Эликсир сущности (СИ) - Рудин Алекс

— Сначала я поговорю с ним с глазу на глаз, — твердо сказал я.

— Конечно, — удивленно согласился Макаров, пропуская меня.

Я вошел в палату и закрыл за собой дверь.

Первое, что я увидел — прочные стальные решетки на окнах. Солнечный свет косыми четырехугольниками падал на пол, как будто и ему было запрещено проникать в палату.

Поневоле почувствуешь безнадежность, усмехнулся я.

Словно в насмешку, за окном мирно зеленел госпитальный парк, а вдалеке блестела серая лента реки. Она вспыхивала, когда солнце отражалось в невысокой невской волне.

Ниже по течению река распадалась на рукава, огибала Каменный остров и впадала в узкое горло морского залива.

Палата была обставлена очень скудно. Умывальник, над которым висело небольшое зеркало, стол с двумя стульями, выкрашенная в белый цвет тумбочка и железная больничная кровать.

Ковшин полусидел в кровати, опершись спиной на высокую подушку, и запавшими глазами молча следил за мной.

— Здравствуйте, господин артист, — улыбнулся я.

— Кто вы? — хрипло спросил Ковшин. — Почему меня держат взаперти?

— Вы совсем ничего не помните? — поинтересовался я.

— Смутно. Со мной что-то случилось?

Видно, сегодня выпал такой странный день — почти все так или иначе пытались меня обмануть. Вот и Ковшин не стал исключением. Все он отлично помнил, но отчаяние толкало его запираться до последнего.

Я придвинул стул ближе к кровати и сел.

— Меня зовут Александр Воронцов, я тайновидец, — спокойно сказал я.

И почувствовал, как от моих слов сердце Ковшина сжалось в ужасе.

— Постарайтесь унять свой страх, — нахмурился я. — Я пришел, чтобы помочь вам.

— Я не нуждаюсь в помощи.

Ковшин откинулся назад, словно хотел держаться от меня подальше.

— Да, вы отлично справлялись все эти годы, — согласился я. — Пока вас не опоили магическим зельем.

Глаза Ковшина изумленно расширились. Я заметил, что его зрачки не круглые, как у человека. Они были овальными, вытянутыми вертикально, и вспыхивали желтым свечением.

— Это было зелье? — простонал Ковшин. — Как же я сразу не догадался?

— Думаю, вам помешал страх, — мирно улыбнулся я. — Хочу, чтобы вы поняли — никто не собирается вас преследовать или осуждать.

Ковшин молча следил за мной. Я видел, что он не хочет отвечать на мои вопросы. Впрочем, я и не собирался расспрашивать его. По крайней мере, не сегодня.

Самое важное я уже выяснил — Ковшин вообще не знал, что ему подлили зелье сущности.

— Так уж вышло, что за последний год я познакомился с несколькими магическими существами, — дружелюбно сказал я. — И многое узнал о них. А заодно и о магии. Хочу поделиться этим с вами.

Ковшин внимательно слушал.

— По сути, мы все магические существа, и мало чем отличаемся друг от друга, — улыбнулся я. — Только одни стремятся подчинить себе магический дар, а другие позволяют ему воплотиться. Как думаете, Спиридон, у кого больше шансов на успех?

— Не знаю, — машинально ответил Ковшин.

— Со своей магической природой не нужно бороться, — пояснил я. — Куда разумнее ее принять. Тогда вы не потратите силы впустую.

Следя за эмоциями Ковшина, я чувствовал, что он меня понимает.

— Каким зельем меня напоили? — спросил он.

— Зелье сущности. Его принесли из другого мира. Это зелье снимает любые магические чары.

— Навсегда?

Голос Ковшина звучал еле слышно.

— Думаю, да, — кивнул я.

— Черт!

Ковшин отвернулся и тоскливо поглядел на голую стену.

— Мне кажется, вам повезло, — заметил я.

— Что вы знаете обо мне? — не поворачиваясь, пробормотал Ковшин.

— Не слишком много, — признал я. — Вы из тех магических существ, которых называют перевертышами. При помощи своего дара вы сумели принять человеческий облик. Затем устроились актером в театр. Подозреваю, что у вас очень сильные способности к магии иллюзий, так что играть на сцене для вас — сплошное удовольствие.

— Вы думаете, я сделал это нарочно? — повернувшись ко мне, спросил Ковшин. — Считаете, я этого хотел? Это однажды просто произошло, и все. Я не мог сопротивляться дару.

— Вам не нужно оправдываться, — сказал я. — Повторяю, никто не станет вас преследовать. Но отказываясь от своего желания, вы рискуете совершить огромную ошибку.

— Никто не станет преследовать?

Ковшин невесело усмехнулся, и я увидел его ровные белые зубы.

— Я перевертыш. Не человек — чудовище, которое ненадолго прикинулось человеком. Думаете, меня оставят в покое?

— Чушь, — весело улыбнулся я.

— Что? — не понял Ковшин.

— Вы говорите чушь. Подойдите к зеркалу.

— Зачем?

— Подойдите и посмотрите на себя. Зелье, которым вас опоили, показало вашу настоящую сущность. Ну, что вы видите?

Ковшин слез с кровати и подошел к умывальнику.

— Глаза, — почти сразу сказал он, недоверчиво глядя в зеркало.

— Да, глаза у вас необычные, — согласился я. — А чего вы хотели? У каждого магического существа свои особенности. Я хорошо чувствую тайны, садовник Люцерн умеет общаться с растениями, Набиль лучше всех варит кофе и легко путешествует по разным мирам, Библиус знает все обо всем. А вы можете по своей воле менять сущность. По своей воле, слышите? Это вы решаете, какой облик принять, а магия только помогает вам.

— Я думал, зелья превращения еще действуют, — растерянно сказал Спиридон. — Когда меня разбудили, я испугался, что их действие вот-вот пройдет.

— Зелья, которых вы напились с испуга, действуют только три часа, — рассмеялся я. — Они вам ничем не помогли. Зато помогло ваше желание остаться в облике человека.

Плечи Ковшина вздрогнули под больничной пижамой. Шаркающей походкой он вернулся к кровати, сел и закрыл лицо руками.

— Господин Тайновидец, я прошу вас никому не рассказывать обо мне, — глухо сказал он.

— Целители госпиталя уже знают, — усмехнулся я. — Скоро вы познакомитесь с одним из них. Он тоже в минуту слабости решил отказаться от своего дара и чуть не погиб. Думаю, его история поможет вам разобраться в себе.

— Спасибо, — не открывая лица, кивнул Ковшин. — Вы мне очень помогли. Значит, это госпиталь?

— Да, это госпиталь, — подтвердил я. — А вы решили, что оказались в тюрьме? Простите за решетки на окнах, мы приняли меры предосторожности, пока я выяснял, кто вы такой.

— Меня когда-нибудь выпустят отсюда?

Я удивленно покачал головой.

— Разумеется. Никто не станет держать вас здесь против вашей воли.

— Как только я выйду, то сразу исчезну, — настойчиво сказал Ковшин. — Я уеду из столицы, и больше вы никогда обо мне не услышите. Обещаю вам!

— Зачем? — удивился я.

— Никто в театре не должен знать обо мне. Я прошу вас, господин Тайновидец — не говорите никому!

— Особенно, Екатерине Муромцевой? — улыбнулся я.

— Да, — закивал Ковшин. — Откуда вы знаете про нее?

— Екатерина помогла нам вас найти, — объяснил я.

— Значит, она видела меня? — ужаснулся Ковшин.

— В тот момент вы были в человеческом облике, если вас волнует это, — успокоил я его. — Правда, без сознания и без одежды. Но Екатерину это не смутило.

— Пожалуйста, не говорите ей ничего!

— Екатерина приехала вместе со мной, — улыбнулся я. — И сейчас ждет за дверью. Она все знает.

— Зачем вы ей рассказали⁈

— Будьте смелее, Спиридон, — сказал я. — Поговорите с ней откровенно. И расспросите про ее дедушку. Готовы? Или мне сказать госпоже Муромцевой, что вы не желаете ее видеть?

Спиридон молча стиснул край одеяла.

— Вот и хорошо, — усмехнулся я. — Попрошу, чтобы вас сегодня же перевели в другую палату, без решеток.

Глава 21

Едва я вышел из госпиталя, как мне прислал зов Сева Пожарский.

— Саша, твой артефакт готов.

Голос друга звучал устало, и чуточку удивленно — как будто он сам не верил, что справился с работой.

— Тогда я заеду за ним прямо сейчас, — обрадовался я.