Обратное течение (СИ) - Рудин Алекс

— Ладно, — неожиданно согласился Зотов. — Уверен, ваша помощь будет очень кстати. Встретимся на месте.

Но мне не повезло. К набережной Слепого канала я приехал раньше Зотова и даже раньше Миши. Зато столкнулся со следователем Прудниковым. Он как раз вылезал из служебного мобиля.

— А вы что здесь делаете? — спросил Прудников, пронзая меня воинственным взглядом. — Кто вас вызвал.

— Ваш коллега, — сухо ответил я.

— Да? И где же он?

— Уверен, он скоро появится, — сказал я. — Давайте, взглянем на тело, Степан Богданович.

— Я-то взгляну, — согласился Прудников. — А вот вам здесь делать нечего. Полиция вполне разберется без вашей помощи, господин Тайновидец.

— Ваша прежняя версия оказалась ошибочной, — напомнил я. — Кажется, вы подозревали Елизавету Федоровну в том, что она убила других девушек? И вот вам новое убийство, а Елизавета Федоровна здесь совершенно точно ни при чем.

Прудников сорвал с себя очки и принялся яростно тереть стекла носовым платком. Так он делал всегда, когда был расстроен.

— Это еще нужно доказать, — прошипел он. — Возможно, кто-то намеренно совершил убийство, чтобы отвести подозрения от Молчановой.

— Вы слышали о том, что вчера случилось в Воронцовском госпитале? — прямо спросил я.

— Нет, — мгновенно насторожился Прудников. — А что там произошло?

Я внимательно наблюдал за его эмоциями. Прудников не врал, он и вправду ничего не знал. Значит, при всей своей глупости, он не мог быть сообщником Екатерины Антоновны.

— Неважно, — ответил я. — Вас это не касается.

Конец нашему спору положил Миша Кожемяко. Он приехал на полицейском мобиле и сразу подошел к нам. Прудников немедленно прицепился к нему:

— Господин Кожемяко, это вы пригласили графа Воронцова? Имейте в виду, что он не вправе участвовать в полицейском расследовании. Об этом нарушении я доложу начальнику полиции.

Кажется, Прудников умудрился разозлить даже терпеливого и добродушного Мишу. Потому что Миша подошел к нему вплотную, навис над следователем и четко произнес:

— Я пригласил господина Тайновидца в качестве свидетеля. А вы можете жаловаться кому угодно, уважаемый Степан Богданович.

Я одобрительно хмыкнул.

Миша повернулся ко мне:

— Идем, Саша.

Слепой канал был странным сооружением. Он коротким аппендиксом отходил от Крюкова канала и заканчивался тупиком. Вода здесь всегда застаивалась и пахла тиной.

Никто не знал, зачем его вырыли. Возможно, когда-то в нем была стоянка для прогулочных лодок. Эту догадку подтверждали тяжелые бронзовые кольца, намертво вмурованные в гранит стен.

Кажется, Слепой канал существовал со времен строительства самой столицы. Городские власти иногда порывались его засыпать, но у них никак не доходили руки.

Сейчас возле низкой чугунной ограды собирались зеваки. Худощавый молодой человек что-то быстро писал в блокнот, иногда перегибаясь через перила. Наверное, это был репортер одной из городских газет. Возможно, он занимался криминальной хроникой. А может, просто проходил мимо и наткнулся на место происшествия.

Взглянув на него, я вспомнил Черницына. А еще журналиста Михайлова, которого мы нашли вчера на берегу Невы.

Здесь было неглубоко. Я понял это, увидев двух голых городовых, которые стояли посреди канала по пояс в мутной воде. На городовых были только форменные фуражки.

Перед ними плавало тело женщины. Она лежала на воде лицом вниз, но я сразу ее узнал по мешковатому черному платью. Сейчас платье намокло и колыхалось тяжелыми складками. Рядом плавала шляпка с черной вуалью.

Не хватало только обрывка веревки. Впрочем, я был почти уверен, что веревка отыщется на дне канала.

— Ничего не трогали, ваше благородие! — крикнул один из городовых. — Вот, так она и лежала.

— Переверните ее, — распорядился Миша.

Городовые с трудом перевернули тело.

— Это же госпожа Молчанова! — изумленно ахнул Прудников.

— Вы ее знаете? — нахмурился Миша.

— Я тоже ее узнал, — сказал я. — Это мачеха Елизаветы Федоровны. Она приходила ко мне вместе с господином Прудниковым.

— Хотела повидаться с падчерицей? — уточнил Миша.

— Да, — кивнул я. — К тому времени Елизавета Федоровна уже была в госпитале. Но им я об этом не сказал.

— Я и без вас это узнал, — вмешался в разговор Прудников. — Оставил полицейского наблюдать за вашим домом. Он видел, как вы уезжали с целителем, и сообщил мне.

— А вы рассказали об этом Екатерине Антоновне? — понял я.

— Разумеется. Она законный опекун своей падчерицы, и имела право знать ее местонахождение.

— Вчера вечером госпожа Молчанова явилась в госпиталь, — медленно сказал я. — И чуть не убила свою падчерицу. Елизавету Федоровну спасло только чудо. Вы знали, что Молчанова — маг-анималист?

— Анималист?

Прудников непонимающим взглядом уставился на меня через очки.

— У нее был дар управлять животными, — сказал я. — Она использовала этот дар, чтобы устроить два убийства. И хотела совершить третье, но я успел ей помешать.

Прудников подался вперед.

— Успели помешать? Что это значит? Ваши слова про убийства еще нужно доказать. А вот убитую Екатерину Антоновну я вижу своими глазами. И, кажется, догадываюсь, кто может быть к этому причастен. Ведь теперь ее падчерица получит все деньги своего отца? Или я ошибаюсь, господин Тайновидец? Что вы об этом думаете?

— Я думаю, что вы дурак, господин Прудников, — откровенно сказал я. — Непроходимый дурак. Перспектива потерять место следователя плохо сказалась на ваших умственных способностях. Всего хорошего!

С этими словами я повернулся и пошел сквозь толпу зевак к черному мобилю Никиты Михайловича. Он как раз подъехал к набережной Слепого канала.

Глава 23

Зотов был в бешенстве.

— Вы понимаете, что чуть не стали причиной гибели девушки? — шипел он в лицо Прудникову. — Как вам могло прийти в голову на слово поверить подозреваемой?

Прудников вытянулся по струнке. Его глаза испуганно моргали за круглыми очками. Кажется, от страха Степан Богданович забыл, как дышать.

— Сколько раз вы встречались с Екатериной Антоновной Молчановой? — прорычал Зотов. — Ну?

— Три раза, — сиплым голосом ответил Прудников.

— Что она вам говорила? Вспоминайте! Важна любая мелочь, любая деталь!

— Я отправил Екатерине Антоновне сообщение о том, что на ее падчерицу напали. Она приехала в столицу и пришла ко мне.

Язык Прудникова заплетался. Следователь машинально отводил взгляд в сторону. Но, спохватившись, снова смотрел в глаза Никиты Михайловича.

— Дальше, — резко сказал Зотов. — Что мне, клещами из вас все тянуть?

— Мы вместе поехали к графу Воронцову. Но он не позволил Екатерине Антоновне встретиться с падчерицей.

— Это вас не насторожило? Вы не подумали, что Александр Васильевич ничего не делает просто так?

— Подумал, — сознался Прудников. — Я решил, что граф Воронцов и падчерица Молчановой затевают что-то незаконное. И поставил полицейского следить за домом Воронцова.

— Да не поэтому вы полицейского оставили. Боялись, что Александр Васильевич обойдет вас в расследовании?

Зотов бросил быстрый взгляд на меня

— С кем приходится работать, а? — пожаловался он и снова впился глазами в круглое лицо Прудникова.

— О чем вы говорили с Молчановой после встречи с графом Воронцовым?

— Екатерина Антоновна была очень зла. Она сказала, что так этого не оставит. У нее есть покровитель. То есть, был покровитель…

— Кто он? Имя она вам назвала?

— Граф Мясоедов. Он был знаком с мужем Екатерины Антоновны.

— Что? Черт!

Зотов резко повернулся ко мне.

— Господин Тайновидец, вы понимаете, что это значит?

В этот момент Прудников попытался тихо улизнуть. Но Зотов мгновенно пресек его попытку.

— Стоять! До конца следствия вы отправляетесь под домашний арест. Я запрещаю вам выходить из дома, появляться на службе и узнавать что-либо о ходе следствия.