— С возвращением, барин. Пока вас не было, несколько мелких дворян прислали посыльных. Бояре Кологривов и Толбузин, боярыня Селезнёва — их земли ближайшие к Угрюму… Все хотят лично встретиться с новым маркграфом. Обещали прибыть, когда вам это будет удобно.
— Отложи на завтра, Захар. Разберёмся с визитами, когда отдохну.
Слуга кивнул, но не ушёл, переминаясь с ноги на ногу.
— Что ещё?
— Княжна Ярослава Фёдоровна ждёт вас наверху, барин. В вашей комнате. Сказала, что это важно.
Я нахмурился. Что могло случиться? Проблемы с ранеными Северными Волками? Новости от её информаторов? Быстро поднявшись по лестнице, я толкнул дверь своей спальни.
Ярослава стояла у окна спиной ко мне, распущенные волосы золотой волной спадали на плечи. Услышав мои шаги, она обернулась, и я замер от выражения её лица — в глазах цвета штурмового моря плясало пламя, которое не имело ничего общего с опасностью или тревогой.
— Ярослава, что случи…
Договорить я не успел. Княжна в два шага преодолела разделявшее нас расстояние и впилась в мои губы жарким поцелуем.
— Всю дорогу думала только об этом, — прошептала она, на мгновение отстранившись. — Когда ты дрался с теми мерзавцами, я поняла — жизнь слишком коротка, чтобы откладывать важное на потом!
Глава 23
Я стоял ошеломлённый, всё ещё ощущая тепло губ Ярославы. Княжна прижималась ко мне, её пальцы зарылись в мои волосы, и я чувствовал, как дрожит её тело — то ли от возбуждения, то ли от волнения. Когда она на мгновение отстранилась, чтобы перевести дыхание, я попытался собраться с мыслями.
— Ярослава, подожди, — выдохнул я, придерживая её за плечи. — Я весь в крови и грязи после той заварушки. Дай мне хотя бы умыться…
Она посмотрела на меня с удивлением, потом рассмеялась — звонко, искренне, запрокинув голову. Медно-рыжие волосы рассыпались по плечам, в глазах плясали искорки веселья.
— Прохор, ты серьёзно? — она покачала головой, не переставая улыбаться. — Мы оба воины. Мы живём и умираем на поле боя. Думаешь, меня может испугать немного крови? Или грязи?
Княжна провела пальцем по засохшей царапине на моей щеке, потом показала испачканный кровью палец.
— Видишь? Всё ещё жива. К тому же, — её голос стал тише, интимнее, — разве не символично? Мы только что вместе прошли через ад, вытащили людей из лап этих мерзавцев. И теперь… теперь мы празднуем жизнь. По-моему, очень подходящий момент.
— Но я хотел, чтобы наш первый раз был… — я запнулся, подбирая слова.
— Идеальным? — подсказала Ярослава с лёгкой иронией. — С розовыми лепестками на шёлковых простынях? Прохор, я не изнеженная барышня из столицы. Никогда ею не была. Даже когда жила во дворце, отец учил меня драться, а не вышивать крестиком.
Она прижалась ко мне теснее, и я почувствовал жар её тела сквозь тонкую ткань рубашки.
— К тому же, — шепнула она мне на ухо, — я никогда не была излишне брезгливой девицей.
Я хмыкнул, признавая её правоту. Мои руки скользнули по её талии, проникая под одежду. Ярослава нетерпеливо помогла мне, стягивая рубашку, и вскоре мы оба забыли о крови, грязи и всём остальном мире.
* * *
Темнота спальни укрыла нас милосердным покровом. Я держал Ярославу в объятиях, ощущая абсолютное, почти забытое счастье. Не просто физическое удовлетворение — это было нечто большее. Рядом со мной лежала женщина, которая понимала меня без слов. Воин, прошедший через потери и боль, но не сломавшийся. Душа, созвучная моей собственной.
— Ай! Прохор, у тебя рана открылась, — вдруг воскликнула Ярослава, заметив тёмное пятно на простыне.
— Ты же сказала, что не боишься крови, — парировал я с усмешкой.
— Не боюсь, но портить постельное бельё — это уже вандализм, — фыркнула она, прижимая к ране край простыни.
* * *
Время текло незаметно, растворяясь в прикосновениях и шёпоте. В какой-то момент Ярослава простонала:
— Ох, Прохор, пощади… Дай отдохнуть хоть немного.
— Настоящий воин не просит пощады, — поддразнил я, целуя её в плечо. — Не так ли, Бешеная Волчица?
— Ах так! — возмутилась она, и в следующий миг я оказался на спине, а княжна сидела верхом, прижимая мои запястья к подушке. — Посмотрим, кто первый запросит пощады, маркграф!
* * *
Утреннее солнце било в окна, когда я наконец выбрался из постели, оставив Ярославу досыпать. Спустившись вниз, нашёл старого слугу, уже хлопочущего по хозяйству.
— Захар, будь добр, растопи баню, — распорядился я. — И подготовь чистую одежду для меня и княжны Засекиной.
Старый слуга кивнул с абсолютно невозмутимым видом, словно находить в доме воеводы по утрам женщин было обычным делом. Впрочем, Захар наверняка видал и не такое, когда этим телом управлял покойный Прохор Платонов.
Через час мы с Ярославой парились в бане, смывая следы вчерашней битвы и ночных утех. Княжна блаженно откинулась на полке, подставляя лицо горячему пару.
— Знаешь, — сказала она лениво, — я почти забыла, каково это — просто расслабиться. Без мыслей о контрактах, тренировках, снабжении…
— Наслаждайся моментом, — посоветовал я, плеская водой на раскалённые камни. — В нашей жизни, увы, таких возможностей слишком много не бывает.
— Вот уж не говори…
В предбаннике, попивая холодный квас, я решил перейти к деловым вопросам:
— Ярослава, сколько я должен за услуги Северных Волков? Штурм хорошо укреплённой базы — это серьёзная работа.
Она смутилась, опустив взгляд на деревянную кружку в своих руках.
— Прохор, я… — княжна замолчала, явно борясь сама с собой. — Чёрт, это сложно. С одной стороны, я не хочу брать с тебя деньги. Особенно после… после этой ночи. Но с другой — мне нужно восполнять припасы и платить людям. Они рисковали жизнями, трое моих бойцов всё ещё восстанавливаются после ранений.
— Я понимаю, — кивнул я. — Потому и спрашиваю. Назови сумму. Честную, рыночную. Без скидок «для своих».
Ярослава помолчала, прикидывая в уме.
— Пять тысяч рублей, — наконец сказала она. — Там был серьёзный риск, противник превосходил числом. Это стандартные расценки для операций такого уровня без моей доли. Себе ни возьму ни копейки.
— А за растопленную баню и квас вычтешь? — спросил я с серьёзным видом.
Ярослава расхохоталась:
— Прохор, ты же не из торгового сословия! Хотя постой… Платонов, Платонов… полная форма Платенберг, да?
— Какая ты догадливая.
Отсмеявшись, я протянул ей руку для рукопожатия.
— Получишь перевод сегодня же.
— Спасибо, — она пожала мою ладонь, потом неожиданно дёрнула меня на себя и поцеловала. — За понимание.
Выйдя из бани, я направился осматривать Угрюм. Первым встретился Илья Бутурлин, спешащий на утреннюю тренировку. Молодой дворянин окинул меня взглядом, и уголки его губ дрогнули в понимающей улыбке.
— Доброе утро, Прохор. Прекрасный день, не правда ли?
— И тебе доброго, Илья. Да, день действительно хорош.
Мы обменялись взглядами мужчин, которые всё понимают без слов. С его стороны не прозвучало никаких пошлых комментариев или подмигиваний — просто молчаливое одобрение. Что, теперь весь Угрюм в курсе?..
У кузницы столкнулся с Борисом. Начальник дружины осматривал новую партию оружия, но, увидев меня, отложил клинок.
— Воевода, ты как? После вчерашнего штурма все целы?
— Все в порядке, Борис. Среди наших убитых нет, результат превзошёл ожидания.
Собеседник кивнул, и я заметил, как его взгляд скользнул по моей шее, где вероятно остался след от поцелуев Ярославы. Но Борис лишь хмыкнул и вернулся к осмотру оружия. Тоже понял, но промолчал из уважения.
В главном доме Захар накрывал поздний завтрак. Старый слуга двигался с обычной неторопливой основательностью, но я уловил довольные нотки в его голосе, когда он доложил:
— Стол на двоих готов, барин. Княжна Ярослава Фёдоровна уже спустилась.
