Аттестат зрелости (СИ) - Рюмин Сергей

Он развернулся ко мне:

— Ты выращиваешь, да?

Я молча кивнул.

— Отдашь мне?

— Не, не дам, — отказал я. — Эти я для себя выращиваю, для своего дома. По углам участка посажу.

— Правильно, — согласился Селифан. — Посадишь по углам, ни одна вражина к дому не подойдет. Мне вырастишь? Я в долгу буду.

— Ты и так ему должен, — усмехнулся Василий Макарович.

— Вырасти, а? — оборотень не обратил на сарказм лесника никакого внимания. — Хотя бы два… Ну, или один!

Он умоляюще сложил руки перед собой.

— Да без проблем, — я пожал плечами. — Давай горшки, землю и семена. То есть жёлуди.

— мы завтра утром привезем! — загорелся идеей Селифан. Он вскочил, хлопнул лесника по плечу, повернулся ко мне:

— Нет! Сегодня вечером! Сегодня вечером приедем и привезем 4 горшка, землю и желуди.

— Остынь, Селифашка! — не выдержал Василий Макарович. — 2–3 дня роли не сыграют. Получишь ты свои заповедные дубы! Купим дом, заключим договор у нотариуса, зарегистрируем его в сельсовете, тогда и приедем.

— Кстати, — лесник обратился ко мне. — Может, и мне тогда парочку дубков посадишь?

— Надо хотя бы четыре! — снова вылез Селифан. — По углам посадить.

— Да сделаю я, сделаю! — я поспешил их успокоить. — Я ж говорю: везите землю, горшки, семена! Только это…

Я посмотрел в сторону закрытой двери в комнату, понизил голос:

— Мы квартиру получили, на следующей неделе переезжаем!

— Адрес пиши! — потребовал лесник. Я написал.

— Приедем сначала сюда, если не найдем тебя здесь, поедем туда! — сказал Василий Макарович. — Ориентируйся на послеобеденное время. У тебя ж каникулы?

Я кивнул.

— Вот и отлично. А то, может, с нами махнёшь, в деревню? — подмигнул он. Я отрицательно мотнул головой.

— Нет. У меня здесь дел много. Может, через месяц. Альбину с собой захвачу.

Василий Макарович согласился:

— Да, через месяц дороги подмёрзнут, грязи не будет. К тому времени и я что-нибудь с шабашниками придумаю насчет ремонта. Вот и посмотришь.

— Там и участок надо расчищать, — задумчиво сказал я. — Оставить только деревья, остальное выкорчевать.

— Выкорчуем! — уверенно заявил лесник.

— Ну, ладно! — они поднялись. — Поедем. Среди недели жди в гости.

— Подождите! — я вскочил, бросился в комнату, взял с подоконника горшок с «вяленьким цветочком», осторожно принес на кухню. Maman молча проводила меня взглядом. Она так и не встала с дивана, лежала, накрывшись до подбородка одеялом.

Я поставил горшок с желтой розой на стол перед оборотнем.

— Что на это скажешь?

Селифан осмотрел цветок, приблизился к нему, даже обнюхал, при этом закрыл глаза. Лесник тоже приблизился к розе, осторожно тронул её рукой.

Оборотень повернулся ко мне:

— Если бы не видел воочию, подумал, что это Петров крест или Царь-трава.

Он аккуратно коснулся цветка заскорузлыми пальцами, вдохнул запах:

— Если бы не знал, что это твоя работа, то б точно решил, что ведьма ворожила. Только они так могут!

Василий Макарович кивнул, соглашаясь, и добавил:

— Если в доме Царь-трава, то никакая беда, никакое лихо, никакая вредная нечисть в дом не войдет!

Он засмеялся:

— Я б такой тоже себе заказал…

— Я тоже! — поспешил сообщить оборотень.

— Хватит парня озадачивать, поехали! — подытожил лесник. — Значит, в понедельник договор оформим, во вторник в сельсовет отнесем. В среду он, — Василий Макарович показал на Селифана, — тебе дарственную или доверенность на дом у нотариуса подпишет. В четверг жди в гости.

Я накинул куртку, вышел их проводить. На улице стояла холодная сырая погода. Дождя не было. Я пожал гостям руки и поспешно юркнул в подъезд — домой, в тепло!

Пока я провожал гостей, maman успела встать и ожесточенно гремела посудой на кухне. Я подошел к ней, чмокнул её в щёку:

— Доброе утро, мэм! Хочешь, я тебе кофе сварю?

— Хочу! — она развернулась ко мне. — А ещё хочу, чтобы ты мне поведал, откуда у тебя такие деньги!

Я достал из подвесного шкафа турку, насыпал две ложки кофе, налил из чайника еще не остывшей воды, поставил на газ.

— Хорошо, мэм! — сказал я. — Сейчас выпьем кофе, и я тебе всё расскажу!

Глава 31

Визит оборотней в погонах

Я рассказал maman про своё целительство за последнее время. Почти про всё. Умолчал про недавний случай с Димочкой и, как результат, лечением Альбины. Разумеется, смолчал про своё «гусарство» по отношению к девушке, как мы с ней ходили в магазин.

— Люди заплатили за своё здоровье, мэм, — объяснил я источник доходов.

— Тебе не стыдно? — возмутилась maman. — Брать деньги за лечение? Тем более, такие деньги⁈

— Мэм! — укоризненно ответил я. — Вот ни капельки не стыдно! Потому что я деда Пахома вылечил, ни копейки не взял! Другим таким же здоровье поправил. Тоже бесплатно! А эти, которые мне заплатили, все жулики! По ним тюрьма плачет.

Я перевел дух.

— Тем более, что мне после таких лечений самому восстанавливаться надо!

Мы еще немного поспорили. Ну, как поспорили, поговорили. Maman говорила одно, я выдвигал свои аргументы.

По мнению maman, я должен всех лечить бесплатно, открыто и на широкую ногу.

В ответ я посмеялся и сказал, что тогда я буду заниматься лечением исключительно избранных где-нибудь в подвале в Москве без права выйти погулять. Но, возможно, как мэм и желает, совершенно бесплатно.

— Помимо того, мэм, — сообщил я. — Лечение всего лишь одна из возможностей, какими я располагаю. Вот, посмотри!

Я указал на «вяленький цветочек»:

— Мэм, с тех пор, как я его вырастил, ты каждое утро просыпаешься с хорошим настроением, перестала простужаться. А ведь раньше, чуть какая сырость на улице, у тебя сразу сопли текли!

— И поэтому я совсем не собираюсь после школы куда-то поступать! — добавил я. — Не интересно мне заниматься ни химией, ни физикой и уж тем более филологией с педагогикой! Я собираюсь заняться изучением своих возможностей, которые даёт магия! И самой магией! Или ты считаешь, что я не смогу себе заработать на жизнь?

Maman замолчала, встала из-за стола и ушла в комнату, вытирая глаза. Впервые она в разговоре со мной так расстроилась, что даже заплакала. Я не стал её успокаивать. Сама успокоится. Занялся завтраком.

Maman пришла на кухню через двадцать минут да и то, после того, как я её позвал завтракать.

— Много у тебя еще денег осталось? — тихо спросила она. Я задумался, прикинул:

— Тысячи три с небольшим, наверное.

— Давай их положим на сберкнижку, — предложила она. — Те, которые ты мне отдал да эти…

— Я бы подождал, ма, — ответил я. — Мебель в новую квартиру надо бы купить. Ремонт в доме сделать.

— В каком доме? — удивилась maman.

— Который я сегодня купил!

— Всё-таки купил, — вздохнула она. — В этом захолустье…

— Да, мэм, и я там собираюсь жить!

— В город поедешь со мной? — maman сменила тему. — На рынок бы сходили вместе, в ЦУМ. Может, там что-нибудь прикупили бы тебе к зиме. У тебя же надеть нечего!

Удивительно, но я совершенно забыл про то, что у меня к зиме не было ни пальто, ни шапки, ни обуви. Сапожник без сапог называется.

— Поехали! — согласился я.

— И на квартиру зайдём! — добавила maman.

— И к Альбине, — пошутил я. Maman нахмурилась, но потом рассмеялась и съязвила:

— Если она только не на гулянки ушла.

— Подождём, чайку попьём! — с той же долей сарказма отозвался я.

Рынок, с моей точки зрения, никакого интереса не представлял. Кроме всякой мелочевки, от пуговиц у старушек до подозрительной губной помады у цыганок, там торговали только продуктами. В здании рынка на прилавках мясом, коммерческой колбасой, рыбой, молоком и молочной продукцией. На улице вокруг — овощами и фруктами.

Мы походили вокруг. Maman приценивалась то к мясу (я тут же напоминал, что морозилка у нас забита селифановской говядиной), то интересовалась сырами. На улице вдруг изъявила желание купить килограммов пять красных яблок.