Проклятый Лекарь. Том 4 (СИ) - Молотов Виктор

— История также знает немало примеров опасных поваров, отравивших своих господ, — заметил я. — Следуя вашей логике, нужно проверять каждого на кухне на предмет склонности к тёмным искусствам?

Он не повёлся на софистику. Он видел её насквозь.

— Не передёргивайте, доктор. Вы прекрасно понимаете, о чём я. Ваш дар спасает жизни. Но та же самая сила может их и отбирать. Я должен знать, какую именно силу вы несёте с собой.

Я молчал, изучая решительное, высеченное из гранита лицо Ярка.

Он не Сомов, движимый амбициями. Не Долгоруков, ищущий развлечений.

Его мотивация — долг.

Это делало его предсказуемым, но и невероятно упрямым. Гранитная стена. Пытаться пробить её — глупо. Значит, нужно было встроить её в конструкцию своего нового здания.

Я быстро взвесил риски и выгоды.

Аргумент «за» номер один: надёжность. Он не подвёл.

В критической ситуации, когда я был без сознания, он не запаниковал, а выполнил приказы. Доставил меня сюда, организовал охрану, обеспечил выполнение всех моих последних распоряжений.

Он — надёжный инструмент.

Аргумент «за» номер два: ресурс. Тело метаморфа. Мне нужен был доступ к нему. А для этого требовалась лояльность хранителя сейфа.

И третий, решающий аргумент: альянс.

Подозрительный начальник охраны, постоянно дышащий в затылок — это помеха. Лояльный начальник охраны, знающий часть правды и обязанный молчанием — это мощный актив.

Лучше иметь на своей стороне обученного волка, который знает, что ты не овца, чем постоянно отгонять его от своей двери.

Вывод был очевиден. Риск раскрытия был высок, но потенциальная выгода — неизмеримо выше. Впрочем, любая сделка требует гарантий.

— Хорошо, — решился я. — Я расскажу вам правду. Но взамен я потребую клятву молчания.

Ярк недоверчиво хмыкнул.

— Я старый вояка, доктор. Меня на дешёвые трюки не возьмёшь. Магические клятвы — это серьёзно. Я не собираюсь подписываться на то, что взорвёт мне голову, если я случайно проболтаюсь жене.

— Это не проклятье. Скорее сигнализация, — я объяснил суть с технической, а не мистической точки зрения. — Простая ментальная связь, которая не причинит вам вреда. Она лишь уведомит меня, если вы решите поделиться нашей тайной. Я буду просто знать. Никакой кары небесной.

Разумеется, я умолчал о том, что после такого «уведомления» я буду вынужден… ликвидировать нарушивший договор актив. Но это уже детали, которые ему знать необязательно.

— А если я откажусь? — он проверял меня на прочность.

— Тогда вы не узнаете, как я «оживил» Волка, — я с лёгкостью пожал плечами. — К тому же я примерно представляю, что со мной случилось, так что новостью это для меня не станет.

Главное — вовремя перехватить инициативу.

— О-о-о, поверьте! — протянул Ярк. — Такого поворота вы точно не ожидаете.

— Да мне плевать, если честно, — мое лицо осталось непроницаемым. — Жив, и этого достаточно. Меня больше волнует, что вы считаете меня опасным.

Он молчал, и я видел, как в его голове идёт напряжённая, почти физически ощутимая работа. Его лицо было полем битвы, на котором профессиональная осторожность сражалась с почти невыносимым соблазном узнать правду.

Пальцы нервно барабанили по бедру — старая армейская привычка, выдающая внутреннее напряжение.

Ему было остро необходимо знать. Но что это? Простое любопытство? Нет. Это была не праздная жажда сенсаций.

Профессиональный интерес охранника, обязанного знать все угрозы для своего клиента? Да, это было на поверхности. Но я видел глубже.

В его глазах была та же искра, которую я видел у учёных, столкнувшихся с невозможным феноменом. Голод. Он не просто хотел знать, некромант ли я. Он хотел понять, как это работает.

Солдат, который однажды на границе увидел тень, и теперь, встретив её снова, отчаянно хотел заглянуть ей в лицо.

— Нет, — наконец выдохнул он, и я увидел, чем ему обошлось это слово. Он выбрал путь наименьшего сопротивления. Путь профессионального долга и предрассудков. — К чёрту такие повороты. С некромантами шутки плохи, все знают.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями, а затем нанёс свой, как ему казалось, решающий удар:

— И так понятно — раз говорить не хотите, значит, вы и есть некромант.

Неуклюжий логический скачок, но, по сути, верный. Он думал, что только что взломал мой сейф, не заплатив за ключ.

— Может, да, а может, и нет, — я пожал плечами с самым безразличным видом. — Кто теперь разберёт, верно?

Я не подтверждал и не отрицал. Я обесценивал его открытие. Он получил ответ, но этот ответ не дал ему никакой власти.

— Я разберу, — Ярк прищурился, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией. — По глазам вижу — попал в точку. А вы теперь не узнаете, как я вас спас.

Он думал, что уходит с козырем. Не понимая, что уходит с пустыми руками.

Его секрет был для меня лишь интересной медицинской загадкой, которую я, в общем-то, уже решил. Мой же секрет был для него ключом к пониманию мира, который он лишь однажды видел краем глаза.

Он развернулся и пошёл прочь по коридору, уверенный, что только что поставил меня в безвыходное положение.

— Пффф, — я издал тихий, снисходительный звук, который был обиднее прямого оскорбления. Он остановился у самого поворота и медленно обернулся. — Говорю же — и так знаю.

— Ну и что именно вы знаете? — вызов в его голосе был очевиден. Он всё ещё думал, что контролирует ситуацию.

Я не стал подходить. Просто сложил пальцы домиком, принимая позу опытного детектива, готовящегося раскрыть преступление перед ошеломлённой аудиторией.

— До вашего визита, Георгий Александрович, я и сам терялся в догадках, почему так долго был без сознания. Сутки — это аномалия. Но после того, как вы подошли ко мне со своим неуклюжим шантажом, все части головоломки встали на свои места.

Я сделал театральную паузу, наблюдая, как его уверенность сменяется настороженным любопытством. А затем продолжил:

— Вы были единственным, кто имел прямой и неограниченный доступ к телу метаморфа после нашей операции. А в его лапе, как вы помните, был артефакт. И вы, вопреки моему чёткому, прямому запрету, трогали его.

Ярк дёрнулся так, словно его ударили, и инстинктивно спрятал руки за спину. Попал.

— Вон, у вас руки обожжены, — продолжил я, указывая подбородком на его запястья. — Характерные следы магического ожога. Видно даже под манжетами — покраснение идёт выше. Вы потрогали артефакт, и он, естественно, начал на вас реагировать. Там была запечатана энергия, которая, видимо, показала вам меня. Это был остаточный след от ритуала снятия якоря. Вы почувствовали это, испугались, бросили его, приехали сюда доложить графу. И тут вам сообщили, что я очнулся. И вы, как солдат, привыкший видеть причину и следствие, само собой, связали эти два события. Так?

Он молчал, хмуро глядя на меня. Его молчание было громче любого признания.

— Так, — ответил я сам за него. — По лицу вижу. Видите, Георгий Александрович? Нам даже не надо ничего говорить, чтобы понимать друг друга. Мы отличная команда.

Ярк молчал ещё несколько секунд, переваривая свой полный и безоговорочный проигрыш. Затем он криво усмехнулся. Это была не улыбка проигравшего, а скорее уважительный кивок одного профессионала другому.

— Ладно, будем считать, что мы друг другу во всём признались. Вы хорошо рассказали, всё примерно так и было.

Он понизил голос, и в нём появилась новая, тревожная нотка.

— Только там была ещё одна деталь. Когда артефакт активировался, он не просто обжёг мне руки. Он…

Резкая, пронзительная трель телефона прервала его на полуслове. Ярк достал аппарат, глянул на экран, и его лицо мгновенно стало жёстким.

— Простите, это срочно, — он отошёл в сторону. — Да? Что? Сейчас буду.

Он убрал телефон и повернулся ко мне.

— В другой раз, Святослав, — кивнул он мне. — А сейчас нужно бежать.

И удалился прочь из палаты Ливенталей.

А вот это уже было интересно. Какая деталь могла быть важнее магического ожога и моего чудесного исцеления?