Лекарь Империи 7 (СИ) - Лиманский Александр

— Это снотворное, — спокойно сказал я, выдергивая иглу и отскакивая назад. — Через минуту ты успокоишься.

— УБЬЮ! — Бычок попытался сделать еще один выпад, но державшие его мужики не дали. — ВСЕХ ВАС УБЬЮ!

Бычок был нейтрализован. А передо мной — три тела в лужах крови, рыдающие женщины, растерянные, напуганные мужчины.

Хаос необходимо структурировать.

— Всем внимание! — заорал я, используя командирский голос. — Я лекарь Разумовский, хирург. Со мной работают: господин лекарь Воронов — анестезиолог-реаниматолог, фельдшер высшей категории Белова и операционная медсестра Волкова. Сейчас мы проведём медицинскую сортировку и организуем экстренную помощь.

Все замерли. Панические крики стихли. Десятки испуганных глаз уставились на меня с надеждой.

— О-хо-хо! Генерал Разумовский принимает командование! — пискнул на моем плече Фырк. — Сейчас будешь триаж проводить, как в кино?

— Именно, — мысленно ответил я. — По протоколу START. Простая сортировка и быстрая помощь.

Простой и быстрый протокол, разработанный для хаоса. Четыре категории: черные, красные, желтые, зеленые. Цель — спасти максимальное количество жизней, а не всех подряд.

Я подбежал к первому телу — мужчине в пропитанной кровью майке.

Алгоритм. Шаг первый: может ли ходить? Нет.

Шаг второй: дышит ли? Я приложил ухо к его губам — ни движения воздуха, ни звука. Положил руку на грудь — неподвижна. Дыхания нет.

Шаг третий: открываем дыхательные пути. Я запрокинул его голову. Дыхание не появилось.

По протоколу START, если после открытия дыхательных путей спонтанное дыхание не возобновляется, пациент маркируется как «черный». Но я должен был провести полную оценку.

Два пальца на сонную артерию. Пять секунд. Ничего. Полное отсутствие пульсации. Приподнял веко. Зрачок широкий, девять миллиметров.

Луч фонарика с телефона — никакой реакции. Мидриаз без фотореакции. Активировал Сонар. Мозг мертв. Сердце стоит. В брюшной полости — два с половиной литра крови.

— ЧЕРНАЯ МЕТКА! — громко и четко объявил я, вставая. — Смерть мозга более двадцати минут назад! Реанимационные мероприятия бессмысленны! Не тратим на него ресурсы!

Женщина, его жена, истерично закричала.

— КАК НЕ ТРАТИМ⁈ ЭТО МОЙ МУЖ!

— Женщина, мне очень жаль, но он мертв необратимо! — я прервал ее, не давая впасть в истерику. — У нас есть двое, кого еще можно спасти!

Я перебежал к другому раненому, который лежал на боку, прижимая руки к бедру. Сквозь его пальцы фонтаном била алая кровь.

Алгоритм. Может ли ходить? Нет. Дышит ли? Да, часто и поверхностно. Оценка кровообращения. Фонтанирующее артериальное кровотечение.

— КРАСНЫЙ КОД! — заорал я. — КРИТИЧЕСКИЙ! НЕКОНТРОЛИРУЕМОЕ АРТЕРИАЛЬНОЕ КРОВОТЕЧЕНИЕ!

Я бросился ко третьему раненому — парню, который сидел, прислонившись к колесу.

Алгоритм. Может ли ходить? Нет. Дышит ли? Да, ровно. Оценка кровообращения. Кровь темная, течет, но не фонтанирует. Оценка сознания. Он смотрел на меня осмысленно.

— ЖЕЛТЫЙ КОД! — объявил я. — Тяжелый, но стабильный! Венозное кровотечение, жизни в данный момент не угрожает!

Сортировка завершена. Теперь — распределение ролей.

Я повернулся к своим лекарям. Они уже стояли рядом, бледные, но готовые к работе. В их глазах страх отступил перед необходимостью действовать.

— Слушайте внимательно! — я говорил четко, громко, отсекая панику. — Формирую три рабочие группы по приоритетам!

Я схватил Артема за плечо, заставляя его сфокусироваться на мне.

— Артем! Ты со мной! Берем «красного» — критический с артериальным кровотечением! У него геморрагический шок третьей, возможно, уже четвертой степени! Твоя задача — полный контроль витальных функций! Проходимость дыхательных путей по протоколу ABC! Если начнется агональное дыхание или апноэ — немедленно начинаешь ИВЛ «рот в рот»! Постоянно следи за пульсом на сонной — если упадет ниже сорока ударов, немедленно предупреждай! Контролируй уровень сознания по шкале Глазго!

Артем коротко, по-военному, кивнул. Его лицо мгновенно приобрело сосредоточенное, профессиональное выражение.

— Понял! ABC-протокол, контроль витальных, готовность к сердечно-легочной реанимации!

Он мгновенно включился. Годы ежедневной работы в реанимации давали о себе знать.

Я повернулся к Веронике.

— Вероника! «Желтый» код — твой! Множественные резаные раны предплечий, смешанное кровотечение! Ты — старшая на этой точке! Действуй так, как ты действуешь на вызове скорой — импровизированные давящие повязки, контроль объема кровопотери! Помнишь протокол при множественных ранениях?

— Конечно! — Вероника уже доставала медицинские перчатки. — Приоритет — самые глубокие раны. Прямое давление на рану, давящие повязки, возвышенное положение конечностей!

— Точно! И постоянно следи за признаками развития шока — бледность, холодный пот, нарастающая тахикардия!

Кристина стояла наготове.

— Кристина! Ты — правая рука Вероники и наш главный тыловик! Собери все аптечки из всех машин! Нам нужны абсолютно все перевязочные материалы — бинты, марля, вата, что угодно! Чистые футболки, полотенца — все пойдет в дело! Организуй сортировку материалов, как ты это делаешь в операционной — стерильное и чистое отдельно, использованное — в сторону! И воду — нам нужно много чистой воды!

— Поняла! — она тут же сорвалась с места и побежала к ближайшей «Ниве». — Организую импровизированную стерильную зону!

Отлично. Каждый получил задачу, соответствующую его компетенциям. Артем — реанимация. Вероника — первая помощь. Кристина — логистика. Теперь — работать!

— Остальные! — крикнул я оцепеневшей толпе. — Мужики! Несите сюда все аптечки! Женщины — воду и любую чистую одежду! Быстро!

Мы с Артемом упали на колени возле критического пациента.

— Артем, проверяй витальные! Я беру артерию!

Артем профессионально начал осмотр.

— Проверяю проходимость дыхательных путей! — он открыл рот пациента, быстрым движением пальца проверил ротовую полость. — Инородных тел нет, язык не запал! Выдвигаю нижнюю челюсть!

Он применил тройной прием Сафара, выдвигая нижнюю челюсть пациента вперед и вверх.

— Дыхательные пути открыты! Дыхание есть, но выраженное тахипноэ — тридцать два в минуту, поверхностное! Пульс на сонной… — он приложил пальцы к шее. — Сорок четыре удара в минуту, слабого наполнения, нитевидный!

Классическая картина геморрагического шока. Организм находится в режиме критической компенсации, но его ресурсы уже на исходе.

— Ремень! — заорал я. — Срочно!

Козел сорвал с себя широкий кожаный ремень.

— Держи, лекарь!

— Артем, подними его ногу максимально высоко! Нужна палка для закрутки!

Пока Артем поднимал ногу пациента, я быстро обмотал ремень вокруг его бедра, примерно на пятнадцать сантиметров выше раны — там, где бедренная артерия еще была прикрыта мощным слоем мышц. Кто-то из мужиков подал мне сухую, крепкую ветку.

Жгут Эсмарха в полевой модификации. Закрутка должна быть достаточной, чтобы полностью остановить артериальное кровотечение, но не чрезмерной, чтобы не раздавить ткани.

Я просунул палку под туго затянутый ремень и начал быстро ее закручивать.

Первый оборот. Кожа под ремнем побледнела.

Второй оборот. Подкожные вены на голени набухли.

Третий оборот. Кровотечение из раны резко уменьшилось.

Четвертый оборот. Кровь полностью остановилась.

— Время! — крикнул я.

— Восемь пятьдесят семь! — ответил кто-то из толпы.

— Запомните все! Жгут наложен в восемь пятьдесят семь!

— Фырк! — мысленно позвал я. — Ныряй в рану! Мне нужна детальная диагностика!

Бурундук мгновенно прыгнул прямо в кровавую рану и исчез. Через пять секунд он вынырнул.

— Бедренная артерия рассечена на две трети диаметра! — затараторил он. И откуда только набрался. Его не поймешь. — Внутренняя оболочка разволокнена, но задняя стенка цела! Формируется небольшой тромб, но он очень нестабильный! Бедренная вена цела! Седалищный нерв — есть краевое повреждение его оболочки, эпиневрия!