Аттестат зрелости (СИ) - Рюмин Сергей

— Она мне нах не нужна! — ухмыльнулся призывник. — Нашел, блин, поломойку!

— Я тебя служить загоню туда, где у тебя зубы сами выпадут! — прапорщик встал в дверях актового зала. — В Афган пойдешь служить! Посмотришь тогда, пацан, кого ты нафиг послал!

— Да пошел ты! — Ступаков прошел мимо него на выход.

Домой после комиссии добирались кто как. Я предложил Мишке зайти в Блинную съесть по порции пельменей, благо она находилась совсем недалеко — всего три остановки на троллейбусе. Неожиданно нам компанию решили составить Юрка Никитин и Олег Тараскин.

По дороге я сообщил о заключении, которое написала мне наша врачиха.

— Ну, а что ты хотел? — совершенно не удивляясь, буркнул Юрка Никитин. — Удивительно, если бы было по-другому.

— Раньше тех, кто в армии не служил, девки не уважали, — гыгыкнул Тараскин. — И не только девки.

— Раньше было раньше, — сказал Мишка. — Сейчас армия не та. Дедовщина, воровство, сплошной бардак. Ребята, кто служили, в один голос говорят: есть возможность — откоси! Так что повезло тебе, Тоха!

— Армия это большая семья. Но лучше быть сиротой! — с серьезным выражением лица глубокомысленно заключил Юрка.

Тараскин демонстративно фыркнул и отвернулся.

Мы взяли по порции пельменей. У Олежки на пельмени не хватило денег, он взял порцию блинов. Видимо, попросить взаймы у одноклассников посчитал для себя зазорным. Я же заплатил за себя и за Мишку.

Мы сели за стол.

— Maman квартиру на заводе получила, — сообщил я, уплетая пельмени. — На каникулах переезжать собираемся.

— Хорошо, — флегматично отозвался Мишка.

— Поздравляю! — сказал Юрка. — Доучиваться с нами будешь или надумал переводиться?

— Конечно, с нами! — ответил я.

— Везёт вам! — выдал Олег Тараскин. — В каком районе?

— Не знаю, — соврал я. — Maman еще не говорила.

Новость, что я признан негодным к службе в армии, которая, с одной стороны меня обрадовала, а с другой, честно говоря, раздосадовала, на моё счастье, в школе распространения не получила.

Maman дома только иронически хмыкнула и довольно кивнула:

— Ну, вот и хорошо. Нечего тебе там делать!

До каникул оставались два дня. Оценки нам за четверть не выставлялись (в 9−10-х классах итоговые оценки выставлялись за полугодие).

Елена Витальевна с больничного не выходила. Физику у нас по-прежнему вёл директор.

Визит инструктора из райкома ВЛКСМ тоже обошелся без последствий.

Учителя в последние дни учебы почти не зверствовали. Наталья Михайловна ходила непонятно от чего задумчивая, даже домашку не проверяла.

Молекула в начале урока поставила задачу читать очередной параграф учебника, потом села на своё место, напоминая нахохлившегося воробья на жердочке, и весь урок молчала.

Нина Терентьевна тоже не спрашивала, заставила всех читать стихи Маяковского по учебнику.

А в пятницу, в последний день учебы перед каникулами в «курилке», в туалете на третьем этаже, Максим Иванович по секрету мне и Мишке сообщил, что Елену Витальевну Середину уже решено переизбрать сразу, как она выйдет с больничного. Секретарём парткома школы согласилась быть учитель истории и завуч Малевская Людмила Николаевна.

Сразу после занятий я переоделся и рванул в город, на свидание к Альбине, потому как оба соскучились — и я, и она.

Maman, предупрежденная накануне, поворчала с часок, потом вздохнула и махнула рукой.

— Ты там только раньше времени мне внуков не настрогай, — сказала она то ли в шутку, то ли всерьез. Во всяком случае, улыбки на её лице в тот момент я не заметил.

— Возьми ключ, — добавила она. — От квартиры, которую нам дали.

— Дали! Уже дали! — добавила она, глядя на меня. — Я уже ордер получила. Завтра отнесу в ЖЭК. А на следующей неделе можно переезжать.

— Отлично, мэм! — улыбнулся я.

Глава 29

Любовь, любовь… Зачем ты мучаешь меня?

В кинотеатре «Дружба» нас поставили перед выбором: в Красном зале шел «Экипаж», в Синем — «Сталкер».

— Давай на фантастику сходим! — загорелась Альбина.

— Давай, — согласился я.

Решение оказалось ошибкой. Ни мне, ни ей фильм не понравился. Слишком уж заумный. Книга «Пикник на обочине» мне показалась куда лучше. Впрочем, весь фильм мы посвятили друг другу — сидели в обнимку, иногда украдкой целовались.

А после фильма направились в кафешку. Альбина согласилась на «Театральное», в котором я ужинал с директором завода. Вино мы заказывать не стали, зато поужинали очень даже основательно: салаты, бифштексы с пюре. Нам даже дефицитный апельсиновый сок принесли.

— Ты сегодня у меня останешься? — смущенно выдавила Альбина.

— А у тебя есть, что поесть? — пошутил я. Девушка прыснула.

— Тогда надо с собой что-то заказать! — решил я и оказался прав.

На этот раз визит к Альбине обошелся без приключений.

— Давай зайдем к нам? — предложил я, показывая на нашу будущую квартиру.

— Давай, — согласилась она. — Хотя я уже в ней была.

— Maman рассказала, — сказал я. — Ну, хоть не подрались?

— Да ты что? — Альбина почти обиделась. — У тебя мировая мать!

Я открыл дверь, нашарил сбоку выключатель, щелкнул, включая свет. Конечно, люстр не было. Ладно, хоть лампочки оставили.

Квартира мне сразу понравилась. Как и ремонт, которому она подверглась. В большой квадратной прихожей приятные светлые обои, покрашенные ослепительно-белые потолки. Кругом блестящие паркетные полы.

В прихожей на старенькой тумбочке стоял телефонный аппарат. Кстати, новый. Я поднял трубку, поднёс к уху. Длинный гудок оповестил, что аппарат подключен и работает! Великолепно! Я даже не ожидал. Интересно, на кого зарегистрирован номер?

Я прошел на кухню площадью 18 квадратных метров. 18 «квадратов»! С нашей, нынешней, 4,5-метровой в Химике не сравнить. Здесь даже диванчик можно было бы поставить. Плюс еще кое-какая мебель в наличии — почти новые кухонные столы, полки, раковина, газовая плита. И всё новое! Пол, правда, не паркетный, а выложенный темной плиткой.

— Нравится? — поинтересовалась Альбина.

— И не говори! — тихо, но восторженно ответил я. — Умереть, не встать!

— В туалет и ванную тогда не ходи, — пошутила она. — Точно умрешь от счастья.

Я тут же захотел умереть от счастья и пошел смотреть ванную с туалетом.

В общем, недостатков я не обнаружил. Разве что люстр нет. В ванной и туалете светильники-плафоны были на месте, а в комнатах висели лампочки на проводах. Мебель, конечно же, в комнатах отсутствовала.

Мы вышли на лестничную площадку. Я запер дверь. Дверь тоже была новой, крепкой с двумя врезными замками. Альбина открыла дверь своей квартиры — напротив.

— Будем ходить друг к другу в гости! — весело заявила она.

— Посмотрим, — усмехнулся я. В моих планах был переезд в деревню.

— Чайник ставь!

За чаем Альбина вдруг вспомнила про своего соседа по кабинету.

— Он уже сидит, — сообщила она. — В кровати. А то только лежал. Наши кадровики к нему в больницу съездили, навестили. Так он испугался, представляешь?

Она поставила передо мной бокал, налила в него заварки.

— Стой! — я ухватил её за запястье. — Это что?

Она от неожиданности попыталась выдернуть руку. Я удержал.

— Покажи перстень! — попросил я, разжимая захват.

— Это мне мама подарила! — ответила Альбина. — А что такое?

— Сними, покажи, Аль! — повторил я. Девушка стянула перстень, протянула мне. Я взял его с ладони, поднес к глазам. Перстенек был невзрачный, вроде как золотой, только тоненький. Выделялся камень — крупный, ярко-синего цвета.

— Голубой топаз, — похвасталась Альбина и повторила. — Настоящий. Уральский. Это мне мама подарила на выпускной в школе.

— Интересный камень, — задумчиво сказал я. У меня вдруг появилась идея.

— Давай я тебе из него амулет сделаю! — предложил я.