Печать пожирателя 8 (СИ) - Соломенный Илья

— Восхитительный напиток! Вы определённо знаете толк в удовольствиях, господин Апостолов! Или это тоже… «наследство» Салтыкова?

Я едва сдержал желание швырнуть ему в лицо свою чашку с недопитым кофе. Этот франт меня раздражал.

Однако вместо этого я разжал пальцы и медленно провёл пальцами по краю кружки.

— Нет, это мои личные запасы.

— Ой, да бросьте, Марк! — усмехнулся Дмитрий, увидев моё недовольное лицо и переходя на более фамильярный тон, — Вы выглядите так, будто вот-вот взорвётесь!

Мне не нужно было притворяться, что вся ситуация бесит — хотя причина была отнюдь не в том, что у меня, по факту, забирают корпорацию…

— Ваше сиятельство, — начал я, тщательно подбирая слова, — При всём уважении, если бы вас лишили плодов огромного труда под предлогом «проверки», вы бы тоже вряд-ли ликовали.

Лобанов-Ростовский усмехнулся. Его лицо, гладкое и ухоженное, будто выточенное из слоновой кости, не отражало ни капли злости или раздражения.

— О, разумеется! Но, кажется, вы неправильно понимаете ситуацию. Никто ничего у вас не отнимает.

Он ленивым жестом указал бокалом в сторону коридора, где двое агентов аккуратно упаковывали в защитный кейс кристалл с полной копией ядра одной из секций МР-системы.

— Его Величество просто хочет убедиться, что ваши разработки не представляют угрозы. Вы же сами понимаете — магическая реальность открывает много возможностей… Шпионаж, слежка, — этот идиот даже не понял, что эти слова синонимы, — Ускоренное обучение… Это слишком серьёзные вещи, чтобы оставлять их в частных руках.

Я едва не рассмеялся.

«Частные руки».

Как будто Салтыков — один из самых влиятельных князей Империи — был каким-то авантюристом-одиночкой! Как будто он сам не был родственником Императора!

— А если технология всё-же… Покажется вашему ведомству или Инквизиции «опасной»? — спросил я.

Лобанов-Ростовский откинулся назад, заложив руки за голову.

— Тогда её доработают. И, разумеется, вас с господином Салтыковым допустят к процессу — кто, как не создатели, знают систему лучше всех?

Он улыбнулся.

— Конечно, если мой дорогой родственник выйдет из комы… А за неудобства, нанесённые вам, само-собой, будет выплачена компенсация. Щедрая, господин Апостолов, не сомневайтесь. Но только после того, как Инквизиция и мои люди завершат проверку.

Я медленно кивнул, делая вид, что обдумываю его слова.

В целом, если я останусь жив, то происходящее будет мне даже на руку. Государственное финансирование, государственное прикрытие, компенсации, известность, доступ к людям и возможностям, к которым сейчас не подобраться… А в этих разработках из офиса и «официальных» лабораторий Инквизиция и императорские ищейки всё равно нихрена не найдут.

Ведь самое важное — проект «Альтер-Эго» — спрятано глубоко в тоннелях метро. И там и останется — даже если мой план провалится, и я умру.

Но Лобанов-Ростовский не должен был этого знать.

— Надеюсь, проверка не затянется, — сказал я, снова наливая себе кофе.

Граф усмехнулся.

— О, Марк Григорьевич… Разве когда-нибудь что-то в нашей Империи происходило быстро? Нет, думаю, вам придётся набраться терпения. Но вы, как я слышал, человек деятельный, и наверняка найдёте, чем заняться.

За окном кабинета последний сервер погрузили на платформу.

Я дождался, когда все прочие покинут опен-спэйс, и лишь после этого развернул перед Лобановым-Ростовским голографический проектор. В воздухе вспыхнули страницы моих личных заметок — формулы синхронизации, схемы энергетических матриц, черновые расчёты по стабилизации магической нейросети.

— Полный комплект документации, которую не нужно видеть рядовым сотрудникам, — сказал я, наблюдая, как глаза Дмитрия жадно скользят по мерцающим символам, — Всё, что касается магической реальности. Даже экспериментальные наработки, которые мы не успели запатентовать.

Лобанов протянул руку, и проекция автоматически скопировалась на его персональный кристалл-накопитель. На губах графа заиграла тонкая улыбка.

— Очень сознательно с вашей стороны, Марк Григорьевич. Его Величество оценит такое сотрудничество.

Ну ещё бы!

Я прикрыл глаза, делая вид, что протираю усталые веки, чтобы скрыть вспышку едкой иронии. Пусть забирают. Пусть изучают хоть до скончания веков.

Но вместе с холодным удовлетворением в груди кольнуло и беспокойство.

Очень скоро Юсупов узнает о том, что тут для него нет ничего полезного. А Распутин — о том, что от него попытаются избавиться.

Туманоликий уже наверняка чувствовал, что что-то происходит — его связь с Юсуповым стала слишком глубокой.

Но это ничего… Финальный раунд моего противостояния с этой тварью начался — и теперь осталось только спровоцировать Распутина…

Я нащупал в кармане портативный когитор. Устройство было размером с колоду карт, но внутри него билось нечто куда более ценное, чем простые вычисления. Эфирный процессор, созданный по моим личным чертежам и опробованный на Салтыкове.

А «образец» только и ждёт, чтобы я активировал его…

Хм… Ждал бы, если бы мог, точнее…

— Кажется, мы закончили, — Лобанов-Ростовский поднялся, застегивая мундир, — У вас остались какие-то вопросы, Марк Григорьевич?

Я покачал головой.

Дмитрий кивнул, попрощался, и вышел, оставив за собой шлейф дорогого парфюма.

Дверь закрылась.

Я остался один. Вздохнул, налил себе немного коньяка и залпом выпил его.

— Ну всё… Пора начинать.

Подождав немного, я вышел из офиса и спустился на парковку. «Стикс» встретил меня знакомым низким гулом, когда я активировал его двигатель. Проведя ладонью по полированному корпусу, я ощутил под пальцами вибрацию работающих двигателей.

М-да… После сегодняшнего дня пути назад уже не будет…

Обшарпанная пятиэтажка на окраине столицы встретила меня скрипом ржавых петель. Я снял эту квартиру через липовый аккаунт в сети, и заплатил криптой. Вероятно, даже моя виртуальная помощница Лиза не знала об этом месте…

Голая лампочка мигнула, освещая пустую комнату с единственным стулом и нарисованным на полу мелом магическим кругом — не для ритуала, а просто как ориентир.

Я сбросил кожаную куртку на спинку стула, ощущая, как адреналин начинает разгоняться по венам. Ладони были слегка влажными — странное ощущение для того, кто обычно держал себя в железном спокойствии.

— Ну что ж, Григорий Анэтикович Распутин, — прошептал я, — Или как там тебя по-настоящему зовут… Давай посмотрим, как ты любишь неожиданные сюрпризы.

Эфирное заклинание в груди отозвалось пульсацией — будто второе сердце. Три узла — сам Юсупов, зеркало в его особняке, перчатка в тайнике. Месяцы подготовки…

— Надеюсь, всё получится…

Я глубоко вдохнул и разжал внутренний захват заклинания.

Оно разорвалось с такой силой, что я едва удержался на ногах. Боль пронзила грудную клетку, будто кто-то вогнал между ребер раскаленный клинок. Воздух вокруг затрещал, наполняясь бирюзовыми всполохами Эфира. Я застонал, чувствуя, как энергия вырывается наружу, но не сопротивлялся — это было необходимо.

Тьма перед глазами сгустилась, затем взорвалась миллиардом искр. Пространство сжалось в точку, вытянулось в нить…

И меня рвануло вперёд. А уже через пару мгновений я почувствовал, как пробиваюсь сквозь сотню энергетических барьеров, и…

Оказался в подпространственном тайнике Юсупова.

Черное стеклянное поле под ногами отражало не настоящие звезды. Воздух был густым, словно наполненным жидким металлом. Каждый мой вдох отдавался эхом в этом странном не-месте.

— Так, — я провел рукой по лицу, стирая выступивший пот, — Надо поторапливаться…

Я сделал первый шаг, и звук моих ботинок по черному стеклу разнесся гулким эхом. Здесь не было стен, не было потолка — только бесконечное пространство.

Моё сердце бешено колотилось, но разум оставался холодным. Я знал, что с этого момента пути назад нет — либо я найду способ уничтожить Туманоликого, либо он сотрет меня с лица земли.