Лекарь Империи 9 (СИ) - Лиманский Александр

— Эта формула, Фырк. Она для другого штамма вируса. Когда мы поймем что она значит, нужно будет ее все равно доработаывать. Чтобы адаптировать ее, мне нужен образец именно этого, мутировавшего варианта. Живой, активный образец.

— И где ты его возьмешь? — фыркнул бурундук. — В аптеке такие точно не продают!

Где. Вопрос на миллион. Хотя… если подумать логически. Вирус мутировал слишком удачно.

Если кто-то управляет вирусом, значит, у него есть образцы. Свежие, рабочие, именно этого, нужного мне штамма. И он точно есть в этой больнице. Серебряный не зря устроил эту охота.

— План меняется, — сказал я твердо. — Охотимся на крота.

— На крота? — Фырк недоверчиво наклонил голову. — Ты серьезно думаешь, что предатель в больнице?

— Не думаю. Знаю. Слишком много совпадений для простой случайности. Кто-то координирует всю эту эпидемию изнутри. Наблюдает, корректирует, направляет.

Я быстрым шагом пошел по коридору, на ходу набирая номер.

Игнатий Серебряный. Менталист. Манипулятор. И сейчас — моя единственная надежда быстро найти предателя. Иронично — использовать одного монстра для поимки другого.

Он ответил мгновенно, без гудков. Даже не поздоровался — в трубке просто установилась тишина, он молча ждал.

— Встречаемся у центральной лаборатории через десять минут, — сказал я.

Секунда молчания. Потом короткое, лишенное эмоций:

— Понял. Буду.

И отбой.

Никаких вопросов. Никаких «зачем» или «почему». Идеальный исполнитель. Или он уже все знает? Менталисты способны чувствовать сильные эмоциональные всплески.

Возможно, он уловил волну паники, идущую из реанимации, или даже мой разговор с Шаповаловым. Или он просто ждал, когда я, наконец, обращусь к нему за помощью.

— Мы правда будем работать с этим психом? — Фырк встревоженно запрыгнул мне на плечо. — Он же тебя чуть не убил своим идиотским представлением!

— У нас нет выбора. Он менталист. Он может читать эмоции, улавливать ложь, вскрывать ментальную защиту. Без него наш поиск крота займет дни, которых у нас нет.

— А если он сам и есть крот? — Фырк вцепился когтями в мой халат. — Подумай, это же идеальное прикрытие! Сначала создает проблему, а потом героически ее решает!

Мысль была не новой. Я сам думал об этом. Но нет — слишком сложно, слишком громоздко. Не было ни единой ниточки, которая бы связывала его поступки. К тому же он всегда говорил правду. Я это видел.

— Он не крот, Фырк. У него другие цели. Не знаю, какие именно, но точно другие.

— Надеюсь, ты прав, — проворчал бурундук. — А то будет очень обидно умереть от собственной доверчивости.

Коридор у входа в центральную лабораторию.

Серебряный уже ждал меня. Он стоял в самом темном углу коридора, почти сливаясь с тенями в своем костюме лаборанта. Только бледное, аристократическое лицо выделялось в полумраке, как маска античной статуи.

— Разумовский, — он кивнул, выходя из тени. — Судя по вашему тону и неприличной спешке, ситуация изменилась. К худшему.

— Катастрофически к худшему, — отрезал я, не тратя время на приветствия. — Мишка Шаповалов умирает. Вирус мутировал, научился разрушать эритроциты при контакте с мембраной аппарата ЭКМО. Острый гемолиз. У нас есть максимум сорок восемь часов.

Серебряный медленно приподнял одну бровь — единственный, едва заметный признак эмоции на его лице.

— Адаптивная мутация под конкретное медицинское оборудование? Это не эволюция. Это программирование. Кто-то модифицировал вирус целенаправленно.

Быстро соображает. Или он уже думал об этом раньше? С менталистами никогда не знаешь, где заканчиваются их сверхъестественные способности и начинается обычная, холодная логика.

— Именно. И этот кто-то — здесь, в этой больнице. У меня есть формула антидота из надежного источника, но она требует расшифровки и адаптации под новый штамм. Мне нужен живой образец. И предатель.

— А вы зря времени не теряли, я смотрю, — Серебряный достал из кармана идеально белый платок и начал протирать и без того чистые стекла очков. Даже не попросил посмотреть на список ингредиентов. Похоже не хочет утруждать себя. Все равно ничего в этом не понимает. — У меня есть список подозреваемых. Точнее, людей с аномальным эмоциональным фоном.

— Кто?

— Филимонов, ваш заведующий лабораторией. Слишком спокоен для человека, в чьем ведомстве идет война с неизвестным патогеном. И его ассистентка, Светлана Морева. Очень интересная девушка — внешне тихая, покорная, почти незаметная, но внутри… внутри у нее настоящая буря. Страх, чувство вины, отчаяние. И еще кое-что, более темное, что я, к сожалению, не могу точно идентифицировать, как будто что-то мешает.

Филимонов — очевидный кандидат. У него есть доступ, возможности, знания. Но слишком уж очевидный. А вот Светлана… Тихие воды, как известно, всегда глубоки. И часто скрывают самые опасные течения.

— Предлагаю действовать прямо, — сказал я. — Схватить обоих, немедленно допросить. Жестко, если потребуется. У нас нет времени на деликатность и игры.

Серебряный покачал головой, его губы тронула легкая, снисходительная улыбка.

— Примитивно и контрпродуктивно. Представьте на секунду: мы врываемся, хватаем их. Что произойдет дальше? Первое — они почти наверняка успеют активировать какие-нибудь защитные заклинания или, что еще хуже, уничтожить драгоценные улики. Второе — поднимется шум, нас попытаются остановить охрана или ваши же коллеги. Третье, и самое главное — если за ними, как я и предполагаю, стоит серьезная организация, мы себя полностью раскроем. Нас начнут преследовать, и, я вас уверяю, попытаются убить.

Он был прав. Грубая хирургическая сила — не всегда лучшее решение. Особенно когда имеешь дело с умным и подготовленным противником.

— Что предлагаете?

— Изящество, — в уголках его губ снова появилась эта едва заметная, хищная улыбка. — Ментальную ловушку. Я наконец синхронизировался с обитателями этой больницы. И теперь могу создать волну паники, которая заставит нашего крота выдать себя.

Он достал из внутреннего кармана пиджака небольшой кристалл — идеально прозрачный, с легким голубоватым отливом.

— Усилитель ментальной энергии. С его помощью я могу создать сильный, направленный эмоциональный импульс.

— Какой импульс?

— Страх неминуемого разоблачения. Я запущу ментальный слух — не обычную сплетню, а прямое, подсознательное воздействие. Его «услышат» только те, кто эмоционально вовлечен в тему эпидемии на самом глубоком, личном уровне. Ваши обычные, ни в чем не повинные сотрудники даже ничего не заметят.

Селективное воздействие. Умно. Как ультразвуковой свисток, который слышат только собаки. Или, в данном случае, — только предатели.

— И какой именно будет этот слух?

— Что из столицы только что прибыла экстренная комиссия Инквизиции. С личным приказом императора о тотальной, поголовной проверке всего медицинского персонала. И с полным набором «сывороток правды» — магических препаратов, которые заставляют говорить только и исключительно правду.

Инквизиция. Даже само название всегда заставляет нервничать. Их методы допросов были легендарны — и не в хорошем смысле. Магические допросы, ментальное сканирование, а в крайних случаях — и физические пытки. Любой, у кого есть хоть какие-то темные секреты, запаникует при одном только упоминании.

— Крот попытается уничтожить улики, — понял я.

— Или сбежать. Или передать их своим сообщникам. В любом случае — он совершит какое-то резкое, необдуманное, паническое действие. И выдаст себя. А мы будем к этому готовы.

— План хороший, но есть одна проблема. А если крот — это не один человек, а целая группа?

— Тем лучше, — его холодная улыбка стала шире. — Вычислим всех разом. Паника, знаете ли, очень заразительна, особенно в кругу заговорщиков.

Холодный, безжалостный расчет хищника. Никаких эмоций, только чистая логика охоты. И сейчас этот хищник на моей стороне. Полезно.

— Хорошо. Как мы распределим роли?