Шеф с системой. Гамбит повара (СИ) - "Afael"

Я чувствовал азарт мастера, перед которым поставили невыполнимую задачу.

В тишине ночной кухни, пока вся крепость праздновала одну выигранную битву, я начал планировать, как выиграть всю войну. На дощечке начали появляться первые наброски моего нового, самого амбициозного проекта: система долгохранящихся, высококалорийных рационов, которые позволят нашим отрядам действовать автономно.

Мой «Железный Запас».

Они хотели втянуть нас в долгую войну на истощение.

Они просто не знали, что в этой игре у меня нет равных.

Глава 26

В тайном военном лагере Морозовых, скрытом в сырой, промозглой низине в нескольких верстах от Заречья, царила мрачная тишина. В большом командирском шатре, пахнущем мокрой кожей находился Глеб Морозов. Он медленно ходил из угла в угол, как волк в клетке, и каждый его шаг, казалось, втаптывал в землю остатки его гордыни.

Рядом, за столом, сидел его союзник, воевода Богдан. Он не суетился, а методично, со спокойствием, правил свой длинный боевой нож, и тихий скрежет точильного камня о сталь был единственным звуком в шатре.

Перед ними стоял один из выживших капитанов — мужчина, еще час назад бывший бравым командиром, а теперь похожий на напуганного, побитого пса.

— Они… они налетели из ниоткуда, мой князь, — лепетал он, не смея поднять глаз. — Мы спали. Дозорные даже крикнуть не успели.

— Я хочу знать, как горстка воинов Ярослава смогли разбить четыре сотни моих лучших воинов! — прорычал Глеб, останавливаясь и впиваясь в капитана взглядом. — Как⁈

Капитан вздрогнул.

— Они… они были словно не люди, — прошептал он, и в его голосе звучал суеверный ужас. — Как демоны они были. Их глаза горели в полумраке и они рычали, как звери. Я видел, как один из них, получив удар копьем в плечо, даже не поморщился и убил нашего бойца. Они не чувствовали ни боли, ни страха. Словно заколдованные!

Глеб Морозов с отвращением посмотрел на него.

— Демоны? Заколдованные? — процедил он. — Ты хочешь сказать, что моих людей перебили не враги, а сказки для деревенских баб⁈

— Он говорит то, что видел, Глеб, — раздался спокойный голос Богдана. Он отложил нож и посмотрел на капитана. — Мои люди говорят то же самое. Что Соколы дрались, как одержимые.

Глеб и Богдан переглянулись. Они были опытными воинами, прагматиками до мозга костей и не верили в демонов, поэтому искали логичное объяснение. И они нашли его. Логичное для них, но совершенно ошибочное.

— Наш шпион не ошибся, — медленно проговорил Глеб, снова начиная мерить шагами шатер. — Он был прав. Святозар медлил. Старики боялись. Но он… — Глеб сплюнул на землю, — он недооценил ярость и упорство этого щенка. Ярослава.

— Мы все его недооценили, — согласился Богдан. — Ярость загнанной в угол крысы. Вот что это было.

— Ярость⁈ — Глеб Морозов вскочил на ноги, опрокинув свой кубок. Вино темным пятном растеклось по карте. — Ты называешь это яростью⁈ Мои люди, твои люди, были вырезаны, как скот! Это не ярость!

— Умерь свой гнев, Глеб, — ледяным тоном ответил Богдан, даже не повернувшись. — Твоя ярость уже стоила нам одной битвы. Не дай ей стоить нам всей войны. Твой шпион дал нам неверные сведения. Твои расчеты были ошибочны. Мы потерпели поражение из-за твоей самонадеянности.

— Моей⁈ — взревел Глеб, его лицо исказилось. — Мои люди стояли насмерть! А твои вепри побежали при первом же натиске!

Богдан медленно повернулся. Его рука сжимала рукоять ножа так, что побелели костяшки.

— Мои «вепри», как ты их называешь, — процедил он, — не были готовы к бою с демонами и к внезапной атаке из-за твоего провала! Если твои люди не могут удержать даже село, может, проблема не в моих воинах?

Напряжение в шатре стало почти осязаемым. Казалось, еще мгновение, и союзники вцепятся друг другу в глотки.

— И все же… — Глеб Морозов ударил кулаком по столу. — Снова этот проклятый повар! Мои люди так и не смогли его захватить! Сначала он помогает Ярославу выиграть поединок, теперь это! Слишком много совпадений!

Богдан нахмурился, его гнев на мгновение уступил место любопытству.

— Кстати, а что за повар такой, о котором твой шпион упоминал? Чем он так важен?

Глеб с досадой отмахнулся.

— Да так… приблуда. Появился из ниоткуда. Стал личным поваром Ярослава, и после этого щенок, который вот-вот должен был душу отдать, одолел моего сына в поединке. Колдовство, не иначе.

Богдан отложил нож, и его взгляд стал серьезным.

— Глеб, ты в своем уме? Ты, возможно, проиграл дважды из-за какого-то поваренка и даже не счел нужным рассказать об этом своему союзнику? — в его голосе прозвучал лед. — И что же ты молчал? Ты пробовал его перекупить?

— Это сложно, — процедил Глеб. — Он постоянно вращается вместе с управляющим или с самим княжичем. К нему не подобраться.

— Сложно — не значит невозможно! — рявкнул Богдан. Он подошел к Глебу вплотную, и теперь их разделяли считанные сантиметры. Ярость в его глазах сменилась холодным расчетом. — Хватит истерик. Мы проиграли бой. Прими это и теперь давай думать, как выиграть войну. Если этот повар так важен, и мы не можем его перекупить, значит, мы должны его уничтожить. Нужно придумать, как это сделать. Возможно, устроить ловушку. А пока он еще жив, мы должны быть хитрее.

Он отошел от Глеба и вернулся к карте. Конфликт был исчерпан. Их общая ненависть и жажда мести снова объединили их.

— Раз их воины так сильны в открытом бою, мы не будем давать им открытых боев. Мы измотаем их, а когда они ослабнут, — он посмотрел на Глеба, и в его глазах была безжалостная решимость, — мы убьем и этого щенка-Ярослава, и его повара. И заберем себе все их секреты.

Глеб Морозов обошел стол и, налив себе еще вина, осушил кубок одним глотком. Ярость в его глазах угасла.

— Ты прав, Богдан, — сказал он, и его голос был ровным. — Это поражение… оно лишь доказывает, насколько верной была наша изначальная стратегия. Мы ошиблись, попытавшись сыграть с ними в их игру — в быструю, дерзкую атаку. Раз Соколы так сильны в открытом бою, значит, мы просто не будем давать им открытых боев.

Он подошел к карте, и его палец, словно коготь, лег на земли рода Соколов.

— Мы хотели измотать их. Что ж. Теперь мы будем делать это по-настоящему.

Богдан поднялся и встал рядом с ним. Он был другим. Если Глеб был яростью и амбициями, то Богдан — методичной, безжалостной силой. Богдан был настоящим вепрем — который идет напролом, не сворачивая, пока не растопчет врага. И теперь он излагал их план, единственно верный после такого унизительного поражения.

— Верно, раз в открытом бою мы проиграли, — сказал он, указывая на крепость. — Значит, мы заставим их умереть от голода и усталости. Нас больше и это дает нам преимущество. Смотри.

Его палец заскользил по карте, отмечая цели.

— Здесь, на юге, проходит единственный торговый путь, по которому им возят соль и железо. Мы перережем его. Наши легкие отряды будут нападать на каждый караван, пока купцы не побоятся даже смотреть в сторону земель Соколов.

Затем его палец переместился на огромные зеленые массивы лесов и изгибы реки.

— Но главное не это. Главное — еда. Их крепость сильна, но она не может прокормить себя сама. Они зависят от своих лесов и рек. Здесь, — он очертил круг над лесом, — их лучшие охотничьи угодья. Наши разъезды будут выслеживать и убивать их охотников, лишая их свежего мяса. А здесь, вдоль реки, — их рыбацкие артели. Мы уничтожим и их.

Он обвел пальцем все земли Соколов.

— Мы не будем больше собирать армию в одном месте. Мы разобьем наши силы на десятки мелких отрядов. Сегодня мы сжигаем хутор на западе. Завтра — убиваем дозорных на востоке. Послезавтра — травим скот на юге. Никаких больших сражений. Тысяча мелких уколов, которые будут истощать их день за днем.

Он посмотрел на Глеба. В его глазах была жестокость.

— Пусть их «демоны» бегают от одного сожженного хутора до другого. Пусть щенок Ярослав мотается по всему княжеству, пытаясь заткнуть дыры в своей земле. Мы заставим их растянуть свои силы. Заставим их жить в постоянном страхе. А когда наступит зима, и их амбары будут пусты, а воины — измотаны до предела…