Император Пограничья 10 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Через полчаса возле школы я наткнулся на Голицыну. Девушка выглядела явно не в духе — брови сдвинуты, губы поджаты. Увидев меня, она отвернулась с демонстративным равнодушием.

— Доброе утро, Василиса.

— Утро, — буркнула она, не поворачивая головы.

Я не стал развивать эту тему. Понимал, что Василисе, возможно, непросто видеть моё сближение с Ярославой — девушка молода, и чувства в этом возрасте особенно остры. Но я всегда старался быть с ней честным, никогда не давал повода думать, что между нами может быть нечто большее, чем дружба и наставничество. Со временем она поймёт, что так лучше для всех.

Зато Белозёрова, встреченная у алхимичесакой лаборатории, выглядела вполне довольной жизнью. Она оживлённо беседовала с Тимуром Черкасским, стоя к нему ближе, чем требовали приличия. Заметив меня, гидромантка помахала рукой:

— Прохор! Как прошла операция?

— Всё прошло успешно, Полина. Спасибо за беспокойство.

Она улыбнулась и вернулась к разговору с пиромантом, положив руку ему на предплечье. Что ж, похоже, девушка наконец-то переключила своё внимание на более подходящий объект.

В кабинете меня ждала стопка документов, но не успел я взяться за первый отчёт, как зазвонил магофон. На экране высветилось имя управляющего магазином в Москве.

— Слушаю, Артём.

— Прохор Игнатьевич, доброе утро! У меня отличные новости!

— Давай без прелюдий, — попросил я, откидываясь в кресле.

— Пятнадцать минут назад люди князя Голицына доставили в наш московский магазин всё украденное оружие! — голос управляющего звенел от возбуждения. — Представляете? Принесли, извинились за недоразумение и сказали, что следственные мероприятия завершены!

— Интересно, — я усмехнулся. — И что, прямо всё до последнего клинка?

— Абсолютно всё! Я трижды пересчитал по описи.

— Отлично. Верни всё на витрины, Артём. И удвой охрану на всякий случай.

— Уже сделано, Прохор Игнатьевич!

Отключившись, я задумался. Значит, князь Голицын выполнил своё обещание. Демидовы, похоже, получили недвусмысленный сигнал от князя Московского Бастиона: в его владениях подобные выходки недопустимы. Возвращение оружия — это демонстрация власти Дмитрия Валерьяновича, который не потерпит беспредела в элитном торговом центре. Впрочем, меня это устраивало. Князь защитил свои инвестиции и репутацию Золотых Врат, я получил товар обратно без кровопролития. Выиграли все, кроме Демидовых, которым пришлось проглотить унижение. Небольшая, но приятная победа.

Ближе к полудню Захар доложил о прибытии гостей, которым я назначил одно и то же время для встречи. Трое местных дворян изволили пожаловать для знакомства с новым маркграфом.

Я неспешно спустился во двор, где меня уже ждали визитёры. Двое мужчин средних лет спешились со своих коней, а пожилая дама с трудом выбиралась из потрёпанного автомобиля, за рулём которого сидел пожилой шофёр. Видимо, единственная из троих могла позволить себе самоходный транспорт, пусть и подержанный.

— Боярин Кологривов Пётр Андреевич, — представился первый, коренастый мужчина с окладистой бородой. — Мои земли граничат с вашими на севере.

— Боярин Толбузин Михаил Львович, — кивнул второй, худощавый дворянин с нервным тиком в левом глазу. — Владею деревнями к востоку отсюда.

— Боярыня Селезнёва Марфа Игоревна, — величественно произнесла дама, поправляя потёртую лисью горжетку, для которой было слишком жарко в такую погоду. — Мои владения с западной стороны.

Я жестом пригласил их в дом воеводы. За чаем началась осторожная дипломатическая игра — гости прощупывали почву, пытаясь понять, что за человек новый маркграф.

— Признаться, мы были… ошеломлены новостью, — начал Толбузин, нервно теребя усы. — Марка Угрюм? И переход под юрисдикцию Сергиева Посада? Князь Сабуров, должно быть, в ярости.

— Князь Сабуров должен винить только своего предшественника, — ответил я, отпивая чай. — Где тот был во время Гона? Где была обещанная защита?

— Но мы-то остаёмся его подданными, — заметила Селезнёва, сжав морщинистые пальцы на ручке чашки. — Присяга князю…

— Присяга работает в обе стороны, — перебил я. — Вассал обязан служить сюзерену, но и сюзерен обязан защищать вассала. Это основа феодального договора, известная ещё со времён империи.

Кологривов задумчиво кивнул:

— Вы правы в теории, но на практике…

— На практике князь Сабуров бросил вас. Сколько раз вы просили помощи во время Гона? Сколько раз получали отказ? — я наклонился вперёд. — Или, может, он прислал войска? Магов? Хотя бы патроны?

Толбузин опустил взгляд:

— Ничего. Мы получили письмо, что княжеские силы заняты защитой более приоритетных территорий.

— Вот именно. Сюзерен, не выполняющий своих обязательств, не имеет права на верность вассала. Я не предлагаю вам измену — я предлагаю восстановить справедливость.

— Но если мы перейдём под вашу власть… — начала Селезнёва.

— Никто не посмеет вас упрекнуть. Вы всего лишь уйдёте под защиту того, кто готов вас защищать, — твёрдо сказал я.

— А вы сможете? Защитить нас… — сглотнув добавил, Толбузин, и его нервный тик стал ещё отчётливее, будто он изо всех сил подмигивал мне.

— Угрюм уже доказал свою силу, — просто ответил я. — Ни одна деревня под моей властью не пала во время Гона. В Угрюме не погиб ни один мирный житель. Могут ли сказать о себе такое же земли князя Сабурова?

Кологривов горько усмехнулся:

— Я потерял две деревни из пяти. Триста душ погибло.

— У меня — три из семи, — тихо добавил Толбузин. — Младший сын погиб…

Что ж, по крайней мере причина его нервной реакции стала понятна.

— И князь даже не прислал соболезнований, не так ли Михаил Львович?.. — фыркнула Селезнёва.

Тот печально покачал головой и добавил:

— Только требование заплатить налог в полном объёме, несмотря на потери.

— А я предлагаю вам реальную защиту. Общие патрули, современное оружие, обученные маги. И главное — я буду здесь, рядом, а не в далёком Владимире за крепкими стенами.

Бояре переглянулись.

— Юридически вы правы, — медленно произнёс Кологривов. — Если сюзерен не выполняет обязательств, вассальная присяга теряет силу.

— Именно так я аргументировал свой переход под власть князя Оболенского, — кивнул я. — Прецедент создан.

Толбузин внезапно решительно стукнул кулаком по столу:

— К чёрту Сабурова и к чёрту Владимир! Они нас предали первыми. Я готов принести присягу вам, Прохор Игнатьевич.

— Михаил Львович… — начала было Селезнёва.

— Что, Марфа Игоревна? Будем и дальше платить налоги тому, кто оставил нас умирать? — боярин покачал головой. — Нет уж. Маркграф прав — это не измена, это восстановление справедливости.

Кологривов и Селезнёва молчали, обдумывая.

— Нам нужно время, — наконец сказала боярыня.

— Думайте сколько хотите, — кивнул я, — но помните — время работает против вас. Каждый день без нормальной защиты, без поддержки, без торговых связей ослабляет ваши земли. Сабуров не станет вам помогать, это уже ясно. А я не буду ждать вечно — у меня достаточно дел и без расширения Марки. Это предложение продиктовано не необходимостью, а возможностью создать сильное объединение к взаимной выгоде.

После отъезда гостей я направился в школу, где меня ждал Леонид Карпов. Седобородый профессор выглядел довольным.

— Прохор Игнатьевич, рад доложить — программа обучения полностью внедрена. Дети занимаются с энтузиазмом, взрослые… ну, взрослым сложнее, но продвигаются.

— Отлично. Что с графиком поглощения Эссенции для наших магов?

Профессор достал записи:

— Всё идёт по расписанию. И у меня великолепные новости — восемь человек достигли порога! Зарецкий, Арсеньев, Соболева, Ольтевская-Сиверс, Вельский, Кронгельм, Сомова и Вершинин накопили достаточно энергии для перехода в ранг Мастера. Им осталось только пройти Стихийное погружение.

— Впечатляет. Быстрее, чем я рассчитывал.

— Но я настоял, чтобы все желающие сначала получили ваше личное одобрение, — добавил Карпов. — Стихийное погружение — смертельно опасный ритуал. Статистика неутешительна…