Правильный лекарь. Том 11 (СИ) - Измайлов Сергей

— Проходите, открыто, — голос был тёплым, приветливым, ждущим.

Я беспрепятственно открыл входную дверь и вошёл в просторную комнату. У дальней стены был массивный камин, который вполне возможно отапливал весь дом. Перед ним полубоком к нам сидела та самая пожилая женщина. На сто пятнадцать она точно не выглядела, ну может чуть больше семидесяти. Платье старинного образца, на плечах шаль, на ногах плед. На округлом приветливом лице светящиеся добротой и радостью глаза.

— Молодцы, что пришли, — спокойно сказала она и улыбнулась.

Мне показалось, что губы во время разговора у неё шевелились, но голос прозвучал словно внутри головы. Может тут и обычная речь и телепатия вместе?

— Я тут столько лет одна живу, отвыкла людей видеть, — продолжая улыбаться, извиняющимся тоном произнесла она. Или не произнесла? — Возьмите скамеечку у стены и садитесь напротив.

Мы с отцом перетащили пару массивных резных скамеек ближе к камину и расселись перед заново обретённой родственницей.

— Здравствуйте, бабушка, — выдавила из себя мама, стараясь снова не заплакать.

— Здравствуй, Алевтина, — кивнула хозяйка дома. — Хорошо, что взяла с собой дочку, мне надо будет с ней поговорить.

— А откуда, — начала было мама, но старушка её перебила.

— Я знаю, работа у меня такая, — усмехнувшись сказала она. Потом улыбка немного померкла и она добавила: — Была. Я ждала вас. Поняла, что вы дом не найдёте и оставила включенным свет в гостиной, обычно я так не делаю.

Дальнейшие вопросы по этому поводу у всех отпали. Стало понятно, что она о нас знает даже больше, чем мы сами. На мне она на некоторое время задержала взгляд и я напрягся, понимая, что сейчас для неё всё, что находится в моей голове как бегущая строка на вокзале. Вопреки моим опасениям, она мне тепло улыбнулась, кивнула и перевела взгляд на Катю.

— Не бойся, дитя моё, — обратилась она к моей сестрёнке, улыбаясь ещё теплее, с любовью. — Всё у тебя будет хорошо, не надо сопротивляться судьбе, но об этом мы с тобой поговорим чуть позже. Там вон самовар на столе и вкусности к чаю, садитесь за стол, угощайтесь, а я пока расскажу обо всём, что вас интересует.

Очень удобно, вопросы вслух произносить не надо. Она ненавязчиво контролировала разум всех присутствующих, но делала это настолько деликатно, что никто этого никоим образом не почувствовал, лишь догадывались

Наши сумки с едой и термосы остались в машине, а аппетит сейчас проснулся жуткий. Не исключаю, что это тоже работа Елены Андреевны. Мы дружно уплетали пирожки с морошкой, черникой и грибами, запивая ароматным чаем с северными травами и слушали похожую на сказку интересную историю, которую нам излагала Елена Андреевна. Она избегала упоминания конкретных дел и фамилий, которые благодаря её работе сменили адрес или покинули этот мир, лишь упоминание в общих чертах, без шокирующих подробностей.

— Я бы и рада была сама вас раньше найти, — сказала она после небольшой паузы. — Но на мне была клятва, срок действия которой закончился совсем недавно. И я дала сама себе ещё одну клятву, обязательно дожить до того момента, когда я смогу встретиться со своими родственниками. Эта мысль придавала мне сил и уверенности в завтрашнем дне. И то, что я смогла вас дождаться, сыграет большую роль для будущих поколений. Вы же уже знаете, что этот дар передаётся по женской линии и часто через несколько поколений. Чтобы ваши потомки не метались в сомнениях, что с этим делать и не боялись, как Катя, своего дара, я подготовила книгу воспоминаний. Там подробно изложено, с чего всё начиналось и как правильно с этим себя вести на каждом этапе. Все эти прописные истины выстраданы кровью на собственном опыте, мне некому было об этом рассказать. Саша, сзади тебя книжный шкаф, возьми на второй полке сверху книгу с тёмно-синим корешком без надписи. Да, вот эту. Храните её, как зеницу ока, подальше от посторонних глаз.

Я бережно взял с полки указанную книгу. Кожаный переплёт был далеко не новым, немного потёртым, но очень качественным и долговечным. Бумага, на которую была нанесена рукопись, была плотной и вполне подходящей для длительного хранения. Читать сейчас я её не собирался, но перевернул несколько страниц, любуясь каллиграфическим почерком.

— А теперь не обижайтесь на меня, — сказала Елена Андреевна, — подождите немного на улице. Все, кроме Кати.

Отец, Мать и я молча направились в сторону входной двери, оделись и вышли на улицу, закрыв за собой дверь. Я бросил взгляд в первое окно из тех трёх и видел, как Катя взяла табурет и села рядышком с прапрабабушкой. Потом я отвернулся и вместе с родителями отошёл от дома подальше, на небольшую, красиво оформленную вечнозелёным кустарником площадку.

Мы с родителями переглянулись. У всех на лице были смешаны растерянность и умиротворение, не думал, что такое соседство возможно. Каждый хотел что-то сказать, но в итоге все промолчали. В брешь между деревьями мы рассматривали вечерний Выборг, который продолжал жить своей жизнью, даже не подозревая, что совсем рядом обитает такой особенный человек.

Я уже понял, что она знает обо мне всё, как и об остальных. Для неё это так же легко, как для обычного человека почесать нос. И обо мне она ничего не стала говорить. Может потом захочет, после Кати? Интересно, о чём она с Катей говорит? Мне кажется я уже знаю, о чём, хоть и не обладаю такими способностями, как Елена Андреевна, чисто логически. И мои догадки мне не особо нравятся, очень надеюсь, что на самом деле всё не так.

Сколько времени прошло, трудно сказать. Мы молча смотрели на огни города, каждый думал о чём-то своём. Хотя, не исключено, что все об одном и том же. Я на сто процентов уверен, что пожилой спецагент, беседуя с Катей, знает все наши мысли, даже те, которые мы старались гнать из головы. Внезапно дверь за нашими спинами открылась.

— Заходите, — сказала Катя, но каким-то не своим, словно чужим голосом.

Обернувшись, я внимательно посмотрел ей в глаза, хоть это и сложно было сделать против лившегося из-за её спины света. Мне показалось, что за время беседы с прапрабабушкой она стала старше на несколько лет. Такого серьёзного и сосредоточенного лица я у неё не видел никогда. Родители тоже заметили это. Я увидел встревоженное лицо матери, но она ничего не говоря вошла вместе со всеми обратно в дом. Без особого приглашения мы снова расселись по скамейкам напротив Елены Андреевны.

— Теперь уже можно сказать, что я не зря жизнь прожила, — грустно улыбаясь произнесла она. — Теперь и умереть можно спокойно.

Я уже открыл рот и хотел сказать ей в ответ, что умирать не стоит, раз произошло воссоединение с родственниками, есть для кого пожить, но слова так и остались у меня в голове. Я понял, что вслух этого произносить не обязательно. Вслух нам здесь только между собой надо разговаривать. Скорее всего и Кате это тоже не нужно.

— А теперь езжайте-ка вы домой, время позднее, — сказала вдруг Елена Андреевна, подробно ознакомившись с содержимым наших голов. Что-то ей рассказывать не имеет смысла, она просмотрела наши жизни, как фильм на ускоренной прокрутке. — Мне вас разложить негде, а смысла искать ночлег в городе я не вижу. В час ночи вы будете дома, а завтра всем на работу. Что касается Кати, она сама вам по пути расскажет, а вы послушайте. Она умная девочка, прекрасно знает что делать, а моя книга поможет в некоторых спорных моментах выбрать правильное решение. Нет, Саша, тебе не надо это читать, это только для Кати, остальным не имеет смысла.

— Понял, — сказал я зачем-то вслух.

Если нам вежливо указали на дверь, значит нет смысла ждать чего-то ещё. Мы поблагодарили за гостеприимство, поставили лавки на место, попрощались с престарелой родственницей и направились к выходу. Было немного грустно, так ждали момента, когда её увидим, а теперь уезжать, так и не пообщавшись в привычном формате. Стоя на пороге, я обернулся к Елене Андреевне. Она улыбнулась мне, как любящая бабушка и помахала рукой. Стало немного легче и уютнее. Мне показалось, что она за время нашего пребывания стала выглядеть на свой возраст, состарилась прямо на глазах. Эта мысль снова вызвала внутреннее беспокойство.