Личный аптекарь императора. Том 3 (СИ) - Золотарев Егор

— Я? Да вы что! Никогда! Я хотел убить Филатова, но не наследника. Уверяю вас, Ваше Величество, это клевета!

— Эх, Вася-Вася, — покачал головой император и кивнул Демидову, чтобы тот начинал.

— Василий Денисович, вы вызваны сюда для дачи показаний о происшествии, произошедшем пять лет назад… — начал Демидов.

Он кратко рассказал в чём его обвиняют, а также о том, что Мичурин и Боткин рассказали столько всего, что даже их показаний хватит, чтобы его засудить.

— У вас есть единственная возможность рассказать всё самому. Правда, под присмотром менталиста. Иначе из вас просто вытянут всю информацию. И, возможно, даже ту, что не имеет отношения к делу, но уличит вас ещё в каких-нибудь преступлениях, — предупредил глава тайной канцелярии.

— Понял я, понял, — понурив голову ответил он и поднялся на ноги.

Его посадили на жёсткий стул напротив государя, а сзади встал менталист Женя.

— С чего начать? — глухо спросил лекарь, рассматривая свои пальцы.

— С самого начала. Как появилась идея подставить Филатовых? — Демидов подался вперёд и уставился на Распутина, который опустил плечи, весь как-то съёжился и даже будто сильнее постарел.

— В первый раз я об этом задумался на приёме в честь присуждения Дмитрию Филатову звания «Личный аптекарь императора»…

Мы с дедом приехали в Москву и остановились возле уже знакомого здания «Архива». На наших глазах разъяренного Распутина вытащили из машины и завели в управление тайной канцелярии. Всю дорогу он орал, что никто не имеет права прикасаться к нему. Что титул графа и должность советника императора по вопросам здравоохранения дарят ему неприкосновенность. Что имперцы не имели права вмешиваться в личные разборки графа и почти простолюдинов.

— Это он нас назвал «почти простолюдины»? — возмутился дед.

— Нас, конечно. Кого же ещё? — усмехнулся я, хотя совсем не было смешно. — Слушай, дед, неужели есть закон разрешающий графу безнаказанно нападать на простолюдинов? — заинтересовался я.

— Шутишь, что ли⁈ Нет такого закона и быть не может! Просто некоторые воображают из себя пуп земли и думаю, что им всё сойдёт с рук… Сказать честно, в большинстве случаев так и бывает. У титулованных особ есть связи и возможности, в отличие от простолюдина.

Когда крики Распутина стихли внутри мы с дедом уже хотели ехать устраиваться в гостиницу, как и обещали Лиде, но тут вышел один из имперцев и подошёл к нашей машине.

— Роман Дмитриевич, разрешает вам послушать показания Распутина. Пойдёте?

— Конечно, пойдём! — одновременно с дедом выпалили мы.

Мы поднялись на второй этаж вслед за магом и дошли до конца коридора.

— Оставайтесь здесь. Дверь будет приоткрыта, и вы всё сами услышите, только ни в коем случае не входить и не мешать допросу! Это понятно? — строго посмотрел он на нас.

— Конечно. Спасибо, — шепнул ему дед, подтащил скамейку и мы сели возле двери, из-за которой доносился голос Распутина.

— … звания «Личный аптекарь императора». Уже тогда аптеки Филатовых пользовались бешенной популярностью. В них можно было найти средство от любой болезни. Признаться честно, я тоже, бывало, пользовался их лекарственными средствами, когда не было нужного артефакта под рукой, — голос Распутина был еле слышен, поэтому нам с дедлми приходилось буквально вслушиваться в его слова.

— Дальше, что было?

— Дела в лечебницах шли всё хуже и хуже. Пациенты открытым текстом говорили, что лучше в аптеку сходить, чем в лечебницу. И дело не только в том, что эффективность лекарств выше, чем у артефактов, но и в их дешевизне. Артефакты стоят дорого: нужно заплатить охотникам за материалы из анобласти, затем заплатить артефактору за работу, а потом ещё и платить лекарю, который использует свою ману для лечения артефактом. Поэтому государственных субсидий нам хватало лишь на то, чтобы выживать. А в филатовских аптеках все средства стоили сущие копейки.

Распутин замолчал и главе тайной канцелярии вновь пришлось поторопить его. Откашлявшись, Распутин продолжил:

— Я знал, что, получив звание «Личного аптекаря империи» у Филатовых появятся ещё больше возможностей, и тогда мне придётся закрывать лечебницы и оставлять лекарей без работы. То есть оставлять свой собственный род без средств к существованию… Пришлось действовать.

— А вот с этого места поподробнее, — послышался голос Демидова.

— Я понимал, что единственная возможность убрать аптекарей с пьедестала — это представить их в тёмном свете. Притом сделать это нужно при… — он запнулся.

— При мне? Ты это хотел сказать?

Мне был не знаком этот голос, но в нем чувствовалась сила и власть. Это однозначно был какой-то значимый человек. Может даже…

— Император! — охнув прошептал дед и прижал руку ко рту. — Сам император здесь.

Мы придвинулись ближе к двери, стараясь не упустить ни слова.

— Если это был бы обычный человек, то никто бы не обратил внимания…

— Поэтому ты решил рискнуть моим сыном⁈ — от громогласного голоса даже стены вздрогнули.

— Простите меня, Ваше величество! Умоляю, простите! Не губите. Я всего лишь хотел спасти свой род! — слезливо прокричал Распутин.

— Довольно! — прикрикнул император. — Роман Дмитриевич, оформите показания этого человека письменно и привезите мне. Я не могу больше выносить его. Боюсь, что сорвусь.

— Слушаюсь, Ваше величество, — это точно был Демидов.

Через пару секунд дверь резко открылась, и мы с дедом чудом не получили по лбу. Мимо нас пронёсся высокий статный мужчина в сопровождении телохранителя. Я сразу понял, что это и есть император. От него исходила такая магическая мощь, что у меня невольно перехватило дыхание. Хотя по-другому и быть не может. Только сильный и могущественный маг может управлять такой огромной империей, со множеством магических родов и ведьмаков.

Между тем допрос продолжался.

— Василий Денисович, рассказывайте, не упуская никаких подробностей, — велел глава тайной канцелярии.

— Я выяснил, когда наследник решил пойти в очередной рейд, и подготовился. Велел Боткину принести споры гриба, которым заразился один из его работников.

— Вы смогли вылечить заразившегося работника? — уточнил Демидов.

— Да. Ничего сложного. С ботанического сада Боткина и с анобластей в наши лечебницы часто поступали больные, пострадавшие от манаросов. Поэтому у нас уже были нужные артефакты, — нехотя произнёс Распутин.

— То есть вы утверждаете, что заразили наследника спорами гриба, от которого у вас был лечебный артефакт? — с нажимом спросил Роман Дмитриевич.

Лекарь не торопился с ответом. Я уже подумал, что с ним что-то случилось. Обморок, например, или сердечный приступ, но тут он взвизгнул.

— Перестаньте копаться в моей голове! Я сам всё расскажу!

— Не тяните время. Я предупреждал, что мы сами вытянем всю информацию, если добровольно обо всём не расскажете.

— Понял я, понял, — буркнул он и с раздражением добавил. — Да, у нас был артефакт, который успешно справляется с подобными заражениями.

— Каким образом вы заразили наследника?

— Мы насыпали споры гриба в карманы защитного снаряжения, которое он надевал перед рейдом.

— Что происходило дальше?

— После рейда меня вызвали и сказали, что он плохо себя чувствует. Я сразу по симптомам понял, что моя задумка удалась. Но государю сказал, что понятия не имею, что с ним происходит.

— Но ведь кроме вас, его осматривали многие другие лекари. Неужели никто не понял, что именно с ним происходит?

— Все поняли. Но я предупредил каждого, для чего это всё делается, и меня поддержали.

— То есть все лекари, которых привели к наследнику, были в курсе того, что происходит, и соврали о том, что не могут помочь? — с нажимом спросил Демидов.

— Так и есть. Все знали…

Дед многозначительно посмотрел на меня и еле слышно прошептал:

— Я так и знал, что они все в сговоре. Вот ведь какие твари! Ну ничего-ничего, сейчас их всех за одно место схватят, — он злорадно улыбнулся и потер руки, явно наслаждаясь тем, что происходит.