Человек государев (СИ) - Горбов Александр Михайлович

«Неважно!»

«Слушай, не морочь мне голову! Я, конечно, не знаток дуэльного кодекса, но уверен, что это ты только что придумал».

Захребетник вздохнул.

«Скучный ты человек, Миша!»

«Ничего, зато живой… Да чтоб тебя!» — это я понял, что, увлекшись мысленным диалогом с Захребетником, написал в отчёте вместо «Осмотр тела производился в присутствии» «Осмотр тела производился в отсутствие».

Саратовцев, подошедший ко мне и взглянувший на строчку, хохотнул.

— Не волнуйся, Миша, я не буду спрашивать, чьё именно тело ты имеешь в виду. Скажу лишь, что если живое и женское, а осмотр проводился в отсутствие одежды, мне, как старшему товарищу, остаётся только порадоваться твоим успехам… Не желаешь пообедать?

Я желал. Написание отчёта изрядно утомило.

Обедали мы, по устоявшейся уже традиции, в харчевне неподалеку. Мефодий с нами не ходил, приносил обеды из дома.

— Скажи, Костя, — разделавшись с первым блюдом и принявшись за второе, обратился к наставнику я. — Тебе доводилось слышать что-нибудь об амулетах, защищающих от воздействия магии?

Саратовцев поперхнулся и закашлялся. Пришлось стучать его по спине.

— Где ты успел набраться слухов? — оглянувшись по сторонам и понизив голос, проговорил Костя. — Ты же только на службу поступил!

— Да я об этом и раньше слышал. Так, краем уха, уже не вспомню где. А сейчас просто на ум пришло. Вот и решил спросить, действительно такие амулеты существуют, или это так — досужие сплетни? Раньше-то мне, понятно, на такой вопрос никто бы не ответил, даже если бы повезло встретить знающего человека. А сейчас вроде как имею право знать?

— Да не то чтобы уже имеешь, — Саратовцев смерил меня оценивающим взглядом. — Ты всё-таки недавно на службе, другому кому я не сказал бы. Но ты парень бойкий, и в нашем ведомстве приживёшься, это уж как пить дать. Я своих людей чую, интуиция ни разу не подводила. Год-два — опыта наберёшься, в чинах расти начнёшь. Ещё лет пять, и нас с Мефодием позади оставишь.

«Год-два⁈ — возмутился Захребетник. — А чего не десять? Да за год мир можно разрушить! До основанья. А затем — наш, новый мир построить! Прецеденты бывали».

Саратовцев возмущение Захребетника, разумеется, не услышал. А я благодарно кивнул.

— Польщён, спасибо. Постараюсь не разочаровать ожидания. Так что там насчёт амулетов?

— Насчёт амулетов, Миша, скажу так: слухи не беспочвенны. — Саратовцев ещё раз огляделся и приблизился ко мне. — Имей в виду, ничего такого сверхсекретного я не разглашаю, рано или поздно ты и сам узнал бы. Благодаря мне узнаешь рано, только и всего… Так вот: такие амулеты существуют. Как существуют прочие, весьма полезные магические предметы. И производят их отнюдь не кустари-одиночки у себя в сараях. Это военные разработки, которыми занимаются специально обученные люди. Я тебе даже больше скажу: буквально вчера ты посещал завод, где, среди прочего, производят защитные амулеты.

— Вот как, — пробормотал я. — И, соответственно, используют их военные?

— Ну да. Армия, полиция. Наша Коллегия, опять же — куда без неё.

— Но не гражданские лица?

— Боже упаси. Где бы гражданским раздобыть такое?

Я пожал плечами.

— Ну, мало ли. Оружие ведь достают.

— Сравнил! Оружия — охотничьего, например — в свободной продаже полно. Деньги есть, так покупай на здоровье. А магия это магия. Много ты видел магазинов, торгующих защитными амулетами?

— Ни одного не видел.

— Вот именно. Потому что ни к чему порядочным людям такие вещи.

— А непорядочным людям?

Саратовцев приподнял брови.

— Ты на что-то намекаешь?

— Ни в коем случае. Просто подумал, что грабителям, например, такая штука могла бы очень пригодиться.

Саратовцев рассмеялся.

— Ох, и фантазёр ты, Миша! Тебе бы романы приключенческие сочинять. То, что могла бы, это бесспорно. Но раздобыть подобный амулет грабителю… — он покачал головой. — Где жулик его возьмёт, на базаре купит? Говорю же, это армейские разработки. Учёт и контроль, соответственно, на высочайшем уровне. Даже думать о том, чтобы продавать такие вещи на сторону — подсудное дело.

«А для того, у кого всё же достанет жадности и ловкости этим заняться, — охренительно выгодное, — проворчал Захребетник. — Ох, недаром мне эта дрянь с первого взгляда не понравилась!»

Больше я Саратовцева ни о чём не расспрашивал. Не хотелось вызывать лишние подозрения, да и вряд ли ему было известно что-то сверх того, что рассказал. Обед мы закончили, болтая о всякой ерунде.

— Пятница нынче, — сказал Саратовцев, доедая компот. — На службу завтра не надо. Я думал в синематограф сходить, что на Воздвиженской, в доме Платонова. Там новую фильму привезти обещали. А после в кабак закатиться. А?

— Не, — я с сожалением покачал головой. — Сходил бы с удовольствием, но не могу, увы. Дела.

Вспомнив о предстоящих «делах», я приуныл. Время приближалось к шести часам вечера. Оставалось надеяться на то, что Захребетник угадал правильно, и Зубов напьётся раньше, чем доберётся до места дуэли.

В шесть часов вечера я слез с извозчичьей пролётки в конце Рогожинского посёлка. Тут проезжая дорога заканчивалась, дальше нужно было идти пешком.

Рогожинский посёлок представлял собой ряд выстроившихся друг за другом одноэтажных деревянных казарм. Какого полка, Зубов говорил, но я не запомнил. Помнил, что за казармами находится река Рогожня, за мостом через реку — кладбище. И вот если от кладбища свернуть налево и идти вдоль берега реки, то придёшь аккурат к месту дуэли.

«Живописненько, — прокомментировал Захребетник, когда я двинулся по тропинке вдоль берега. — Зубов определённо знает толк в дуэлях».

Вид на речку и лежащий за ней город открывался действительно прекрасный.

— Красивый вид, да. Только причём тут дуэль?

«Ну, как же. Есть разница — умирать абы где, или умирать, лицезрея такое великолепие?»

— Совершенно никакой. Ты же в обоих случаях умираешь. Во втором, может быть, даже обиднее.

«Эх, Миша, — вздохнул Захребетник. — А ведь прав был Дюдюкин! Ты такой молодой, а романтизьму в тебе — ни на грош».

— Ничего, не огорчайся. До встречи с главным романтиком города уже всего ничего осталось. Вон он, — я махнул рукой.

Трава на лугу, вдоль которого я шёл, была невысокой — выкашивали. Сено тут должно быть знатное. Вдали виднелись сенные сараи. А не доходя до сараев, спиной ко мне, стояла человеческая фигура.

— Эй! — окликнул я. — Григорий!

Человек обернулся.

В ту же секунду я бросился в сторону, уходя с линии огня. Ещё несколько стремительных движений, и я оказался рядом с человеком. Ударом кулака повалил его с ног. Выкрутил руки за спину, заставив выронить оружие.

Действовал, разумеется, Захребетник. Сам я и подумать толком не успел, что происходит. Всё, что осознал: обернувшийся человек — не Зубов.

— Ты ещё кто⁈ — рявкнул Захребетник.

— Помилуйте, ваше благородие. — Голос человека дрожал. — Мартын я, их благородия графа Каледина денщик! Меня все знают, у кого угодно в полку спросить можете.

— А пистолеты тебе зачем?

Из каждой руки денщик, под напором Захребетника, выронил по пистолету.

— Дак, у ихних благородий утащил! Чтобы не перебили друг друга с дурна ума. Сам я, прости-господи, и стрелять-то не умею.

Теперь, когда горячка схлынула, я разглядел, что пистолеты действительно дуэльные.

От греха сунул оба за пазуху. Отпустил денщика, встал сам и помог подняться ему. Мартын оказался коренастым дядькой лет пятидесяти, с хитрым крестьянским лицом и прокуренными жёлтыми усами.

— А вы, должно быть, господин Скуратов? — он прищурился, разглядывая меня. — Господина Зубова секундант?

— Да, верно. Где Зубов?

— Тама, — Мартын махнул рукой в сторону стоящего поодаль большого стога сена.

Зайдя за стог, я увидел прелестную картину. Трое гусар расположились вокруг импровизированного стола, образованного расстеленным на траве носовым платком, в позах охотников со знаменитого художественного полотна. Один, лежащий на боку, крепко спал, двое, сидящих друг напротив друга, пока держались.