Император Пограничья 10 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Константин Петрович, — голос Верховного целителя звучал обманчиво мягко, — полагаю, вы готовы объяснить нам, как маркграф Платонов не только остался жив, но и захватил нашу базу под Владимиром?

Скуратов-Бельский стоял у окна, его бесцветные глаза безучастно смотрели на утренний Московский Бастион. Невзрачная фигура в сером сюртуке казалась ещё более незаметной в полумраке кабинета.

— Безусловно, Ваше превосходительство. Операция провалилась по нескольким причинам, — начал он ровным голосом, словно докладывал о погоде. — Первая — недооценка ресурсов противника. Платонов привлёк отряд наёмников — Северных Волков. Вторая — его элитный отряд оказался усилен экспериментальными улучшениями, схожими с нашими разработками. Третья…

— Третья — ваша некомпетентность! — перебил Железнов, его массивная фигура напряглась. — База считалась неприступной, а они прошли через неё как нож сквозь масло!

— Позвольте мне закончить, Ратмир Софронович, — Скуратов даже не повернулся. — Третья причина — предательство. Кто-то слил информацию о дате поставок, что позволило перехватить грузовой конвой.

— О, конечно, предательство! — графиня Долгорукова театрально всплеснула руками. — Как удобно списать провал на мифического предателя! Может, стоит признать, что вы просто не справились, Константин Петрович? Возраст, знаете ли, не щадит никого. Рефлексы уже не те, планирование хромает…

Скуратов медленно повернулся к ней, на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Маргарита Павловна изволит шутить. В мои пятьдесят семь я планирую операции не хуже, чем в тридцать. А вот подбор кадров — это, кажется, ваша епархия?

— К чему вы клоните? — Долгорукова нахмурилась.

— Хотелось бы понять, — Соколовский наклонился вперёд, — почему подопытные и пленники не были ликвидированы вместе с персоналом? У нас же есть протокол — все на базе должны иметь импланты.

Скуратов-Бельский достал из внутреннего кармана тонкую папку и положил на стол.

— Внутреннее расследование показало интересные факты. Как вам известно, Ваше превосходительство, артефакты-убийцы весьма дорогостоящи. Гильдия выделила бюджет в тридцать пять тысяч на полную «прошивку» базы — охрана, учёные, обслуга, подопытные.

— И? — нетерпеливо поторопил глава организации.

— Начальник базы Алексей Борисов, — Скуратов сделал паузу, — присвоил семьдесят процентов этого бюджета. Двадцать четыре с половиной тысячи рублей.

В кабинете повисла оглушительная тишина. Лицо Соколовского медленно багровело.

— Что⁈ — выдохнул Верховный целитель.

— В отчётах он указал, что все подопытные получили импланты, — продолжил Скуратов тем же бесстрастным тоном. — На деле артефакты получила только охрана и ключевой персонал. Деньги господин Борисов потратил на покупку поместья под Владимиром и содержание своей любовницы.

— Этого не может быть! — взорвался Железнов. — Я лично инспектировал базу полгода назад!

— Охрана действительно была «прошита», — кивнул Скуратов. — Борисов не рискнул экономить на тех, с кем вы могли взаимодействовать. Но подопытные… Их никто бы не стал осматривать с ног до головы.

— И теперь у Платонова есть свидетели, — мрачно заметил Одоевский, поглаживая козлиную бородку. — Тридцать пять человек, готовых рассказать об экспериментах. Прощай, информационная атака. Мы не можем обвинить его в нападении на мирную медицинскую организацию, когда у него есть живые доказательства обратного.

— Если память мне не изменяет, — Скуратов повернулся к Долгоруковой, и в его бесцветных глазах мелькнуло что-то похожее на удовлетворение, — начальника базы Борисова рекрутировали именно вы, Маргарита Павловна? Кажется, вы уверяли нас, что это надёжный и ответственный человек? «Проверенный годами службы», если процитировать ваши слова на совете два года назад?

Лицо графини стало пунцовым. Она открыла рот, но слова застряли в горле.

— Я… это… — Долгорукова запнулась, затем резко выпрямилась. — Борисов служил пятнадцать лет! У него были безупречные рекомендации!

— Безупречные рекомендации не помешали ему украсть двадцать четыре тысячи, — парировал Скуратов.

Тяжёлое молчание повисло над столом. Шереметьев откашлялся, Железнов скрипнул зубами.

— Хуже всего, — вдруг подал голос Неклюдов, нервно поправляя очки, — что среди освобождённых была Мария Вдовина. Женщина с редчайшим Талантом Алхимического резонанса. Я три месяца готовил эксперименты специально под её способности! Она могла бы продвинуть наши исследования улучшенных солдат на годы вперёд! И теперь этот бесценный актив работает на Платонова!

— Да, жадность Борисова дорого нам обошлась, — Соколовский откинулся в кресле, его голос стал ледяным. — Жаль, что мы не можем допросить покойника. Константин Петрович, почему вы не эвакуировали семью Вдовина заранее, если планировали использовать их как приманку?

— Я был уверен в успехе засады, — признал невзрачный мужчина с бесцветными глазами. — База казалась неприступной — артефактный купол, полсотни бойцов, боевые химеры, мои соколики, улучшенные по методике Семёна Венедиктовича. Не предполагал, что Платонов сможет прорваться.

— «Не предполагали»! — фыркнул Железнов. — От вашего отдела я ожидал большего!

— Если господин Железнов считает, что справится лучше… — Скуратов пожал плечами.

— Достаточно! — рявкнул Соколовский. — Что сделано, то сделано. Константин Петрович, вы отстранены от операций против Платонова. Ратмир Софронович, если вы так уверены в себе, это теперь ваша головная боль.

Железнов выпрямился, военная выправка стала ещё заметнее.

— Не подведу, Ваше превосходительство. У меня уже есть несколько идей. Этот выскочка пожалеет, что связался с Гильдией, — его циничный взгляд и лихая усмешка красноречиво говорили о том, что он намерен действовать максимально жёстко и беспощадно.

— Надеюсь на это, — Верховный целитель встал, давая понять, что заседание окончено. — И помните — никаких провалов. Мы не можем позволить себе ещё одно фиаско. Наша великая работа должна продолжаться, невзирая на временные трудности.

Члены совета начали расходиться. Долгорукова бросила злобный взгляд на Скуратова, но тот уже отвернулся к окну, созерцая городской пейзаж с тем же безучастным выражением лица. Только внимательный наблюдатель мог бы заметить лёгкую усмешку в уголках его тонких губ — месть за насмешки оказалась сладкой, пусть и пришлось признать собственный промах.

Колонна грузовиков медленно катилась по разбитой дороге в сторону Угрюма. Я сидел в кабине головной машины, берег перевязанную рану — последствие схватки с близнецами. Рядом Ярослава сидела за рулем, её профиль чётко вырисовывался на фоне утреннего неба.

— Не боишься, что Гильдия попробует отомстить законным путём? — спросила княжна, не отрывая взгляда от дороги. — У них же наверняка есть связи в княжеских канцеляриях. Могут подать жалобу на незаконное нападение.

Я усмехнулся, покачав головой.

— Сейчас мы находимся в положении взаимного сдерживания. У них есть улики против меня — записи нападения. У меня есть тридцать пять освобождённых подопытных, готовых рассказать об экспериментах и пытках.

— И что, так и будете смотреть друг на друга волками? — Ярослава бросила на меня быстрый взгляд.

— Именно. Если Гильдия пойдёт законным путём, я обнародую свидетельства людей из лабораторий. А если я первым выступлю с обвинениями, они предъявят доказательства «неспровоцированной атаки на медицинское учреждение». В этом шатком равновесии никто не рискнёт переводить конфликт в публично-правовое поле. По крайней мере, пока.

Засекина кивнула, принимая логику. Остаток пути прошёл в молчании, каждый обдумывал последствия ночной операции.

У ворот Угрюма дежурные быстро открыли створки, опознав нас. Я выбрался из кабины и обратился к ближайшему стражнику:

— Немедленно пошли за докторами Альбинони и Световым.

Стражник кивнул и побежал выполнять приказ. Через несколько минут освобождённые начали выбираться из кузовов. Люди щурились от яркого дневного света, многие с трудом держались на ногах после долгой дороги.