Трибунал (СИ) - Смородин Павел

— Я знаю дорогу, сэр.

— Приказ.

— Хорошо.

Какой-то странный приказ. Яни был уже на этой чертовой яхте достаточно раз, чтобы неплохо ориентироваться, но за каким-то чертом теперь ему нужен сопровождающий. Хотя… сопровождающий ли? Все походило на конвой. Они оба быстро поднялись по трапу на борт и дальше на верхнюю палубу.

Полковник ответил после третьего стука.

— Входите, рядовой, — прозвучало из-за двери, и Яни осторожно переступил через порог.

— По вашему приказанию прибыл, — по уставу ответил Кузнечик и вытянулся.

Полковник смотрел на него молча, затем неохотно поджал губы и тяжело вздохнул.

— Простите, что оторвал вас от ваших дел, рядовой, но возник вопрос, который не терпит отлагательств. Ну и требует вашего непосредственного участия в его решении.

— Конечно, рад буду помочь.

Щелчок взводимого курка был вместо ответа. Полковник навел пистолет на Кузнечика и холодно произнес:

— Оружие на стол. Медленными и плавными движениями. Хотя бы намек на угрозу, и я стреляю.

— Я…

— Считаю до трех. Раз!

Он все понял!

Яни медленно отодвинул полу своего потертого и грязного плаща и вытащил из кармана небольшой револьвер, положил на стол.

— Голенище сапога, живо!

Нож оттуда лег рядом с пистолетом. Полковник еще раз осмотрел Кузнечика холодным злым взглядом.

— Лейтенант, обыщите рядового.

На этих словах Марк принялся охлопывать Яни. Проверял тщательно, но нашел только открытую пачку сигарет да коробок спичек. Под рубашкой ловкие руки Труана нащупали медальон со святым Ильмом, а во внутреннем кармане — сложенное вчетверо фото семьи.

Полковник мельком взглянул на фото и помрачнел еще сильнее.

— Чист, — подтвердил он, закончив этот унизительный досмотр.

— Хорошо. — Полковник взглянул на Кузнечика с каким-то непонятным злом в глазах. — Рядовой д’Алтон, вы отправляетесь под арест на все оставшееся время операций. Ваше оружие и вещи останутся здесь у меня.

— В чем меня обвиняют?

Вместо ответа командир указал на свежий выпуск газеты. «Сможет ли инспектор д’Алтон остановить разгул террора?» — гласил заголовок.

— Боюсь, что больше не могу вам доверять, Яни. А потому вы отправляетесь вниз.

— Господин Полковник.

— Лейтенант, свяжите рядовому руки и проводите в камеру.

— Есть. — Тут же на запястье Кузнечика сжались пальцы. Рывок назад был таким резким, что в плече что-то щелкнуло.

— Не трогайте ее, — закричал Яни изо всех сил. — Не трогайте мою сестру.

Яни попытался вырваться из захвата, но только получил удар сзади по голени.

— Вы усугубляете свое положение, — все таким же холодным голосом говорил Полковник.

— Это моя семья! Дайте мне слово, что с ней ничего не случится, господин генерал!

Полковник смотрел на то, как по его приказу интендант выкручивает Кузнечику руки, защелкивает наручники.

— Маркберг! Дайте мне слово!

— Уведите!

Нужно сделать хоть что-то. Яни рванулся вперед что было сил. Просто и без затей кинулся вперед на своего командира, в надежде хоть как-то его достать. Громыхнуло.

Глава 32

Полковник взглянул на лежащего на полу рядового и коснулся порезанной щеки. Крови, к счастью, не было. Но какой же быстрый сучонок оказался — достал-таки. Хоть и не сильно, но зацепил.

Видна весьма неплохая выучка — ни секунды не колебался, а только бросился вперед и ударил первым попавшимся предметом. Камаль неплохо натаскал мальчишку.

Очень недурно.

Нож для писем был острым, словно бритва. Да и бил Кузнечик хорошо. Если бы не лейтенант, который успел дернуть рядового на себя, то лежать бы им сейчас рядышком.

Злиться на паренька не хотелось.

По сути, это был удар отчаянья, что в глазах старого командира заслуживало большого уважения.

Вот просто так сложилась судьба, что другого варианта у Полковника просто не было. Слишком все далеко зашло, чтобы позволить одному импульсивному рядовому все обломать.

Нельзя все провалить, иначе все эти жертвы будут зря.

— Марк, — обратился к застывшему на месте подчиненному Генрих.

Тот встрепенулся и покачал головой, выходя из легкого ступора. Похоже, что давненько его интендант не переживал вот таких сложных моментов.

Расслабился и размяк.

— Да, господин Полковник, виноват, я не… застегни я наручники хоть немного раньше… — Марк словно почувствовал скрытое недовольство начальника и виновато опустил глаза.

— Не нужно, вы все правильно сделали. Рядовой д’Алтон меня тоже неприятно удивил. Не ожидал от него такой прыти. Так что вас я не виню, любой на вашем месте бы это пропустил.

— Благодарю.

— А все-таки мальчишка оказался не из робкого десятка. Как и его брат.

Полковник прикрыл глаза и вспомнил ту вину, с которой смотрел на только что погибшего Эдуарда.

Сейчас такого чувства вины и в помине не было, а это нехорошо.

— Тело рядового… — Командир на мгновение задумался. — Отнесите его в кладовую. Как только мы закончим, то попрощаемся с ним как положено.

— Конечно, господин Полковник, как прикажете.

Полковник еще раз взглянул на заголовки газет. Что же, видимо, судьба решила проверить его решительность.

— Лейтенант, когда закончите с телом, разошлите приказ по всем ячейкам: сроки сдвигаются, приступаем уже завтра. Все действия по плану «Листопад» и «Мираж».

В ответ подчиненный только кивнул.

Йона не спал уже вторые сутки.

Не то чтобы для него это было в новинку, вот только возраст давал о себе знать. То, что в двадцать он проделывал без проблем, теперь же зачастую причиняло неудобства. Вот недостаток сна был из числа таких неудобств, как и сон сидя за столом.

Мари явилась на работу одной из первых. Рев ее мотоцикла Йона услышал сквозь сон и тут же проснулся. На часах была половина восьмого. Д’Алтон быстро прошла проходную, преодолела половину коридора до их кабинета и попыталась открыть дверь своим ключом.

Покрутив ключ в замке, она дернула ручку на себя, и дверь открылась.

— Фу… ну и запах тут у тебя, — Мари быстро прошла к окну и открыла его настежь. — Как будто рота потных мужиков ночевала.

— И тебе доброе утро, Куколка.

Инспектор покрутил шеей влево и вправо. Позвонки громко прохрустели, и в теле появилось чуть больше легкости.

— Ну и чего ты домой не пошел?

Мари взяла с подоконника небольшой графин с водой и принялась поливать немногочисленные цветы, расставленные рядком. В основном там были фиалки всех возможных оттенков.

— Не могу. — Камаль растер глаза, щеки, похлопал себя как следует — все лишь бы прогнать остатки сонливости. — У тебя кофе нет хотя бы растворимого?

— Эта бурда тебе не поможет. Лучше разомнись немного.

— Ага, сейчас прямо, костыль только брошу и бегать по кабинету буду с подъемом коленей. Всю жизнь мне кофе помогал, и ничего.

— Пила я эту дрянь разок, просыпаешься не от бодрости, а потому что нужно добежать до уборной и выплюнуть эту мерзость. — Д’Алтон села на свое место и с вызовом уставилась на начальника. — Рассказывай, что такого не давало тебе покоя всю ночь, что ты даже домой не поехал.

— Да все пытаюсь понять, что я упускаю в этих письмах. Чего-то я не замечаю. Вернее, я это уже заметил, только не понял сам.

— Давай подумаем. — Мари отодвинула гору папок, чтобы собеседник оказался в прямой видимости. — Давай первое. Там он представляется, пишет про свою миссию и прочую чушь. Еще он Геннера в конце цитирует.

— Угу, чтоб его черти в аду на сковородке без масла жарили.

Девушка искоса взглянула на рассерженного инспектора и с удивлением для себя отметила, что эта злость абсолютно не притворная.

— Чем тебе он не угодил?

— Лично он ничем, только в приюте нам давали книги на чтение. Не прочел — забудь о сладком на неделю, только каша на воде и суп. Геннер там был, а читать его просто невозможно. Ни одного нормального абзаца нет, везде либо бред, либо такой корявый перевод.