку.

— Жители Угрюма! — герольд почти кричал. — Вы не обязаны далее подчиняться преступнику! За голову Платонова назначена награда в десять тысяч рублей! Выдайте изменника властям, и никто не пострадает! Угрюм вернётся под защиту и заботу Владимирского княжества!

Герольд свернул документ.

— Одновременно данный указ публикуется на всех новостных платформах Эфирнета! Каждый в Содружестве узнает о преступлениях Платонова!

Он повернулся ко мне.

— Воевода Платонов, вам предлагается добровольно сдаться. Это облегчит вашу участь.

Площадь замерла в ожидании.

Глава 15

Едва герольд закончил читать, по толпе прокатился смешок. Сначала робкий, потом всё громче. Кузнец фрол первым не выдержал и расхохотался в голос, держась за живот.

— Десять тысяч за голову воеводы? — пробасил он сквозь смех. — Да я за эти деньги сам бы в Владимир пошёл и этому Сабурову морду набил!

Местные жители заливались хохотом. Приезжие рабочие, глядя на реакцию местных, тоже начали посмеиваться. Кто-то из суздальских каменщиков крикнул:

— Без маркграфа вся стройка встанет! Кто тогда жалованье платить будет?

Герольд побагровел, сжимая свиток так, что костяшки пальцев побелели.

Из толпы выбежал Борис с дружинниками. Мой командир подошёл ко мне, на его лице играла хищная усмешка.

— Воевода, позволь облить этого проходимца дёгтем и вывалять в перьях? Пусть летит обратно к своему господину как ощипанная курица!

Я усмехнулся предложению, но покачал головой.

— Не стоит, Борис. Мы не опустимся до уровня всякой швали. Просто выставите его за ворота. Пусть передаст своему хозяину, что Угрюм не боится пустых угроз.

Дружинники подхватили протестующего герольда под руки и потащили к воротам. На всём протяжении своего короткого пути до стен острога он верещал петухом, что мне теперь житья не станет.

Я повернулся к толпе и поднял руку, призывая к тишине.

— Жители Угрюма! Приезжие мастера! Сабуров, убивший князя Веретинского и узурпировавший власть во Владимире, боится! Боится того, что мы строим здесь — общества, где талант ценится выше происхождения, где простой человек может учиться магии, где справедливость не продаётся за взятки!