Помощница хвостатых Боссов (СИ) - Солнечная Тина

— Лиана, — услышала я голос мамы из кухни. — К тебе гости.

Я обернулась, сердце ударилось о рёбра так сильно, что стало трудно дышать.

Дверь распахнулась, и их силуэты тут же заполнили весь порог: Нейв — с той безупречной, медленной уверенностью, которой он умел заглушать любую бурю — и Аррас, чья тень всегда приходила с тяжёлым ароматом опасности и теплоты одновременно. Я застыла, потому что в груди одновременно взорвалась тысяча чувств: тоска, которая жила во мне месяцы; нежность и любовь к этим двоим, которые я так долго глушила в себе; вина, горькая и тянущая; и страх — внезапный, холодный, потому что первая мысль была о ребёнке: а если они навредят ему в отместку?

Нейв шагнул вперёд и, как будто читая мои мысли, тихо произнёс: — Страх — это уже перебор, кто мы по твоему, чтобы вредить ребенку?

Его голос был мягким, в нём не было упрёка. — Ты забыла, что позволила нам проникать в свое сознание? — добавил он почти шутливо, и в его взгляде скользнула та привычная невозможная простота.

Я хотела ответить, хотела выдавить из себя оправдание, но слова застряли в горле.

— Она даже не удосужилась выяснить, что все еще замужем, — с совершенно непонятной эмоцией произнес это Аррас.

Я замужем?!

Действительно — я не проверила документы, не удостоверилась, что брак расторгнут. Но только потому, что была уверена, что всё кончено, что они аннулировали брак в тот же день. Нет?

— Нет, — ответил на мои внутренние метания Нейв. — Ты все еще наша жена. Да и зачем нам разводиться?

Но… Я ничего не понимала. В смысле, зачем? Я же... я же...

Нейв подошёл ближе. Его присутствие было тёплым и одновременно неотвратимым. — Если бы ты нам не открыла сознание в тот день, — сказал он спокойно, — мы, может, и не поняли бы тебя. Но ты впустила нас и мы увидели всё: и про сына, и про лечение, и про то, как ты так и не рассказала никому о том, в чем именно наша слабость. И про то, что ты нас любишь.

Слова как молот. Я почувствовала, как застыла в ступоре; глаза сами собой наполнились слезами: от радости, что они тут, от стыда, от той самой тоски, которая почему-то разрывала меня на части.

— Вы должны меня ненавидеть, — выдохнула я едва слышно. — За всё. За предательство.

Аррас только улыбнулся — не коварно, не победно, а так, будто в этой улыбке было место и боли, и пониманию. Он покачал головой и сказал: — Ненавидеть — не про нас. Мы злились, это да. Но ненавидеть — это перебор. Я до сих пор понять не могу, почему ты просто не рассказала нам все, как есть. Мы бы нашли твоему малышу лучших врачей... Неужели ты думала, что мы сделали бы иначе?

Я вспомнила голос Лары, её предупреждение о том, что они могут пойти на всё, если узнают, что я их обманываю. Что навредят и мне и малышу…

Нейв нагнулся и коснулся моего лица пальцами — прикосновение было нежным, аккуратным. Он словно проверял, не отшатнусь ли я. Но я не отшатнулась. Как же я скучала по его касаниям…

— Мы в курсе про сына, — произнёс он. — И нам известно, что ему теперь лучше. Мы специально не трогали тебя, потому что сначала хотели вернуть всё, что потеряли. Благодаря тебе мы восстановились и получили больше, чем надеялись. Теперь у нас контрольный пакет акций. И мы хотели дать тебе и ребенку время, отойти после больницы. Но не думай, что мы не следили за вами. Никогда бы не оставили жену без присмотра.

— Почему?

— Почему что, Лиана? Ты любишь нас, мы любим тебя. Ты наша жена… Что еще ты хочешь услышать? То, что ты поступила плохо? — говорит Аррас.

— Скорее глупо, — добавляет Нейв. — Но мы понимаем, почему ты так себя повела, малышка.

Я никак не могла поверить, что они не мстили, что не использовали этот шанс навредить. Вместо этого они приехали сюда и говорят, что любят меня? Может я сплю? Или немного с ума сошла?

В этот момент из кухни раздался голос мамы: — Пирожки готовы! Кто хочет горяченький?

Мама выскочила в коридор с подносом, на котором дымилось доброе семейное тепло — румяные пирожки. Её глаза блеснули, когда она увидела гостей, и она, не задавая вопросов, подала им пирожок. Они взяли, поблагодарили; Нейв кивнул, Аррас усмехнулся — весь этот жест маленькой домашней радости как-то уравновесил всё напряжение.

Мама, будто почувствовав, что разговор стоит продолжить тет-а-тет, мягко взяла сына на руки и прошептала: — Вам надо поговорить, давайте вы тут, а мы с малышом пройдемся.

Она увела ребёнка в кухню, оставив нас втроем.

Аррас подошёл ко мне с той своей непосредственной близостью, которой нельзя было противиться. Он говорил спокойно, низким голосом, и в нём не было ни приказа, ни ультиматума: — Ты — наша жена. Законная, прошу заметить. Мы по тебе очень скучали. Мы хотим забрать тебя домой. И ребенка, естественно. Можно даже тещу.

Я не удержалась и глупо улыбнулась, хотя сердце колотилось так, будто сейчас выскочит. Аррас склонился ниже, и прежде чем я успела хоть что-то возразить, его губы накрыли мои. Поцелуй вышел не резким, не требовательным — он был долгожданным. Я замерла на миг, ошеломлённая тем, что это всё на самом деле происходит, а потом радостно ответила, прижалась к нему и обвила руками за шею.

Мир вокруг растворился — остался только он, его дыхание, его ладони, удерживающие меня.

— А теперь моя очередь, — с хрипотцой в голосе сказал Нейв и решительно перехватил меня к себе, стоило только Аррасу оторваться от моих губ. Его губы были горячими, настойчивыми, и я, уже не в силах сопротивляться, с жадностью ответила и ему. В груди разлилось тепло — то самое, родное, от которого три месяца я пыталась убежать, но так и не смогла.

Когда мы наконец отстранились, оба смотрели на меня так, будто впервые увидели.

— Мы ужасно скучали по твоей искренности, — тихо сказал Нейв, проведя пальцами по моей щеке. — По тому, как ты чувствуешь нас. По тебе, Лиана.

— Мы любим тебя, — добавил Аррас, и в его голосе не было ни тени игры.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как слова застревают где-то в горле, и всё же выдохнула:

— Я тоже люблю вас.

Эпилог. Прошло полгода

Утро было светлым и шумным: солнечные лучи заливали дом, а я металась из комнаты в комнату, словно генерал перед битвой.

— Аррас! Нейв! — звала я, пытаясь перекричать собственные шаги. — Через полчаса машина! А у нас ничего не готово!

В ответ из-за двери донёсся ленивый смех, и через мгновение меня подхватили сильные руки. Аррас, мой Аррас, легко развернул меня к себе, удерживая за талию. Его глаза светились привычным хищным весельем.

— Успокойся, — прошептал он, наклоняясь ближе. — Ты уже давно не наша ассистентка. Ты наша жена. И сегодня не очередное собрание директоров, а твоя свадьба. Та самая церемония, которой не было. Так что вместо того, чтобы бегать по дому перепуганной организаторкой, будь счастливой невестой.

— Именно так себя и чувствуют все невесты, — возразила я, но голос предательски дрогнул.

— Вечно ты споришь, — усмехнулся он и запечатлел поцелуй на моих губах.

Я сдалась на мгновение, позволив ему затопить тревогу нежностью, но тут в дверях появился Нейв. В его руке — маленькая ладошка.

— У нас все под контролем, — заметил он. — Правда, Норм?

Я замерла, глядя на сына. Ему только что исполнилось четыре. В праздничном костюме он выглядел удивительно взрослым — маленький мужчина. На груди ещё пустовал карман, и Нейв ловко вставил в него бутоньерку, поправил воротничок.

— Какой ты у меня красивый… — выдохнула я и присела, чтобы обнять сына. Тёплые пальчики обвили мою шею, и сердце расплавилось.

Он уже полностью восстановился после лечения. Каждый его шаг, каждый смех был для меня чудом.

— Вот так-то лучше, — сказал Аррас, снова приобняв меня. — Всё идёт по плану. Расслабься.

— Расслабься… — передразнила я, но улыбка всё равно не сходила с лица.

— Кстати, скоро подъедет ассистент с недостающими вещами, — добавил Нейв.