Между добром и злом. Том 5 - Кири Кирико

Людей практически не было. Помимо судей и охраны с сыщиком и прокурором здесь присутствовали лишь свидетели, все слуги, и родня в лице графини и её сыновей. Кондрат смог туда попасть лишь как сторонний наблюдатель без права голоса, расположившись в самом углу помещения.

Ей даже полагался адвокат, но с таким же успехом она могла бы защищаться сама, так как ничего внятного тот сказать против не мог.

Процесс был обречён стать успешным.

Улики сыпались одна за другой. Ни одной существенной, и именно на этом адвокат пытался сделать упор, обратить внимание, что никто не видел, чтобы Шейна Эбигейл убивала графа своими руками. А выскочить и помочь графу мог кто угодно. В ответ…

В ответ было её собственное признание.

Именно это раздражало Кондрата. Ты можешь быть не виновен, ты мог ничего не сделать, но твои собственные слова под пытками будут говорить против тебя самого. И даже здесь и сейчас, когда адвокат пытался об этом заикнуться, ответ был до ужаса прост.

— Она ведь могла и не признаваться в этом, верно? Протест отклонён.

Интересно было бы посмотреть на этого судью, ломай ему пальцы, прижигай кожу калённым железом и выдёргивай ногти, смог бы он не признаться в том, что от тебя просят. А потом говорить, что ты мог и не признаваться, просто терпеть, пока тебя разбирают по частям.

Весь суд был полным фарсом, где не решали, виновен человек или нет. Просто подводили черту, чтобы сделать всё по закону, который на этом суде попросту не водился. Как итог — Шейну Эбигейл приговорили к смертной казни через колесование.

Кондрат взглянул на графиню. Уставшая, разбитая, вообще никакая, кажется, приговор слегка облегчил её существование, вызвав удовлетворение. Во время его оглашения, они не сводила взгляда с Шейны и кивнула, подводя тем самым итог всему процессу.

Кондрат не видел смысла ещё раз встречаться ни с графиней, ни с самой обвиняемой, так как понимал, что ничего нового он не узнает. Улик прямых не было, но вот косвенных было предостаточно, но в свете выясняющихся событий вряд ли они бы уберегли её от казни. Или за убийство графа, или за связь с ведьмами в преступных целях. В обоих случаях приговор был одинаков.

Лишь Лита не теряла надежды спасти свою названную сестру.

— Может мы чего-то упустили? — тихо спросила она, когда Кондрат вернулся домой. — Какой-нибудь мелочи? Давай, ты же отличный сыщик, Кондрат!

— Я самый обычный сыщик, — сказал он в ответ. — Боюсь, там ей уже ничего не поможет, только если только не выяснится, что она вам помогала, но и там приговором будет смерть.

— Но она не убивала!

— С чего ты взяла?

— Ну зачем ей это⁈ — выдохнула Лита, словно волновалась больше её собственной матери.

— А где, собственно, Чуна? — огляделся он. — Я думал, это она сейчас должна донимать меня.

— Она… ей плохо сейчас, — ответила, запнувшись, Лита. — Её даже освободили от её работы. Как бы то ни было…

— Как бы то ни было, Шейна, если бы могла, уже бы сказала, как всё было на самом деле. Или она продолжает что-то скрывать.

— Что?

— Убийцу.

Могла ли она это скрыть? Да, могла. Почему? Только, если убийца был ей действительно дорог. Вряд ли это графиня, поэтому взгляд логично падал на мать. И пусть та тоже отрицала всё, как знать. Но это ничего не меняло от слова совсем. Приговор уже вынесен и только, если она решит сдать убийцу или рассказать информацию, которая очень важна, её ждала отсрочка от казни.

— Тебе пора, — кивнул Кондрат на дверь. — Скоро придёт мой товарищ, и я бы не хотел, чтобы вы встретились.

— Как скажешь… — пробормотала она и тут же испарилась.

Кондрат до сих пор не мог привыкнуть, как это выглядит. Раз, и человека нет, лишь облако дыма. Будто ты моргнул, и он просто растворился, не оставив после себя следов. К тому же у него помимо Шейны была и другие заботы.

С Дайлин они сдали все фамилии, чтобы из них вычленили подозреваемых. Благо этой работой им заниматься не приходилось, был отдел, который занимался поддержкой сыщиков, а именно вот такой подобной бумажной волокитой, которая бы загружала их ещё сильнее. И в итоге Дайлин бегала почти каждый день туда, спрашивая, не готово ли.

— Не думаю, что что-то изменится, — заметил Кондрат. — Когда они закончат, сами первыми придут и скажут, что всё. Не думаю, что им нравится этим заниматься.

— Но скучно же! — взвыла она. — Хоть убийство бы какое-нибудь добавили нам или тот кого-нибудь убил.

— Твои б слова, да в топку… — пробормотал он.

— Ну а чем нам заняться?

— Ты можешь сходить к своему мужчине, предложить сходить на свидание.

— Ещё чего, — фыркнула Дайлин. — Я — девушка.

— И?

— И? Ты меня действительно об этом спрашиваешь? Не удивительно, что с таким подходом у тебя никого не было.

— Просто я смотрю на всё беспристрастно, — пожал Кондрат плечами. — ты говоришь, что хочешь быть равной мужчинам, получать те же дела, что и они, чтобы к тебе относились так же, но при этом, как что, говоришь, что ты девушка.

­— Но тут другое!

— Другое? Пригласить человека, который тебе нравится на свидание — другое? Тебе же не мешки разгружать предлагают.

— Это неприлично. Девушка не должна навязываться к мужчине, или её посчитают… кхм-кхм… не обременённой нравственными качествами, — закончила она тихо.

— И тебя волнует, что скажут другие?

— Другие? Нет. Но ты будто не знаешь, как общество может тебя переживать и выплюнуть, просто потому что подумали, что ты какой-то не такой.

— Вайрин об этом совсем не беспокоится, — заметил он.

— А Вайрин у нас особенный. С него всё как с гуся вода, — улыбнулась Дайлин. — Вот уж действительно человек, который может изменить мир. Да и могу поспорить, что она сам подошёл к той девушке. Я не права? Кстати, он до сих пор у тебя ночует?

— Да.

— И что он делает, когда тебя нет? — поинтересовалась она.

­— Не знаю, — пожал Кондрат плечами. — Гуляет, вероятно.

— Он говорил мне, что на носу свадьба. Он тебя приглашал?

— А тебя?

— Ну, мне сказал, что я автоматически приглашена, — ответила Дайлин. — Странно, что он тебе не сказала это.

— Не помню, может и сказал, — отозвался Кондрат.

— Наверное, проводить будут у него там, в родном графстве, а потом переведут сюда работать. Хотя очень вероятно, что всё же в замке Тонгастеров, так как они просто выше по статусу.

— Думаешь, переведут?

— А ты думаешь, что Тонгастеры позволят своей младшей дочери прохлаждаться с мужем на каких-то дальних рубежах империи?

— Я бы не сказал, что это дальние рубежи… — протянул Кондрат, но Дайлин была не согласна.

— Ты видел, где находится графство Вёлтенбергов? Это восточная окраина империи. Там дальше лишь горы, которые пока никто ещё не покорил, да океан, где пираты бушуют. Окраина, иначе не сказать. Его сюда переведут, — уверенно заявила она. — Поставят каким-нибудь начальником центрального отдела стражей правопорядка, главным сыщиком столицы или того круче, сделают каким-нибудь офицером безопасности дворца. Не знаю, картошку будет проверять, — улыбнулась Дайлин. — Для него место найдётся, уж поверь мне.

— После того, как выгнали за то, что он бабушек за нелегальную продажу семечек кошмарил?

— О-о-о… это не единственная его провинность, но думаю, забудут. Забудут, как миленькие, когда речь идёт о ком-то близком семьи советника Императора. Так ведь оно и работает. Была бы я дочерью такого человека, глядишь, и главой имперских стражей правопорядка стала. Может даже каким-нибудь министром… — мечтательно произнесла она.

— Думал, девушек в министрах нет.

— Ну как нет, так и появились бы. Я ведь сыщицей стала, а их до этого не было, — резонно заметила Дайлин.

— А когда он наметил свадьбу?

— Он? — хихикнула Дайлин. — Он ничего не назначает. Всё решают Тонгастеры. Когда они скажут, тогда и будет свадьба, поэтому он, думаю, узнает не раньше нас.

— Не раньше нас?

— Если узнает раньше, узнают все остальные, — подмигнула она.