— А, да? Ну тогда я вам сейчас всё расскажу…
Последовала длинная история, как бедную несчастную Жанну вынудили приехать на турнир и слушаться мерзавца Боярышникова. И как тот всё делал сам, а Жанна только помогала, потому что не могла отказаться.
— А почему вы не могли отказаться? — заинтересовался Демидов.
Временами мы с ним еле сдерживались, чтобы не засмеяться в голос — так уверенно и правдоподобно заливала Жанна, будто сама верила в то, что говорит.
— Он мне угрожал!
— Чем?
— Что убьют!
— А почему они выбрали именно тебя, Жанна? — спросил я, подтянул стул и сел там, чтобы она меня видела.
— Мне-то откуда знать?
— А, может, выбор пал на тебя, потому что вы, вассалы Распутиных? — спокойным голосом спросил я.
— Нет-нет, мы никогда не… — тут она осеклась.
Я вытянул руку и прикоснулся к её запястью. Нашёл один коварный эфир и усилил его, отправляя в суставы.
— Что вы делаете? — она отпрянула и тут же застонала. — Ох, у меня всё заболело. Спину просто ломит, а колени и локти будто разрывают на части.
— Так будет продолжаться, пока вы всё не расскажете нам, — с холодной улыбкой сказал я.
— Я и так уже всё рассказала.
— То, что ты рассказала — полнейшая чушь. Если не расскажешь, как на самом деле было дело, скоро совсем не сможешь двигаться. Тебе будет так больно, что будешь орать даже во сне.
— Что ты сделал? — выдавила она, потирая костяшки пальцев.
— Не важно. Единственная возможность избавиться от боли — признаться во всём. Даю пять минут на признание, или вернём тебя в камеру, где ты останешься один на один с болью.
По её щекам снова потекли слёзы. Только на этот раз это были слёзы боли и отчаяния.
— Хорошо, я расскажу. Всё равно вы узнаете…. Лекари очень злы на тебя. После того суда пострадал практический каждый род, кто работал с Распутиными, Мичуриными или Боткиными. Мы поставляли лекарства в лечебницу Буровых — вассалов Распутиных. Буровы прогорели, ведь они держались на плаву только благодаря помощи Распутиным. К моему отцу пришёл Боярышников и предложил подзаработать, — она опустила взгляд на кандалы. — Он согласился.
Жанна замолчала, будто не решалась продолжить свою историю.
— Как именно ты мне должна была навредить?
Жанна сморщилась от боли, когда попыталась сесть поудобнее и, только отдышавшись, ответила:
— Ты сам уже сказал про укол. Я надела мужской костюм, парик, и под видом студента подошла к тебе. Потом… потом ловушка, но я хотела её сначала испытать и разместила на состязании магов огня. Но ловушка не сработала, поэтому я не стала рисковать второй раз.
Я не стал говорить, что она сработала и в неё попала моя любимая девушка. Не хочу ей ничего говорить, ведь кроме отвращения и неприязни ничего не испытываю.
— Третий раз?
— Его ещё не было. Мне нужно было добыть твою личную вещь, но я смогла раздобыть лишь вещь твоего друга. Хотела подловить, когда вы вместе, и подсунуть одну ведьминскую куклу…
— Что за вещь? И кто тот друг? — напрягся я.
— Значок академии. А друг такой высокий, светленький. Вроде Иваном звать.
Тут я вспомнил, как Ваня ползал по полу в поисках своего значка.
— Ты успела что-то сделать?
— Нет. Всё лежит в моём гостиничном номере.
Демидов махнул рукой и один из бойцов, что стоял у двери, велел продиктовать название гостиницы. Затем вышел за дверь, и его шаги стихли вдали.
— Кто тот Никита, с которым я вас поймал в лабиринте?
— Это Буров. В их лекарском роду часто рождаются маги растений. Говорят, что он сильный маг. С такими сильными способностями в их роду маги ещё не рождались. Его нарочно отправляли куда-то за границу для обучения.
Я повернулся к Демидову.
— Пожалуй, пришла пора поговорить с этим Буровым. Боярышникова оставим на десерт.
Боец канцелярии в черном камуфляже подошёл к Жанне, поднял на ноги и повёл к двери.
— Нет! В же обещали, что снимите боль! Пожалуйста! Я даже идти не могу. У меня всё болит.
— Я всегда выполняю свои обещания. Но я ведь не сказал, когда именно это сделаю, — коварно улыбнулся я.
Возмущенные крики Жанны стихли за дверью. Вскоре привели Никиту. Для него я приготовил кое-что получше. Он пожалеет, что связался с Филатовым…
Глава 22
Никита Буров был спокоен. Притом это была не кажущееся спокойствие — он действительно совсем не волновался. Это странно, ведь не в ресторане сидит, а в комнате допросов тайной канцелярии. Здесь что-то нечисто.
— Назовите своё полное имя, — велел Демидов.
— Буров Никита Геннадьевич, — лениво протянул он. — Что вам надо от меня?
— Вы подозреваетесь…
— Я больше не скажу ни слова без адвоката нашего рода, — грубо прервал он главу тайной канцелярии.
Демидов повернулся ко мне и вполголоса проговорил:
— Может, всё-таки сыворотку?
— Нет, дайте мне немного времени, — я кровожадно улыбнулся, встал со стула и не спеша подошёл к Бурову.
Тот напрягся лишь когда я зашёл к нему за спину.
— Что ты собираешься делать? — глухо спросил он. — Вы не имеете права использовать физические пытки! А менталист может порыться в моих мозгах только после официального разрешения императора! Я аристократ, а не какой-нибудь простолюдин!
— Менталиста здесь нет, а то, что я собираюсь сделать, нельзя назвать физическими пытками, — усмехнулся я и нажал всего на две точки на позвоночнике.
Руки в кандалах тут же с глухим звуком свалились с края табурета, а ноги разъехались в разные стороны.
— Что… Что ты со мной сделал⁈ — запаниковал он. — Я не могу пошевелиться!
— Да, — с довольным видом кивнул я и вернулся на своё место, — и останешься таким навсегда. Ни ложку ко рту поднести не сможешь, ни жопу подтереть. Совершенно недееспособен.
— Что вы себе позволяете⁈ Мой отец засудит всех вас!
Он раскраснелся и предпринял несколько безуспешных попыток совладать с собой, но всё было тщетно. Ни руки, ни ноги его не слушались и висели плетьми.
— Я могу вернуть всё, как было, но только если ты всё расскажешь, — примирительно проговорил я, откинулся на высокую спинку стула и закинул ногу на ногу.
— Я вас засужу! Вы все сядете! Наш адвокат — один из лучших в империи. Мой отец вам такого не простит!
— Не простит, говоришь, — улыбнулся я, вновь поднялся на ноги и начал медленно к нему приближаться. — А как он обо всём узнает?
— Я всё расскажу! Вы меня намеренно оклеветали, чтобы скрыть свои преступления. Я не имею никакого отношения к смерти студентов!
— О каких студентах речь? — заинтересовался Демидов.
— О тех, что погибли в лабиринте. Их убили растения. Во всём виноваты те, кто рассаживал саженцы живой изгороди. Из-за их халатности в лабиринт попали ядовитые растения, — скороговоркой выпалил он.
Видимо, это был заученный текст, который так и рвался с языка.
— В лабиринте никто не погиб. Александр Филатов спас участников турнира и спасся сам.
Бурова будто ледяной водой облили. Он вытаращился на Демидова, затем перевёл взгляд на меня.
— Роман Дмитриевич сказал правду. К счастью, все живы. Больше всего пострадал студент, которого ты придушил с помощью Душегрива. Я так понимаю, первый случай с Владом из моей команды был лишь репетицией?
— Я больше ничего не скажу! Не заставите! А если будете мучить, то на суде я так и скажу: сам себя оговорил из-за мучительных пыток, — он с вызовом посмотрел на Демидова, но тот лишь саркастически усмехнулся.
— Это ещё доказать надо. А вот тебя в лабиринте видели по меньше мере десять человек, и все они лекари и спасатели. Ещё мы знаем, что ты — маг растений, и тебе было под силу сотворить то, что происходило в лабиринте.
— Это вы будете доказывать мою вину! Всё! Я больше ничего не скажу!
— Вот и хорошо. Раз тебе нечего нам сказать, то будешь просто молчать, — я снова подошёл к нему со спины.
— Что ты хочешь делать? Что ты…э-э-э, — он попытался закончить фразу, но где там.
