Эликсир сущности (СИ) - Рудин Алекс

— Перевертыши не теряют человеческий разум, — неожиданно возразила Муромцева. — Они просто наивные. Хорошо меняют облик, но хитрить совсем не умеют.

— Откуда вы это знаете? — прямо спросил я.

— Неважно.

Муромцева отвела взгляд в сторону.

— Мне пришлось немало порыться в старых магических книгах, прежде чем я узнал о перевертышах, — заметил я. — А вы так хорошо с ними знакомы.

Муромцева молчала.

— Знаете, почему я заговорил с вами об этом? — спросил я. — Перевертыши — не звери. Это очень редкие магические существа. Просто магии удобнее существовать в человеческом облике, вот она и побуждает их превращаться в людей. Только вот настоящие люди относятся к перевертышам не очень хорошо. Это я еще мягко говорю. Не думаю, что Спиридон Ковшин хочет, чтобы его боялись.

— Вы думаете, что он покажется мне страшным или отвратительным? — с непонятной улыбкой спросила Муромцева.

— Я должен учитывать такую возможность, — кивнул я. — Если так, то вам лучше не видеться со Спиридоном. Боль может окончательно разрушить его магическую природу.

— Ладно, — медленно кивнул Муромцева. — Я расскажу вам. Помните, я говорила, что владею магическим даром Иллюзии? Знаете, откуда он у меня? От моего деда. Понимаете?

— Ваш дед был перевертышем? — изумился я. — И дар передался вам по наследству?

— Жалкие крохи, — вздохнула Муромцева. — Я очень любила дедушку, Александр Васильевич. И всегда мечтала стать, как он — настоящим волшебным существом, умеющим принимать любой облик.

— А разве перевертыши так могут?

— Вы многого не знаете о них, господин Тайновидец.

— Значит, ваши изумительные перевоплощения в старуху или мальчишку-разносчика — это отголосок вашего дара?

— Мне, все же, приходится пользоваться зельями, — вздохнула Муромцева. — А вот дедушка… Он был великим артистом. Из-за него я и пошла на сцену. А когда познакомилась со Спирей… Я была уверена, что в нем тоже течет кровь перевертышей. Он же так замечательно играет! Но я и подумать не могла… Я пыталась спросить его, но он ни в какую не хотел говорить об этом.

Муромцева замолчала и покраснела.

— Мне кажется, что характером вы пошли в дедушку, — улыбнулся я. — Такая же прямая и бесхитростная.

— Это правда, — смутилась Муромцева. — Теперь вы разрешите мне поговорить со Спиридоном?

— Конечно, — без тени сомнения ответил я.

Мы уже подошли к дверям госпиталя, и я послал зов целителю Макарову.

— Антон Григорьевич, это Александр Воронцов. Вы у себя? Я хочу повидаться со Спиридоном Ковшиным.

— Добрый день, Александр Васильевич, — отозвался Макаров. — Сейчас я вас встречу.

Через минуту целитель показался на крыльце. Он не выглядел обеспокоенным, на лице отражалось только легкое удивление.

Из любопытства я прикоснулся своей способностью к эмоциям целителя. Антон Григорьевич был спокоен и дружелюбен.

Я представил ему Екатерину Муромцеву.

— Антон Григорьевич, мне нужно поговорить с Ковшиным. Я прошу вас его разбудить.

— Вы уверены, Александр Васильевич? — обеспокоенно нахмурился Макаров. — Кажется, мне удалось остановить превращение, но по-прежнему не понимаю, чем оно вызвано. Ковшин как бы застыл в хрупком равновесии, и это равновесие очень легко нарушить.

— Именно это я и собираюсь сделать, — кивнул я. — Нерешительность — худшее, что может случиться с магическим существом.

— Погодите, — изумился Макаров. — Вы хотите сказать, что Ковшин…

— Не совсем человек, — закончил я. — Идемте к нему, я все расскажу вам по дороге.

Мы разулись, и Макаров повел нас бесконечными коридорами госпиталя. Мягкие ковровые дорожки глушили шаги.

Пока мы шли, Антон Григорьевич внимательно выслушал мой рассказ.

— Перевертыш, — Макаров изумленно покрутил головой. — Я никогда не слышал о таком.

— Магических существ не так уж много в нашем мире, — успокоил я целителя.

При этом я благоразумно умолчал о садовнике Люцерне, Набиле и хранителе Незримой библиотеки. А так же о туннелонцах, которые до сих пор скрывались в подвале заброшенной алхимической лаборатории.

Магия сама решит, кому раскрывать свои тайны.

— Получается, вы собираетесь проделать с Ковшиным то же самое, что проделали с Иваном Горчаковым? — понял Макаров. — Показать ему возможность?

— А другого выхода нет, — улыбнулся я. — Только Спиридон может решить, кем он будет. Об этом я и хочу ему сказать.

— Но если зелье сущности окажется сильнее? — забеспокоился Макаров.

— Значит, так тому и быть. Вы не сможете вечно держать его в магическом сне. Магию не обмануть, и вы прекрасно это знаете.

— Знаю, — согласился Макаров.

Он машинально поднес руку ко рту и принялся в задумчивости грызть ноготь большого пальца. Но тут же опомнился и спрятал руки за спину.

— Простите.

— Не тревожьтесь, — улыбнулся я. — У магических существ удивительная судьба, не наше дело — мешать им.

— Знаете, что я подумал, Александр Васильевич, — вдруг сказал Макаров. — А что, если Ваня Горчаков сможет вам помочь?

Я удивленно поднял брови.

— В последнее время его дар менталиста проявляется очень ярко. Он умеет убедить самых безнадежных больных поверить в лечение.

— Это замечательная идея, — улыбнулся я. — Давайте, попробуем.

Макаров поднял взгляд к потолку, посылая мысленный зов.

— Ваня сейчас подойдет, — сказал он через минуту. — Спиридон Ковшин лежит здесь.

Он показал на железную дверь, возле которой скучал санитар. Увидев нас, санитар выпрямился, демонстрируя бдительность.

— Сейчас я осторожно разбужу Ковшина, — сказал Макаров. — На это потребуется четверть часа. Потом мы сможем с ним поговорить.

— Мы подождем здесь, — кивнул я.

Целитель достал из кармана связку ключей и щелкнул замком. Артиста Ковшина держали взаперти, как я и просил.

Войдя в палату, Макаров плотно прикрыл за собой дверь, а мы с Муромцевой остались в коридоре.

— Здесь неуютно, — зябко передернув плечами, сказала девушка. — Почему Спиридона держат под замком?

— Мы не могли рисковать, пока не поняли, кто он такой, — объяснил я.

— Спросили бы меня, — упрямо нахмурилась девушка. — Я же говорила вам, что он самый лучший…

Муромцева осеклась и прикусила нижнюю губу.

— Взгляните, какой здесь вид на парк, — улыбнулся я, подходя к окну.

— Красиво, — неохотно согласилась актриса. — Но все равно мне не по себе.

— У вас очень живое воображение, — рассмеялся я.

В коридоре послышались тихие шаги. Я повернулся и увидел Ивана Горчакова, который спешил к нам. Белый халат целителя подходил его долговязой фигуре куда лучше, чем мундир лицеиста. Во взгляде Ивана появилась уверенность, спину он держал прямо.

Поразительная перемена, и очень обнадеживающая.

— Добрый день, Иван Николаевич, — улыбнулся я, протягивая ему руку.

— Здравствуйте, Александр Васильевич, — ответил Горчаков, с любопытством глядя на Муромцеву.

Я познакомил их, а потом объяснил Ивану, зачем мы пришли к Ковшину. Одно удовольствие разговаривать с хорошим целителем — Иван внимательно слушал и не перебивал меня нетерпеливыми вопросами.

— Конечно, я помогу, — сразу же согласился он, выслушав мое предложение. — Если я в силах сделать хоть что-то, вы можете на меня рассчитывать.

— Я не сомневался в вас, Иван Николаевич, — обрадовался я. — Хочу попросить вас первое время присматривать за Спиридоном. Думаю, хорошая компания ему не повредит.

— Так я и сделаю, — заверил меня Горчаков.

Потом посмотрел на Муромцеву и мягко сказал:

— Поверьте, с вашим другом все будет хорошо.

Горчаков говорил убедительно, и при этом без малейшего нажима.

Я почувствовал, что нервозность Муромцевой немного отступила.

Дверь палаты открылась. На пороге стоял Макаров.

— Спиридон проснулся, — тихо сказал целитель. — Он растерян, и плохо помнит, что с ним произошло. Но мы можем с ним поговорить.